Мечта империи - Алферова Марианна Владимировна - Страница 31

– Кто ты? И от чьего имени ты говоришь? От имени готов? – спросил Деций.

Гость расхохотался.

– Бедный император, ты и в самом деле ужасно бедный. Тебе повсюду мерещатся варвары, готовые растащить Империю на куски. Неужели ты не узнаешь самого гения Империи?

Только теперь Деций заметил слабое платиновое сияние, исходящее от гостя.

От этого сияния статуи в перистиле приобрели странный серебристый оттенок.

Император взглянул на свою руку. Она была серой, как у покойника.

– Есть две опоры, как две ноги, на которые должна опираться империя.

Заметь, я называю Рим Империей, ибо это подлинная его суть, а не Республикой, как именуют его по странной прихоти, хотя сенат давным-давно утратил былую власть. Так вот, Империя жизнеспособна, во-первых, когда жить в метрополии гораздо почетнее и выгоднее, чем в провинциях. А во-вторых, порок и коррупция не подтачивают ее управление. Я дам тебе способ реализовать оба эти условия. Причем сразу.

Гений сделал паузу, ожидая вопроса. Но Деций молчал. Возможно, он просто не знал, что сказать.

– Так вот: отныне каждый гладиатор, сражаясь на арене, может своей победой реализовать чье-то желание, которое будет заранее оговорено. Но это должно быть желание человека добродетельного. И твой бедный цензор Валериан будет именно с этой целью создавать список достойных граждан. Отныне Рим исполняет желания. Желания избранных. Благородные желания благородных людей. А гладиаторы заплатят за них кровью. Люди, стремитесь в Рим! Волшебную страну, где человеческая кровь на арене дарует счастливчику удачу. У тебя есть желание, Деций?

– Я хочу разбить готов.

– Такое маленькое желание. Я всегда замечал: у добродетельных людей слишком маленькие желания. Ну что ж… Устрой в Никополе гладиаторские бои, и пусть самый лучший боец исполнит твое желание, мой бедный Деций. Но если твой гладиатор не выиграет бой. Римская армия будет разбита, а сам ты утонешь в болоте. Поставь на самого лучшего бойца, Деций. Судьба Великого Рима зависит от этого поединка.

Что за странная причуда! Или боги решили посмеяться над императором, или они в самом деле даруют столь необычную милость… Деций не знал, что и думать.

– Я собирался завтра утром покинуть Никополь, – напомнил он нерешительно.

– Покинь его через десять дней. Если твой гладиатор выиграет, готы никуда не убегут. Ты настигнешь их у Данубия. Обычай римлян велит устраивать перед отправлением на войну гладиаторские игры. Следуй римским традициям, мой бедный Деций».

Фабия перестала печатать и уставилась в темное окно, будто надеялась прочесть там очередное откровение. Почему ее гость, заслышав стук машинки, не явился к ней, как обычно? Почему она печатает сама, что ей в голову взбредет, а гений Империи не диктует, выверяя каждую букву?

Сегодня, как и прежде, слова казались неудачными, а фразы – лишенными изысканности. Фабия чувствовала себя беспомощной и старой. Ее книга никому не нужна. Она пишет то, что давным-давно известно, в сотый раз пережевывает старые истины. Как будто хочет что-то исправить, что-то опровергнуть и что-то утвердить. Навсегда утвердить…

– Гений!.. – негромко крикнула она в раскрытое окно, но никто не отозвался.

«Боги любили Рим и не могли его потерять…»

Фабия выдрала из машинки лист и встала. Нет, так невозможно. Она ничего не знает. Может, этого ничего не было? И некто точно так же, как теперь она, придумал все и написал. И теперь год за годом вымысел кочует из книги в книгу.

Фабия открыла металлический сейф и вытащила серую, тускло поблескивающую шкатулку. Фабия не смогла поднять ее и волоком перетащила с полки на стол. Шкатулка была свинцовой, ибо кому-то пришла в голову мысль отливать из этого металла не пули. Фабия сняла с шеи ключ и открыла ящичек. Внутри лежали изрядно затрепанная книга и несколько черных камней, похожих на куски смолы. Фабия раскрыла книгу в том месте, где свисала плетеная закладка.

«Битва состоялась возле небольшого пограничного поселения Абритта. Теперь на этом месте можно видеть мемориальный комплекс, посвященный Децию и его старшему сыну, павшему в битве…»

На полях виднелась приписка от руки:

«На самом деле Траян Деций утонул в болоте, а его армия была разбита…»

Надпись была сделана графитовым стилом, но Фабия напрасно пыталась стереть ее ластиком. Она не исчезала.

«Надеюсь, боги простят тебе этот грех, моя глупая девочка», – прошептала она, положила книгу на место и заперла шкатулку.

Но сама она не верила в то, что боги могут простить подобное.

Она вернулась за машинку и принялась спешно печатать:

«Сражение при Абритте началось на рассвете. Готы не желали идти в атаку, у них была отличная позиция – их тыл прикрывали болота. Они обстреливали римлян из луков. Смертоносный дождь сыпался на построенных в три шеренги легионеров. Одного взгляда, брошенного на поле, было достаточно, чтобы оценить соотношение сил. Римлян было слишком мало для того, чтобы атаковать. Но, повинуясь приказу

императора, они двинулись вперед. Почва была болотистой. Под солдатскими сандалиями хлюпала вода. Геренний, командовавший когортой, едва успел выкрикнуть команду, как. стрела угодила ему в глаз, и он свалился с лошади, всего в нескольких шагах от своего отца.

– О боги… – прошептал потрясенный центурион, поворачиваясь к императору.

Деций глянул на распростертое тело сына, и лицо императора исказилось от боли, но лишь на мгновение. Потом он повернулся к застывшей в растерянности шеренге.

– Гибель одного воина не может решить исход сражения. Вперед, солдаты…»

Фабия лихорадочно била по клавишам, будто надеялась что описание знаменитой битвы затмит коротенькую фразу в книге, нацарапанную графитом. Но Фабия знала, что даже тысячи машинописных страниц не могут заставить исчезнуть проклятую надпись.

Она остановилась. Будто бежала и споткнулась. До этого места все походило на правду. Все было правдой. Дальше – нет. Дальше ей хотелось печатать совсем другое.

Что происходит? Почему она больше не верит, что Траян Деций победил в битве при Абритте? Неужели из-за этой надписи? Но если победы не было – то что же было тогда? Вся история – ложь? А настоящее? И будущее? И существует ли будущее вообще, если прошлое выдумано?