Колдун из Темногорска - Алферова Марианна Владимировна - Страница 6

Юл хотел спросить, где искать убийцу, но Роман предостерегающе поднял руку, осторожно повернул тарелку так, что теперь можно было разглядеть красное трехэтажное здание за спиной стоящего и покосившуюся церквушку с нахлобученным на макушку новеньким блестящим неподъемным куполом, отчего старинушка грозилась вот-вот завалиться набок. Юл вглядывался в картинку изо всех сил, но, хоть убей, не мог догадаться, где искать киллера в светлом плаще.

– Я не знаю, где он! – крикнул мальчишка.

Изображение тут же пропало.

Роман пожал плечами. Он свое дело сделал, остальное его не касалось. Обычно. Но в этот раз ничего обычного не было.

– Может быть, этот парень был знаком с твоим отцом? – предположил колдун.

– Да, наверное, – отозвался Юл.

– Когда в последний раз ты видел отца живым?

– Вчера. Днем. Ну, мы отдельно живем. То есть я с мамой. У отца новая семья. А днем он зашел… – Юл запинался, с трудом подбирая слова. Комок стоял в горле. Слезы застилали глаза.

Ему вдруг показалось: колдун хочет, чтобы он, Юл, расплакался.

А Роман продолжал свой допрос. Не просто выспрашивал, а выпытывал. Не отвечать было невозможно:

– Что он сказал?

Юл попытался промолчать. Не получилось:

– Ну, ничего особенного. Чтобы я в случае чего Гамаюнова нашел.

– Гамаюнов, – задумчиво повторил Роман. – Кто такой Гамаюнов?

– Не знаю. Друг отца, кажется. Я его не видел никогда. Как этого парня зовут, можно узнать?

Роман отрицательно показал головой.

– Вы же кого угодно можете найти! – возмутился Юл.

– Я его тебе показал. Будь уверен – не случайно. Вы еще встретитесь.

– Когда он придет? – не отступался Юл.

Роман коснулся пальцами воды в тарелке. Прикрыл глаза.

– Скоро. Так что твой отец говорил о Гамаюнове?

– Чепуху всякую. Сказал: «Гамаюнов умеет плести нити». Чушь какая-то.

– Наверное, ты что-то перепутал, – согласился Роман. Колдун старательно изображал равнодушие. Похоже, мальчишка не ведает, что происходит на самом деле. Увиденное на дне тарелки поразило колдуна больше, чем его гостя. – Откуда, кстати, у тебя моя тессера?

– Что? – не понял Юл.

– Жетон с номером на прием?

– Ах, это! – Юл фыркнул. – У отца в бумажнике лежал. Он ведь мне бумажник отдал перед смертью. А там деньги и этот ваш… кружочек. В Темногорске все знают, что это такое.

Юл достал бумажник.

– Тот самый? – спросил колдун.

Юл кивнул и выложил на стол двадцать баксов.

– Это все? – спросил с затаенной надеждой.

Роман хотел сказать «нет», но вместо этого кивнул.

Пока мальчишка шел к двери, Роман испытывал непреодолимое желание его остановить. Но сделал над собой усилие и промолчал. Как только мальчишка перенес ногу через порог, Роман громовым голосом крикнул – нет, не крикнул, а рыкнул:

– Тина!

Ассистентка тут же возникла перед ним, безошибочно определив, что с капризами в данную минуту следует повременить.

– Выйди и скажи Марфе, что сегодня я больше не принимаю.

– Что-то случилось? – обеспокоилась Тина. Она всегда за него волновалась.

– Важное дело. – Он не собирался ее посвящать.

Тина исчезла. По воплям, что донеслись снаружи через минуту, Роман понял, что посетители в очереди не особенно обрадовались его решению. Ну что ж, пусть бунтуют всласть, Марфа им доходчиво объяснит, каково это – перечить самому господину Вернону.

Впрочем, если Романа и занимал доносящийся с улицы шум, то лишь секунду, не более. Другое его волновало: человек в светлом плаще, изображение которого он только что видел на дне тарелки. Вернее, не человек сам по себе, но одна вещь, мелькнувшая в зеркале воды, Романа поразила.

