Валлийская колдунья - Грассо Патриция - Страница 40

– Дорогая моя, только предателям следует бояться Тауэра, – с улыбкой заметил Ричард, подумав, что слухи об этом замке, должно быть, уже достигли Уэльса. – Это всего лишь крепость, не надо преувеличивать исходящую от нее опасность.

– У каждого места есть свой дух, – заявила Кили. – Я обладаю более восприимчивой натурой, чем вы, и отчетливо слышу, как плачут запертые в этих каменных стенах души. Невежественные англичане никогда не сумеют заглянуть за горизонт.

– Смерть есть смерть, – заявил Ричард, которого раздражал этот разговор. – Никто еще не подавал голоса с того света.

– Вы ошибаетесь, милорд.

– У валлийцев часто бывают приступы безотчетного страха?

– Это не страх, мне просто не по себе, – поправила его Кили. – Впрочем, пойдемте дальше. Возможно, я смогу провести некоторые из этих неприкаянных душ по дороге туда, где начинается великое путешествие.

– Не вздумайте читать здесь свои дьявольские заклинания, – недовольным тоном сказал Ричард, когда они уже шли по поросшему травой внутреннему дворику.

Через некоторое время, немного успокоившись, Ричард продолжил свою экскурсию.

– А вот это место называется Тауэр-Грин, – сказал он. – Перед нами расположена часовня Святого Петра. Каждый день в одиннадцать часов утра королевский капеллан проводит здесь службу.

Здесь, на поросшем зеленью дворике, царила благоговейная тишина. Серые каменные стены, окружавшие его, не пропускали внутрь ни звука.

У Кили было такое чувство, как будто она переступила порог потустороннего мира. Людская шумная толчея на улицах Лондона, казалось, царила где-то далеко отсюда. Оглядевшись вокруг, Кили увидела темноволосую женщину, прогуливавшуюся мимо окон здания Лефтенентс-Лоджингз – «жилища лейтенанта».

– Кто это? – прошептала она, обращаясь к графу. Ричард проследил за ее взглядом, но никого не увидел.

– О ком вы говорите? – спросил он.

– Вон та… – начала было Кили, но тут женщина скрылась внутри здания.

Проходя по мощеному двору, Ричард думал было рассказать Кили мрачную историю здешних мест, но затем решил не делать этого. Он видел, что невесте не нравится эта экскурсия, и уже начинал жалеть о том, что устроил ее.

Часовня, в которую они вошли, была возведена по приказанию короля Генриха VII. Пол был выложен из каменных плит, скамейки сделаны из полированной древесины. Через окна в святилище проникал солнечный свет, и его отблески играли на медных деталях убранства. Потолок над их головами был выполнен из дорогого испанского каштана.

Часы пробили одиннадцать. И Кили, вздрогнув, тревожно огляделась вокруг.

– Успокойтесь, дорогая. Вам здесь нечего бояться, – прошептал Ричард.

«Что с ней?» – удивленно подумал он. Кили, казалось, была столь же возбуждена и напугана, как неоперившийся воин во время первого в своей жизни боя. Было ли смятение чувств Кили связано с ее странными религиозными верованиями? Ричарду хотелось надеяться, что это не так. Королева Елизавета требовала, чтобы придворные сопровождали ее на богослужения. Граф мог бы раз или два найти предлог, по которому его жена не присутствует в храме, но он не сумел бы придумывать отговорки каждый день.

Когда колокол утих, в часовню вошел королевский капеллан в великолепном пурпурном облачении. Он кивнул Ричарду и Кили, единственным посетителям, пришедшим в этот утренний час на богослужение в часовню.

Заутреня началась. С каждой минутой волнение Кили нарастало. Ее вдруг охватила тоска, а душу стали терзать недобрые предчувствия. Ей казалось, что тысячи душ умоляют ее о помощи. Неужели граф и священник не ощущают, какая гнетущая атмосфера царит вокруг? Неужели одна она столь восприимчива к ужасам прошлого?

Кили, сидевшая рядом с Ричардом на деревянной скамейке, как будто окаменела, но кровь гулко стучала в ее висках, а сердце бешено колотилось в груди. Ее нервы были напряжены до предела, на верхней губе выступили капельки пота, дыхание стало прерывистым. Внезапно она вскочила на ноги и хотела бежать, но Ричард крепко схватил ее за руку.

