Валлийская колдунья - Грассо Патриция - Страница 17

– Если вы действительно любили ее, то почему не вернулись в Уэльс и не проверили, правду ли сказал ваш отец? – спросила Кили.

– В то время у меня не было причин сомневаться в правдивости его слов, – ответил герцог, отводя глаза в сторону. – Разве ты не поверила бы в то, что я сказал тебе?

– Нет, не поверила бы, – заявила Кили, чувствуя, что пропасть между ними увеличилась.

Кили видела по выражению глаз герцога, что он что-то скрывает от нее. Меган верила в слова любви Роберта Толбота, следовало ли ей смело доверять им?

– Мое дорогое дитя, – промолвил герцог, сжимая Кили в объятиях, – я люблю тебя столь же нежно, как и других своих детей. Судьба послала мне неслыханно щедрый подарок. Когда я вижу тебя, мне кажется, что Меган снова рядом со мной.

Кили пристально вглядывалась в его лицо. Она не сомневалась, что он говорит совершенно искренне. Если он действительно любил Меган и поверил, что она умерла, то, наверное, пережил огромное потрясение и страдал все эти годы.

– Тебя послала ко мне Меган, – продолжал герцог. – Считай, что это твой дом.

– Одо и Хью… – начала было Кили.

– Твои кузены – дорогие гости для меня и могут оставаться здесь столько, сколько пожелают, – прервал ее герцог. – Они сейчас на конюшне. Если хочешь, можешь увидеться с ними.

– О да! Могу я пойти к ним прямо сейчас?

– Это твой дом, дитя мое. Ты можешь свободно передвигаться по нему, – сказал герцог и, помолчав, продолжал: – Ответь мне только на один вопрос.

Кили кивнула.

– При каких обстоятельствах ты познакомилась с Деверо?

– Граф представился мне в таверне, в которой я снимала комнату.

– И это все? Между вами больше ничего не было? – допытывался герцог.

Кили бросила на него изумленный взгляд.

– А что еще могло быть?

Увидев, что его дочь столь невинна, что даже не понимает, о чем идет речь, герцог успокоился. Он поверил, что самый отъявленный повеса английского двора не тронул Кили. И все же необходимо было спешить. Если удача будет на его стороне, герцогу удастся поженить молодых людей прежде, чем Деверо соблазнит Кили.

– Ступай, повидайся с кузенами, – сказал герцог, выпуская дочь из объятий.

Неожиданно Кили, встав на цыпочки, поцеловала герцога в щеку.

– Благодарю вас, ваше сиятельство, – тихо сказала она.

Покинув парадный зал, Кили увидела дворецкого герцога, Мида. Бедняга все еще хромал.

– Добрый день, леди, – поздоровался он с Кили, открывая перед ней дверь.

– И вам того же, – ответила Кили. – Скажите, сэр, как мне пройти на конюшню?

– Вы найдете ее в конце вон той дорожки, слева.

Кили кивнула, но не торопилась уходить.

– Надеюсь, Мид, вы не обидитесь на меня за то, что я дам вам один маленький совет. Натрите вашу лодыжку на ночь маслом, приготовленным из первоцветов, а затем смешайте немного травы пиретрума с сидром и выпейте на ночь. Боли сразу же пройдут, и вы перестанете хромать.

– Благодарю вас, леди, – сказал Мид, и на его обычно мрачном лице появилось подобие улыбки. – Я попробую сделать так, как вы мне посоветовали.

Кили нашла Одо и Хью у конюшен. Братья обрадовались и облегченно вздохнули, увидев ее.

– Как ты себя чувствуешь? Тебе лучше? – спросил Одо.

– Да, намного, – ответила Кили улыбаясь. – А как у вас дела?

– У твоего отца великолепный повар, – ответил Хью, поглаживая себя по животу. – Мы так наелись, что с трудом двигаемся.

– Герцог мне не отец, – возразила Кили. – Он всего лишь способствовал моему появлению на свет.

– Послушай, малышка… – начал было Одо, но тут же замолчал, увидев, как Кили, не желавшая слушать нравоучения, нахмурилась.

Но тут в разговор вмешался Хью.

– Что-то я не пойму, – с недоумением сказал он, почесав затылок. – Разве отец и тот, кто способствовал твоему появлению на свет, не одно и то же лицо?

– Идиот, – пробормотал Одо и, дав брату затрещину, повернулся к Кили. – Что мы будем делать с этим графом? Он живет по соседству.

