Роковая любовь - Бурден Франсуаза - Страница 25

– Но только не мне! – произнесла она вслух.

Кого она хотела убедить? Конечно, она безумно скучала в компании родителей Виктора, Максима и этой недотроги Кати, но, во всяком случае, она не могла утверждать, что скучала в объятиях мужа.

Продолжай в том же духе, и ты об этом пожалеешь, честное слово!

В конце концов она влюбилась в Нильса, того самого Нильса, который помог ей вновь обрести Париж. Нильс возбуждал се хрупкостью вечного подростка, и он заставлял ее мечтать.

О чем? О будущем?

Она не могла, как Нильс, думать только о себе, у нее да руках был Тома.

– Господи, и зачем только я впуталась в эту авантюру...

Впервые она назвала вещи своими именами и вдруг почувствовала глухой страх, который подавляла многие месяцы. Возможно, Нильс был ошибкой... Или только средством. Если бы повернуть все назад...

За окном была ясная погода, но квартира была расположена так, что освещения явно недоставало, и Лора не видела солнца. Тома еще спал, благо этим утром не надо было идти в школу. Как только он проснется, они пойдут завтракать в «Макдоналдс» или «Квик», а потом с ним надо будет чем-то заняться. Энди был недоволен, что она отпрашивалась уже третью среду подряд, с тех пор как Нильс уехал на съемки.

Пройдя через застекленные двери гостиной, Лора вышла на крохотный балкончик и подняла голову, чтобы посмотреть на небо. Погода и вправду была великолепной. Что бы она делала в такой день год назад, когда жила в Сарлате?

У нее не было желания подробно останавливаться на этом вопросе, и она позвонила Нильсу на мобильный, чтобы просто услышать его голос.

– Если вы желаете, я сделаю проект за несколько дней,– уверила Виржини.– Архитекторы почти не беспокоятся о творческом подходе, но здесь трудно не ощутить вдохновение! Например, я вам советую сломать некоторые стены, может быть, даже этажные перекрытия, и вы не узнаете собственный дом. Но в некотором роде, будет жаль, потому что пропорции дома совершенны как снаружи, так и изнутри...

Не переставая говорить, она следовала за Виктором, желая осмотреть все помещения.

– Разумеется, размер комнат должен соответствовать их назначению, но нынешние потребности совсем не такие, как были в прошлом веке. Взять, например, мансарду. Вы можете устроить здесь игровую, или сделать одну-две независимые квартирки. А внизу я предлагаю объединить кухню с гладильной и сделать нечто в американском стиле. Честно говоря, это совсем небольшие переделки...

– В американском стиле? – повторил он иронично.– Здесь? Но мы же в Перигоре...

Виржини рассмеялась, и он был признателен ей за этот взрыв веселости. По крайней мере, с ней он мог проявлять свою любовь к родному краю, не чувствуя себя провинциалом, в то время как Лора часто награждала его этим эпитетом.

– Вы правы,– серьезно согласилась она.– Дордонь – волшебное место.

– Лучше Тулузы?

– Более дикое, более разнообразное. Послушайте, объясните-ка мне, почему говорят черный, белый, зеленый Перигор?

– Белый из-за пшеницы, известковых почв или из-за знаменитых белых коров из Риберака. Зеленый из-за сельскохозяйственных культур и регионального парка. Черный из-за темнолиственных дубов, орешника и трюфелей.

– Попробую запомнить. Я ведь тоже теперь местная жительница! Буду рассчитывать на вас, чтобы вы показали мне самые интересные места и связанные с ними легенды.

– А вам не интересно взглянуть на список хороших ресторанов?

Они вернулись на первый этаж, в слишком просторный холл при входе, который не служил ни для чего, но его впечатляющее пространство составляло одно из очарований дома.

Виржини посмотрела на внутренние ставни, а потом на темно-красные плитки пола.

– Чудо...– вздохнула она завистливо.– Вы здесь должны очень хорошо себя чувствовать, да?

– Даже не знаю. Рок принадлежит семье очень давно, я никогда себя об этом не спрашивал.

Ответ мог показаться уклончивым, но Виктору не хотелось откровенничать о том, что ему в доме его детства иногда бывало не по себе.