– Отпустите меня! – крикнула Кили.

Капеллан повернулся и с изумлением увидел, как знатная дама, пришедшая на богослужение, отбивается от графа Бэзилдона, пытаясь убежать из часовни.

Отчаяние придало Кили сил, ей удалось оттолкнуть графа и вырваться из его крепких рук. Она устремилась по проходу мимо скамеек, выбежала за дверь и упала во дворике на колени, на прохладную влажную траву, Опустив голову, Кили тяжело дышала, ловя ртом воздух.

– Дорогая моя, вам нехорошо? – спросил Ричард, опускаясь рядом с ней.

Кили увидела выражение беспокойства в его глазах и покачала головой. Ричард помог ей встать на ноги и, обняв, прижал к своей груди.

– Почему вы не сказали, что плохо себя чувствуете?

Кили прижалась к нему, ощущая, как исходящие от него сила и уверенность постепенно успокаивают ее. Посмотрев на часовню, она перевела взгляд на стоявший неподалеку эшафот, а потом снова на Ричарда.

– Это самое мрачное место на свете, – промолвила она удрученно.

– Не понимаю, – сказал Ричард, поглаживая ее по спине, чтобы немного успокоить. – Когда я бываю здесь, то хожу на богослужения в часовню. Мне хотелось показать вам крепость, я не собирался расстраивать вас.

– Под каменными плитами часовни захоронены королевы, которых убили, – промолвила Кили дрожащим голосом, а затем, повернув голову, посмотрела на одну из отдаленных башен замка. – А там…

– Эта башня называется Уэйкфилд, – сказал граф.

– …там лежат два убитых принца, – продолжала Кили.

– Вы не можете знать это наверняка, – сказал Ричард. – Никому не известно, где захоронены сыновья Эдуарда Плантагенета, которых казнили по приказанию дяди.

Кили снова посмотрела на башню.

– Вы не правы. Казнить их приказал узурпатор из рода Тюдоров…

Ричард быстро закрыл ей рот рукой, не дав договорить. Кили увидела в его глазах страх, который он старался скрыть, притворившись рассерженным.

– Казнить принцев приказал Ричард Плантагенет, – заявил граф тоном, нетерпящим возражения. – И никогда не пытайтесь опровергнуть этот общеизвестный факт. Принцы погибли около ста лет назад, и не стоит ворошить прошлое и возрождать старые споры. Вы меня поняли?

Кили кивнула. Убийство двух юных принцев было ужасным преступлением. Но сейчас на английском троне сидела внучка узурпатора из рода Тюдоров, и опасно было называть убийцей невинных детей основателя королевской династии. Ричард и Кили снова пересекли поросший травой дворик. По мере того как они удалялись от часовни, у Кили становилось спокойнее на душе. Теперь перед ними вновь высилось здание Лефтенентс-Лоджингз.

– Бэзилдон! – внезапно окликнул кто-то графа. Ричард повернулся и увидел средних лет человека, шагавшего к ним через двор.

– Это Уильям Кингстон, констебль Тауэра, – сказал граф, обращаясь к Кили. – Подождите меня минутку, я скоро вернусь.

И он с улыбкой направился к констеблю. Встревоженная тем, что Ричард оставил ее одну, Кили стала беспокойно озираться вокруг и вдруг увидела, что темноволосая женщина, которую она заметила недавно, стоит в нескольких футах от нее.

На незнакомке было черное бархатное одеяние, из-под которого виднелась яркая алая юбка. Ее черные как смоль волосы были убраны под украшенный жемчугом головной убор. Хотя ее наряд выглядел по-королевски роскошно, он уже давно вышел из моды.

Кили невольно присела перед дамой в глубоком реверансе.

– Добрый день, миледи, – учтиво поздоровалась она.

– Что вы здесь делаете? – спросила незнакомка, устремив на нее взгляд своих живых карих глаз.

– Я пришла сюда со своим женихом, чтобы посмотреть часовню Святого Петра, – ответила Кили.

Дама бросила взгляд на графа, стоявшего в отдалении с констеблем Тауэра, и заметила:

– Точно такие же рыжие волосы были у моего мужа. Кстати, мне необходимо срочно переговорить с ним по важному делу. Вы его, случайно, не видели?

– Я не знакома с ним, – ответила Кили, – но мой жених здесь многих знает. Скажите, как зовут вашего мужа?