Колдун из Темногорска - Алферова Марианна Владимировна - Страница 37

– Как ты жила эти годы? – спросил Стен.

– Дерьмово.

– А именно?

– Дерьмово. В прямом смысле этого слова. Хочешь знать подробности? Пожалуйста. Окончила мед училище, пошла работать в госпиталь для ветеранов. Сначала все было нормально. Потом пришел один врачишка, женатик, привязался ко мне. Подъезжал так и этак. Как ночное дежурство, так он приставать, сальные шуточки, двусмысленные приглашения. И ручками шаловливыми так по халатику и шныряет. Я его отшила. Он, разобидевшись, принялся мстить. Прописывал всем своим больным во время моего дежурства клизмы. Да еще всегда проверял, выполнила ли я его предписания. Своеобразная месть, не так ли? Бедные дедульки. Они расплачивались своими задницами за мою несговорчивость.

– Ну и как же все это кончилось?

– Печально. Один из старикашек не выдержал, после пятой клизмы у него вся вода осталась в кишечнике. Целые сутки он терпел страшные боли, как после ранения на фронте. Врач мой, умница, прописал еще одну клизму. В итоге – непроходимость кишечника, и дедуля помер. Врачи, разумеется, доказывали, что клизмы были не при чем. Чем ни сцена из романа. Продолжение в том же духе.

Она замолчала. Зачем она рассказала Стену эту мерзкую историю? Чтобы тот оценил, какое существование она вела здесь, пока Алексей пребывал там, в прекрасном далеке? Вряд ли ему понравится ее рассказ. А может быть, Лене просто хотелось позлить его?

– По-моему, ты не закончила, – заметил он.

– А, ту историю… Тебе так хочется знать ее окончание? А зачем? Может быть, итог еще отвратительнее начала? Ха-ха… Вообрази, я стала любовницей этого типа? Или прикончила ночью в процедурной, полоснув по горлу скальпелем? Какая из версий тебе больше нравится? – она ненатурально расхохоталась.

– Ты уволилась, – сказал Стен. – Я угадал?

Она кисло улыбнулась и пожала плечами: чего тут гадать, выбор в самом деле был не велик. «Только не надейся, что через десять лет ты встретишь ту же наивную дурочку, которая станет смотреть тебе в рот и слушать, как ты изрекаешь неопровержимые истины», – мысленно добавила Лена.

– Расскажи об остальных, – попросил он. – Как Кирша и Ник? Что поделывают?

– Кирша процветает. У него собственная инвестиционная компания. Крутит свой миллион баксов и наслаждается жизнью. Ник сделал неожиданную карьеру: у него какая-то местная партия, он даже на выборах участвовал, но провалился.

– Что за партия?

– Точно не знаю. Про Дрозда ничего сказать не могу, кроме того, что недавно его видели в городе.

– Опять одна из версий? – спросил, улыбаясь, Алексей.

– Конечно. Но самая правдоподобная… Как там говорил Иван Кириллович? «У истории нет истины, а есть только версии».

– А, Гамаюнов – пробормотал Алексей, и взгляд его тут же сделался отсутствующим, мысли улетели куда-то очень далеко.

Ну вот, опять он погрузился в какие-то свои дурацкие проблемы.

– Стен, я здесь, – Лена дотронулась до его руки.

«Интересно, она не поехала, потому что догадалась тогда обо всем?» – прозвучал в ее мозгу Лешкин вопрос.

От Ленкиного прикосновения Стен очнулся и поднял голову.

– О чем я должна была догадаться? – спросила Лена кокетливо.

– О том что, что замысел Гамаюнова кончится крахом.

– Да нет… Я ничего такого и не знала, – растерялась Лена.

– Мне иногда кажется, что я бы мог раньше прозреть.

– Раньше кого?

Он не ответил.

– Послушай, давай не будем больше о Гамаюнове и его проекте. Опять хочешь ускользнуть от меня? Признаться, мне это надоело.

Пауза оказалась многозначительнее всяких слов. После такой паузы девушку надлежит обнять и поцеловать в губы. Что Стен и сделал.

И тут Лена зачем-то прошептала:

– Я мечтала об этом всю жизнь. А ты?

– Я… – он запнулся, а Лена расслышала отчетливо: «Но ведь я же не люблю ее!»

Сердце детским мячиком выскользнуло из ладошек и поскакало куда-то, выделывая безумные прыжки.

Себя не помня, она оттолкнула Алексея.