– Поужинаем? – предложил он.

Вот уже несколько дней после продажи он сопротивлялся искушению пригласить ее, надеясь, что она не сочтет себя обязанной.

– Я полагаю, речь идет о холодном ужине? – насмешливо осведомилась Виржини.– Что-то я не заметила в кухне больших приготовлений!

– О нет, я отвезу вас в Пюи-Робер в Монтиньяке, это гораздо лучше для нас обоих, а то ведь повар из меня никакой.

Лицо Виржини выражало противоречивые чувства, и он отгадал, что она разочарована. А ведь он позаботился о том, чтобы выбрать одно из лучших мест в округе. Может быть, она опасалась, что в ресторанах ужин слишком затягивается, или же она не хотела, чтобы он таким образом сделал намек на продолжение их отношений? Чтобы обольстить ее, надо придумать что-то другое, а не вкусный ужин.

– Если вы предпочитаете остаться здесь, то у меня есть несколько банок сардин и пачка спагетти...

– Конечно, нет. Только давайте поедем на вашей машине, а то моя что-то стала уставать.

Виржини приехала в Рок на своем маленьком «опеле», который дважды заглох на пути, и она не была уверена, сумеет ли завести машину, чтобы уехать домой. К счастью, Сесиль Массабо выплатила ей аванс, и «опель» имел право на осмотр прямо с завтрашнего дня.

Улыбаясь, она уселась в «ровер» Виктора. Отчего бы не воспользоваться представившимся случаем? Всплеск разочарования прошел, и она не может вечно отказываться от радостей жизни из-за Пьера. Тот тоже любил большие рестораны, хотя и не был тонким гурманом – скорее ходил туда из чистого снобизма, не отказывая себе в удовольствии показаться в модном заведении. А вот ей совершенно необходимо перестать сравнивать всех мужчин с Пьером.

Виржини бросила взгляд на Виктора, который молча вел машину. Был ли он раздосадован отсутствием у нее воодушевления? Она не была так наивна, чтобы поверить, что Виктор пригласил ее без причины, чисто по-дружески. Очевидно, что он сильно переживал из-за развода и, разумеется, искал утешения, которое она совершенно не собиралась ему предоставлять, о чем сказала уже весьма определенно.

Тем не менее, когда они уже сидели за столиком, а перед ними были хрустящие ломтики картофеля и фуа-гра, она вдруг почувствовала, что настроение у нее поднимается. Она нашла работу – благодаря соседу; она стала домовладелицей – с его помощью; еще и ужин в великолепном замке XIX века, и этот ужин вовсе не был тяжелой повинностью.

– Задняя часть кролика с бривской горчицей,– торжественно объявил метрдотель.

Два официанта поставили перед ними тарелки, накрытые серебряными колпаками, колпаки они сняли одновременно.

Метрдотель наклонился и что-то зашептал на ухо Виктору. Виржини увидела, как тот повернулся и удивленно глянул вглубь зала.

– Что-то не так? – спросила она вполголоса.

– К счастью, нет... Посмотрите на столик слева от окна.

– На эту пару?

– Да, это мой отец...

– Хотите поздороваться с родителями?

– ...но с ним, это не моя мать.

– А... А он знает, что вы здесь?

– Метрдотель ведет работу в обоих направлениях, он знает большинство людей в округе.

– Если хотите, можем уйти...

– Вовсе нет! Я в курсе уже давно. Просто думал, что он будет поскромнее, ведь замок всего в двадцати пяти километрах от Сарлата.

– Но что значит расстояние? Изменять – это все равно изменять, там или здесь.

Виржини высказалась слишком категорично, словно хотела преподать Виктору урок морали. Чтобы загладить впечатление, она добавила более сдержанно:

– Скажите честно, Виктор, неужели вам было бы приятно, если бы ваша жена вам...

Она осеклась, но исправлять оплошность было поздно.

– Простите,– пробормотала она.

– Ничего. Ведь, по сути, вы правы, супружескую неверность надо бы осудить. Но это мой отец, и я его очень люблю...

Он не закончил фразу и бессильно махнул рукой. Виржини вдруг поняла, какой он трогательный, совсем не такой, каким она себе его представляла.