Женское обаяние - Буренина Кира - Страница 3

Половину ночи я провела без сна. Я без конца крутилась на мягкой огромной кровати номера суперлюкс и думала, думала. В моей голове словно промчался эскадрон шальных мыслей, о котором так вдохновенно пел Газманов. Я проклинала свой идиотский порыв, звонок в телестудию, потом я вспоминала Алку и недоумевала. Зачем Налееву тащиться встречать меня в аэропорту? Прошли те времена, когда рыцари мчались к Прекрасной Даме на ночь глядя, невзирая ни на что. Нет, не верю я Налееву.

Те же мысли не давали мне покоя в самолете на следующий день. Немцы не отвлекали меня от раздумий. Как только началась небольшая болтанка, президент компании и его помощники по моему совету выпили пару бокалов виски с пепси-колой и теперь сладко спали. «Так что же увидит Налеев в аэропорту? — иронично спросила я себя, когда стюардесса объявила о том, что самолет начинает снижение. — Тетку в пушистой дохе и лисьей шапке, в меховых ботах тридцать восьмого размера. А под дохой деловой костюмчик, жакет сорок восьмого размера, юбка пятьдесят второго. Прически под шапкой никакой, макияж норильский, полустертый. Разве только ногти...» Я с ненавистью смотрела в иллюминатор на приближающееся светящееся пятно столицы. «А что ты хочешь? — Дискуссия с собой не прекращалась. — Ранние подъемы, дальние перелеты, переговоры в накуренных комнатах, экскурсии по цехам, плохие гостиницы — вот тебе и синяки под глазами. Разные города, разная вода, экология — плохая кожа. Еда? Попробуй скомандовать во время обеда: „Господа, все молчат пять минут, а я пока съем этот овощной салатик, этот ломтик мяса и запью все свежевыжатым соком, о'кей?“ Нет, если уж ешь, то чего-нибудь посытнее и впрок. Вот тебе и твои лишние килограммы. Хронический недосып от ночных перелетов и поздних переговоров — вот и не вылезаешь из родной постели в выходные. Какой там фитнес?» Преисполненная отвращения к себе, едва мы приземлились, я растолкала спящих немцев и потащила их получать багаж. Как ни странно, наши чемоданы и сумки выползли довольно быстро, и шофер фирмы Паша с дежурной улыбкой подхватил наш багаж. За ним дисциплинированно зашагал президент, последовали помощники, а следом, озираясь по сторонам, как гость столицы, впервые пожаловавший в Москву, пошла я.

— Лариса... — Тихий возглас за спиной прозвучал для меня громче очередного объявления диспетчера аэропорта о начинающейся посадке.

Я не спеша обернулась. Доктор Налеев протягивал мне букет красных роз и улыбался.

— Я вас сразу узнал, — признался док, — вы шли такой стремительной походкой и что-то покрикивали по-немецки.

— Да... — Я не находила слов.

— А это мой коллега. — Налеев жизнерадостно похлопал по плечу невысокого мужчину с немного бабьим лицом и крючковатым носом. — Прошу любить и жаловать, Владислав Зиновьевич Фиш.

Доктор Фиш протянул мне руку, и от растерянности я вложила в нее букет цветов.

— Владислав Зиновьевич заканчивает большую работу по НАШЕЙ тематике. — Налеев неторопливо представлял своего коллегу, словно мы были на светском рауте. — Он очень заинтересовался вашими занятными выводами и надеется, что вы поможете в его работе.

— Как подопытный кролик, — подытожила я. Мне казалось, что я сплю, и хотелось немедленно проснуться.

— Лариса, ты идешь? — из реальной жизни раздался оклик шофера Паши. — Немчура ждет!

Не говоря ни слова, я поспешила к Паше и своим подопечным, судорожно позевывавшим у закрытого газетного киоска. Я обернулась — доктор Налеев и доктор Фиш стояли в прежней позе и очень напоминали знаменитую пару из популярной передачи «Городок».

Попрощавшись с немецкими господами у гостиницы «Новотель», я влезла в теплое нутро микроавтобуса и поежилась. Где сон, а где явь? Или я переездила по командировкам?

— Устала? — словно уловив мое состояние, осведомился Паша.

— Павлик, можно я тебя о чем-то спрошу? Только отвечай мне честно!

— Ну? — насторожился водитель. — Ты о сверхурочных, что ли?

— Да нет, Господи! Вот скажи мне, я произвожу впечатление обаятельной, достойной хорошего романа женщины? Словом, я могу еще волновать?

— Волновать? — озадаченно переспросил Паша и энергично закивал головой. — Вот волновать у тебя получается в самый раз! То самолет опоздает, то немцы потеряются, то билеты давай срочно, то вези на важные переговоры по встречной полосе! Нет, волновать — это твой конек!

Дома, как всегда, было тихо, пусто и тепло. Я включила в прихожей свет, бросила свой багаж, потом посмотрела на свое отражение в зеркале и зажмурилась. А если бы я жила не одна? Я представила себя в кругу виртуальной семьи: вот муж бубнит о моих вечных поездках и осведомляется, где я была лишних четверть часа, ведь самолет приземлился вовремя; дети сообщают о том, что надо сдать три тысячи рублей на покраску класса, и о том, что нужны новые кроссовки для сменки; свекровь с независимым видом сообщает о том, что щи, сваренные мной, скисли, котлеты у меня получились непышными, и вся семья сидит на голодном пайке; свекор, дохнув на меня только что выкуренной «Примой», осведомляется о последних решениях бундестага относительно терроризма...

Нет! Я открыла глаза: кругом тихо, пусто, тепло. Не спеша я разобрала сумку, разогрела пиццу и, заварив чашку очень крепкого чая с сахаром и молоком, улеглась в ванну, щедро добавив туда пены. Удовлетворенно вздохнув, я сделала глоток чаю и раскрыла привезенный из Германии модный детектив. Когда глаза стали совсем слипаться, я вылезла из ванны и отправилась спать. «Обаятельная женщина — понятие относительное, — засыпая, подумала я, — главное, что я счастлива. А каждая женщина счастлива по-своему. И это хорошо».