Путь в Беловодье - Алферова Марианна Владимировна - Страница 14

«Радуйся, Тина, я могу творить чудеса!»

Колдун спустился вниз, на кухне отыскал хрустальный бокал, налил из бутыли пустосвятовской воды. Постоял, раздумывая. Никогда прежде он не пользовался этим заклинанием. Дед Севастьян остерегал: только если крайний случай. А как разобрать, крайний случай или нет? Но Роман не мог допустить, чтобы Тина страдала. Он почти физически ощущал ее боль. Колдун снял с мизинца серебряное кольцо с зеленым ноздреватым камнем и спрятал в ящик, чтобы не мешало в предстоящем. Потом прошептал заклинание. С помощью колдовства любая проблема разрешается быстро и просто. Даже слишком просто.

Роман поставил бокал на поднос и пошел наверх, ступая медленно, торжественно. Он шел к Тине, а думал о Наде. И улыбался так, будто в самом деле шел к Наде. Ступени деревянной лестницы скрипели на все голоса – каждая по-своему: одна испуганно, другая протяжно, третья приветливо. Роман не замечал, что лестница давно не метена и в уголках скопился сор. Он думал о Наде.

Едва он постучал, как Тина распахнула дверь.

– Чего тебе? – В глазах стояли слезы.

О, Вода-царица, как ей больно. Но это вполне поправимо. Колдун протянул ей бокал.

– Выпей. Это заговоренная вода. Твое чувство ко мне тут же испарится. Мы будем друзьями. Хорошими друзьями на всю жизнь.

Несколько секунд она смотрела на него остановившимся взглядом. Две слезинки сорвались с ресниц и покатились по щекам.

«Она милашка, – успел подумать Роман. – И фигурка ничего. Что такого…»

Тина ударила снизу вверх по подносу. И вся заговоренная вода из бокала выплеснулась в лицо колдуну. Это было посильнее, чем кислота.

Роман зашелся не криком, а хрипом, половина лица его вспучилась белым с лиловыми прожилками пузырем, а глаз вылез из орбиты и сделался мутен. Поднос и бокал еще летели на пол, еще Тина, окаменев от ужаса, бессильно хватала ртом воздух, а Роман уже катился вниз по лестнице. Он боялся, что потеряет сознание от рвущей лицо боли, и тогда уже навсегда, до самой смерти останется обезображенным и одноглазым. Колдун схватил бочонок с драгоценной водой, выбил пробку и налил пустосвятовскую воду в эмалированный таз. Тина сбежала следом.

– Роман, миленький… – Голос ее звучал откуда-то издалека. Заглушая все звуки, накатывал шуршащий невидимой галькой прибой.

«Сейчас потеряю сознание…» – подумал Роман, хватаясь за край стола.

Но превозмог себя и погрузил голову в воду. Боль сразу же стала таять куском льда в кипятке.

– Роман, миленький, я не хотела. Я же не знала, что это заклинание так подействует на тебя… я не знала… – металась по кухне Тина.

Он поднял голову. Пузырь ожога несколько спал, но глаз почти не видел. Лишь что-то смутное, неясное, не отсюда. Роман ощупал лицо.

– Так знай… – Колдун говорил невнятно – рот стянуло от ожога на сторону.

Он выплеснул почерневшую воду в раковину и наполнил таз чистой пустосвятовской влагой. Какое счастье, что у него было достаточно воды. А если б не было? Грязной водой уродство не смоешь. Ну что ж, говорят, уродам хорошо подают возле рынка.

Вновь погрузил голову в целительную влагу и стал дышать воздухом через воду. Вода в тазу пузырилась и кипела, желтовато-розовая пена выплескивалась на пол. Когда Роман наконец поднял лицо, в тазу плавали ржавые хлопья вперемежку с кровяными нитями. Колдун откинул мокрые волосы с лица и шагнул к зеркалу. Ожог исчез. Поврежденный глаз выглядел почти нормально, только стал чуть темнее, белок покраснел, а веки лишились ресниц. Но это мелочи – краснота пройдет, ресницы вырастут. Роман зажмурил здоровый глаз. Второй видел, как прежде – только и воссозданную кожу на веках, и сам глаз сильно жгло.

– Ну как, все хорошо? – жалобно спросила Тина.

Она ожидала, что колдун обругает ее или… но Роман не сказал ничего.

– По-моему, ты сделался только красивее. – Тина заискивала. Готова была на что угодно, лишь бы он не прогонял ее. Ползать в ногах. Лгать, лебезить. Не станет же колдун силой гнать ее из дома!