– Нам нечего его опасаться, – заявила Кили, хотя у нее не было полной уверенности в том, что угроза разоблачения миновала. – Я наложила на него заклятие, которое должно заставить его обо всем забыть. Думаю, что здесь, во владениях его сиятельства, вы находитесь в полной безопасности. А где Мерлин? Я хочу ее видеть.

Одо и Хью провели Кили на конюшню, где в одном из стойл, с правой стороны, она увидела Мерлин. Лошадь заржала, приветствуя хозяйку.

– Надеюсь, ты хорошо вела себя? – спросила Кили с улыбкой и погладила ее по шее.

Мерлин, которую подарил ей Рис, напомнила Кили о родине, и девушку охватила тоска по дому.

– Как я хочу уехать отсюда и вернуться в Уэльс! – воскликнула она, повернувшись к кузенам.

– Но там Мэдок, – напомнил ей Хью.

– Рис защитит меня от него, – заявила Кили.

– Нет, ты не можешь уехать отсюда, – возразил Одо. – Ты ведь только что обрела своего отца.

– Герцог кажется мне совершенно чужим человеком, – промолвила Кили, и из ее глаз хлынули слезы. – И я тоже всем чужая здесь.

«Я везде чужая», – подумала Кили.

– Подожди немного, все уладится. Вот увидишь, – сказал Одо.

– Хорошо. А вы останетесь здесь со мной?

– Конечно, мы не покинем тебя, – заверил ее Одо.

– У герцога в саду растут чудесные дубы, – заметил Хью, смахивая слезинку со щеки сестры.

– Я должна познакомиться с ними, – сразу же воспряла духом Кили, просияв от радости.

Обняв на прощание Мерлин и поцеловав кузенов, она вышла из конюшни.

Осень раскрасила деревья в саду герцога в яркие цвета – оранжевый, золотистый, багряный. А армия садовников, придя на помощь природе, дополнила эту гамму другими тонами. На ухоженных клумбах цвели хризантемы разнообразных оттенков, бархатцы, львиный зев, нежные примулы. На грядках росли свекла, краснокочанная капуста, морковь.

Кили глубоко вздохнула, любуясь разнообразием красок. Осень всегда волновала ее, напоминая о Сэмуинне – начале цикла жизни и друидов, когда ворота года распахиваются и прошлое встречается с будущим. В этот период на три дня исчезает тонкая завеса, отделяющая этот мир от мира потустороннего. Сэмуинн в нынешнем году был особенно важен для Кили, потому что Меган обещала встретиться с ней.

Погуляв по саду и дотронувшись до каждого дуба в знак приветствия, Кили присела на каменную скамью и глубоко задумалась. Герцог сразу же признал ее своей дочерью. Почему же она не могла относиться к нему с тем уважением, которого он заслуживал? Чувство неприязни и подозрительность были несвойственны Кили, и она сама страдала от них.

С того печального дня, когда пятилетняя Кили впервые задумалась о том, кто ее настоящий отец, много воды утекло. Но ей казалось, что все это было только вчера…

Закончив плести первый в своей жизни венок из дубовых листьев, маленькая Кили бросилась навстречу отцу, шагавшему по внутреннему двору замка, думая, что он обрадуется ее успехам.

– Папа! – крикнула Кили, пробираясь сквозь толпу приближенных Ллойда. – Я хочу сделать тебе подарок!

И она протянула Мэдоку венок.

– Никогда не называй меня папой! – взревел Мэдок и прошел мимо, бросив на ходу: – Ты незаконнорожденная!

Сердце Кили пронзила боль, от обиды девочка расплакалась. Что она натворила на этот раз? Почему папа ее не любит? Длинная тень упала на землю, и Кили, подняв глаза, увидела перед собой Риса, которому было тогда двенадцать лет.

– Ты мне брат или нет? – спросила она его, задыхаясь от слез.

– Не обращай на него внимания, – сказал Рис, присаживаясь на корточки перед маленькой Кили. – Я твой брат и всегда останусь им. Можно, я надену этот милый веночек?

Кили улыбнулась сквозь слезы, но у нее все еще дрожали губы от обиды, когда она надела Рису венок на шею.

– Рис, – прошептала она, – что такое незаконнорожденная?

Но прежде чем он успел ответить, рядом с Кили раздался еще один мальчишеский голос:

– А я – навсегда твой кузен.