– Неужели нельзя было ни о чем не думать? Вообще ни о чем? А? – слезы потекли по щекам, смывая тщательно нанесенную косметику. – Стихи бы про себя почитал! «У Лукоморья дуб зеленый». Неужели не сообразил, догадливый?

– Леночка, я, честно говоря, и сам не знаю…

– Убирайся, – велела она, отворачиваясь.

А ведь еще минуту назад она была уверена, что сможет наплевать на все на свете, лишь бы добиться своего. Выходит, не смогла, дуреха.

Стен молча взял ее руку и поднес к губам. Мысленно хотел произнести что-то вроде извинения, но даже в мыслях у него не нашлось подходящих слов. Лена в ярости отдернула руку.

Стен вышел из комнаты, а она налила себе в бокал остатки вина и осушила залпом. Идиотка, зачем прогнала его? Ну и черт с ними, с чувствами. Лешка готов был переспать с нею. Она чувствовала его возбуждение. Чего ей еще надо? Секс? Пожалуйста, сколько угодно. А любовь – черт с ней. Ее тело горело от неудовлетворенного желания. Лена закрывала глаза и представляла, как Лешкины руки ласкают ее тело, и она изнывает в его объятиях от наслаждения. Во всех этих мечтах было что-то книжно-киношное, ненастоящее. Но ведь это безумие: ждать столько лет, потерять надежду, вновь ее обрести и вдруг убедиться, что все было ложью, мифом, а на самом деле вообще никогда не существовало никакой надежды.

Она вышла на кухню, вытащила из холодильника еще одну бутылку вина и открыла. После третьего фужера решила, что немедленно отправится в гостиную и… Лена распахнула дверь в коридор и лицом к лицу столкнулась с Алексеем. Он надевал куртку.

– Ты уходишь? – Лена растерялась.

– У меня одно очень важное дело. А сейчас уже почти шесть утра… – Стен старался не смотреть на нее.

Жаль, что она в ту минуту не осмелилась коснуться его руки. Как жаль!

Дверь захлопнулась, а Лена осталась стоять в коридоре как оплеванная. Нет, надо же быть такой дурой! Надо было давно уже вдолбить в свою глупую голову – этот парень не для тебя. И всё! И не стоит пытаться найти ответ на вопрос – почему!

– Я же предлагал тебе на время отказаться от способности слышать то, чего слышать не надобно, – раздался за ее спиной насмешливый голос. – Почто отказалась?

Она обернулась. Роман стоял у стены, скрестив руки на груди. На губах его застыла снисходительная усмешка. Он был в одних джинсах, босиком. Тут только она сообразила, что выбежала в коридор в одной красной полупрозрачной комбинации. Ну и черт с ним – пусть смотрит.

– Так даже лучше! – Лена тряхнула головой. – Теперь-то я точно знаю, что он меня не любит.

– Неужто для этого нужны сверхспособности? – засмеялся странный гость. – И так было ясно. Нет занятия глупее, чем лгать самому себе.

Лена подошла к нему вплотную и положила ладонь на его руку. И опять ничего не услышала. Абсолютная, ледяная тишина. Зато одно прикосновение к его коже вызвало в ней столь сильное желание, что у нее едва не подкосились ноги.

«Если ты в самом деле обладаешь столь удивительным даром, – мысленно выкрикнула Лена, – то прочти мои мысли, все, какие есть, до конца. До самой последней, самой глупой мыслишки. Я тебе разрешаю. А сейчас я хочу, чтобы ты меня трахнул. И больше ничего. Абсолютно ничего».

Колдун услышал ее, не мог не услышать. Жадно притянул к себе. Его рот оскалился, зубы (кто знает, может, с них капала ядовитая слюна?) надавили на ее губы, заставляя их открыться. Язык липкой змеею сплелся с ее языком. Роман поднял ее на руки легко, невесомо, как – мечталось – должен был поднять Стен. Дверь в ее комнатушку распахнулась сама, повинуясь мысленному приказу колдуна. Жаль только, что старенький диван не превратился в роскошную импортную койку. Его пружины пищали и визжали на все голоса под тяжестью их тел. Роман целовал ее лицо, шею и грудь; язык его оставлял на теле влажный, чуть пощипывающий кожу след, спускаясь все ниже, пока, наконец, не коснулся ее изнывающей от желания плоти.

– Что ты делаешь? – прошептала Лена.

– Возвращаю тебе утраченную девственность. Для каждой женщины я должен быть всегда только первым.