Он ушел к себе в спальню и запер дверь.

– Роман, миленький, – она поскребла дверь ноготком, – что мне делать?

Он распахнул дверь, и Тина едва не упала. Роман обнял ее, привлек к себе и прошептал на ухо:

– У тебя есть дар. Держись за него, как за страховочный трос. Дар от всего спасет.

– Рома, так ведь я…

– Мне отдохнуть надо. Иди. – Он положил ей ладонь на лоб и прошептал заклинание. До следующего утра вся боль ее уйдет. А завтра… Нет, ей не станет легче. Но сама она немножко отвердеет под напором бед. Надо только эту первую ночь утраты пережить. Он и сам не знал, откуда это знает.

Сейчас Роман хотел уснуть самым обычным сном. Отдохнуть. Не слишком ли много событий с тех пор как он вернулся? Колдовской шок, потеря памяти, ссора с Тиной, ожог… И Надя… Надя! Он хотел ее видеть немедленно. Теперь, сейчас, и плевать на то, что между их встречей и днем нынешним пролегла временная полоса длиной в год. Ему нужна была Надя. Только она.

Нет, нет, о Наде не вспоминать, а то он не сможет уснуть, вновь начнет грезить наяву и окончательно измотает себя.

Роман заснул, будто провалился в темноту. Спал часа два. Проснулся и сразу вспомнил, что, кроме пережаренной яичницы, ничего не ел. Кажется, Тина обещала приготовить обед. Еще до того, как узнала, что он ее не любит. Впрочем, сейчас уже время ужина. Интересно, приготовила отвергнутая возлюбленная что-нибудь или нет?

Колдун спустился на кухню.

– Ну, чем ты меня угостишь? – спросил весело, как будто не случилось утром меж ними внезапной и страшной ссоры.

– Да, да, я сейчас!

Жаль, но ничего нельзя уже было изменить. Он не мог отказаться от Нади, не мог, и все.

Он помнил, как Тина в первый раз появилась в его доме…

“Нет, нет, – одернул Роман сам себя. – Не надо вспоминать просто так. Можно ошибиться. Я должен исследовать прошлое. Вернуться назад и все вспомнить. Это главное. Об остальном я не должен думать. Не должен”.

Ужин прошел банально. Роман что-то жевал, Тина спрашивала, вкусно ли. Он кивал в ответ.

– Роман, помоги, – вдруг сказала Тина, когда он закончил есть.

Он молчал. Не хотел отвечать. Но смилостивился и спросил сухо:

– В чем дело?

– Кто-то порчу на меня навел.

– Что?

Тина рассказала про встречу с Медоносом. Ну вот, оказывается, она уже давно знала про его измену. Знала, но не верила. Колдун взял Тинину ладонь в свою, сдавил немного так, чтобы образовалась в центре ложбинка и вода удерживалась в горсти. Несколько капель пустосвятовской воды, заклинание, и влага устремилась к потолку облачком пара, и тут же на пол посыпались черные хлопья: больше призрак Медоноса не потревожит девичью память.

– Ты – самый сильный! – восхитилась Тина. – Сильнее всех на свете.

– Ты бы тоже могла, если бы учила заклинания. Завтра поеду на реку, – объявил он Тине.

– На чем? – спросила она. – Ведь ты назад без машины вернулся.

А ведь вправду: колдун уехал из Темногорска на «шестерке», ну а назад вернулся неведомо как – не то что машины у него не стало, но и денег, и одежды. Помнится, в снах Надежда и Стен твердили о городе счастья – о Беловодье. Кто знает, может, там все имущество и осталось?

– Во сколько утром автобус? – спросил Роман.

Глава 4

Волшебная река

Перед тем как выйти из дома, колдун умылся пустосвятовской водой, мгновенно изменив лицо. Не хотел он ни с кем говорить, пока не вспомнит, как все было.

С вечера его мучил один вопрос: где Надя? Почему не с ним, не рядом? Неужели Роман не сумел добиться ее благосклонности? Неужели?

Давненько господин Вернон не ездил в Пустосвятово на автобусе. Отвык. И от тряски, от грязи в салоне. Заснул внезапно. Самым обычным сном. Снилось ему, что идет он по берегу Пустосвятовки, а навстречу ему… Надя. Он вскрикнул и проснулся.

Автобус стоял в огромной луже на кольце в Пустосвятово.

«Я в каком-то тупике. В мешке. В темноте. Запутался. А что если деда спросить, как быть дальше?» – подумал колдун.