Господин Вернон потер одну ладонь о другую, потом осторожно придвинул к себе тарелку с водой, чтобы не потревожить поверхность, и невесомо опустил на воду ладонь. Изображение послушно возникло вновь. Только теперь лицо незнакомца оказалось ближе, можно было различить каждый волосок темных густых бровей и белую черточку старого шрама на скуле. Но не эти подробности интересовали колдуна. Роман вновь осторожно повернул тарелку, чтобы можно было разглядеть шею незнакомца. Так и есть! На парне красовалось водное ожерелье: среди сплетенных разноцветных косиц посверкивала живым серебром водная нить. Роман смотрел на ожерелье и чувствовал, как лоб покрывается испариной. До сегодняшнего дня он полагал, что в мире существует единственный колдун, имеющий власть над водной стихией. Это он, Роман Вернон, или попросту Роман Воробьев, последний, владеющий тайной. И вдруг на шее у незнакомца сверкает точно такое же ожерелье, как и у него!

Роман отодвинул тарелку, чтобы вновь видеть человека во весь рост. Незнакомец еще раз нетерпеливо взглянул на часы, потом махнул рукой, сел в машину и уехал. Роман поспешно передвинул тарелку: быть может, рядом с дорогой мелькнет что-то знакомое, какое-нибудь приметное здание, или дорожный знак, и тогда можно будет узнать, где в эту минуту находится парень. Но Вернон слишком поторопился: вода в тарелке колыхнулась, на стол упало несколько капель. Изображение пропало.

Роман вскочил и закружил по комнате. Вода-царица, что же получается? Значит, есть некто, кто сплел ожерелье. Существует как минимум еще один, кто может повелевать его стихией! Способный покуситься на могущество водного колдуна.

Гамаюнов, умеющий плести нити.

Гамаюнов. Это имя очень многое говорило Роману.

Колдун принес с кухни пустую пластиковую бутылку из-под минералки и слил в нее воду из тарелки – всю, до последней капли. Тарелку досуха вытер вышитым полотенцем. Дом покинул через заднюю дверь. Две тетки, сторожившие этот выход, бросились к нему, простирая руки.

– Молчать! – цыкнул на них господин Вернон, как на дворовых псов.

Тетки отскочили в сторону и даже присели, будто собирались встать на четвереньки.

Через десять минут Роман вывел из гаража свой «жигуль». Тина выскочила из дома, что-то крикнула ему вслед. Скорее всего, спрашивала, стоит ли ждать его к ужину.

«Не жди», – мысленно отдал ей приказ Роман.

Осенью смеркается быстро, а Роман хотел засветло добраться до дома покойного Александра Стеновского. «Шестерка» на полной скорости въехала в огромную лужу и обдала фонтаном брызг пробиравшихся по сухой кромке пешеходов. Все, что успел сделать Роман, это очистить брызги до того, как они коснулись одежды прохожих. Вряд ли вода в городском водопроводе была прозрачнее этих капель. Но из принявших холодный душ никто не заметил оказанной милости, вслед удалявшейся машине понеслись проклятия. Роман отбил их назад, как мячи теннисной ракеткой. Грохнулись ли они на головы пославших огромными градинами или пролились ядовитым дождем, колдуна не интересовало.

Заметим в скобках: осенью господин Вернон был особенно силен.

Как ни торопился колдун, однако по дороге завернул к новенькому деревянному домику-теремку в старорусском стиле с резными наличниками, расписными ставенками и высоким крыльцом, на коньке которого махал крыльями деревянный петушок. Правда, крыша была не древняя, драночная, а современная, из стальной черепицы. Домик этот принадлежал главной Темногорской ворожее Аглае Всевидящей. К дверям никого без приглашения не допускали – тесовые ворота с кирпичными столбиками и заборчик из обрезной доски выше человеческого роста без единого просвета оберегали Аглаины хоромы от любопытных глаз. Но зачем Роману Вернону подходить ближе? Выйдя из машины, зачерпнул он из ближайшей лужи, дунул на пригоршню, превратил воду в ледышку и швырнул на крышу теремка. Через несколько минут в стальном листе непременно образуется течь, и ни один кровельщик на свете не сможет ее залатать. Придется Аглае черепицу свою железную менять, потом крышу целиком перекрывать на зиму глядя – да всё без толку: с первым дождем непременно послышится на чердаке дробное падение капель.