Протоколы сионских мудрецов. Доказанный подлог. - Бурцев Владимир Львович - Страница 30

На суде я повторил, что Г. свои сведения о «Протоколах» давал К., что К. расспрашивал его по моим указаниям и тогда же собственноручно записывал полученные от него сведения, и затем передавал их мне. Показал я и то, что в 1933…34 гг. я лично два раза виделся с Г. в Париже и во время этих свиданий задавал ему вопросы о том, доверяет ли он вполне К-ну и как он относится к еврейскому вопросу. Это мне тогда было нужно для подтверждения того, что мне о Г. говорил К.

Я предъявил суду собственноручное письмо Г., присланное мне в Париж по городской почте в промежуток между нашими свиданиями, где он с полным доверием говорит о К., как и во время нашего свидания. Из этого же письма было видно, что я лично с Г. виделся в Париже и у нас было назначено еще новое свидание.

Из других документов, переданных мною суду, видно было, что записи К-а за Г-м были мною переданы одному из экспертов еще задолго до самого суда и в препроводительной записке я определенно говорил, что эти сведения Г. получены мной не лично, а через К.

По суду, 10 мая 1935 г., я был оправдан и подававшие на меня в суд жалобу были приговорены к уплате судебных издержек.

Добавлю к рассказу об опубликовании мной сведений Г. еще несколько слов.

Когда в мае 1934 г. я получил от К. записи, сделанные им за Г., я имел ввиду тогда же, с согласия К., лично предъявить их Г. Но в конце мая мне было необходимо съездить на несколько дней в Брюссель. Там, мне, однако, пришлось пробыть месяца два. В это время Г. неожиданно для меня уехал в Америку, а я по разным обстоятельствам до самого процесса в Берне не имел возможности более встретиться и с К.

В тот же день, когда я приехал из Берна в Париж после бернского суда, где я давал показания [112], я сообщил в Америку Г. о том, что происходило на суде и какие показания я дал по поводу его сведений о Николае II. Это он мог знать, впрочем, и без меня — из русских и иностранных газет, где было подробно рассказано о моих показаниях. Но Г. ни разу не обращался за разъяснениями по поводу моих показаний в Берне ни к К., ни ко мне. Первым откликом со стороны Г. на эти мои показания было его письмо в редакцию «Возрождения», — и то 20 января 1935 г.!

После второго и третьего процесса я [113] делал многократные попытки в ряде писем убедить Г. самому выступить в печати по поводу «Протоколов». Но этого он до сих пор сделать не пожелал или… не мог…

Приступая к изданию настоящей книги, я снова получил от К. показания, собственноручно им написанные, о полученных им от Г. сведениях. Он подтвердил все, что говорил мне раньше, и обстоятельно рассказал, как после моих показаний в Берне, приезжали к нему из Берлина в Париж гитлеровцы и требовали от него отказаться от того, что он сообщил мне со слов Г.

Я думаю, что я прав, употребляя выражение «укрыватели подлога» по отношение к тем, кто знают правду о «Протоколах» и молчат о ней, давая возможность клеветникам и «дурачкам» продолжать распространять клевету о «Протоколах». Они знают правду об их происхождении, иногда, даже делятся своими сведениями с близкими для них лицами, но не считают для себя обязательным их опубликовывать, хотя бы только для установления исторической истины.

Вера в «Протоколы» могла поддерживаться до сих пор даже и среди темных людей только потому, что их составляли — воровски, а потом распространяли их и пользовались ими, распространяют и пользуются — укрыватели совершенного 40 лет тому назад подлога, сознательно хранящее тайну об их фабрикации.

Сказать правду о «Протоколах» антисемитам невыгодно. Им тогда пришлось бы сознаться, что они — все эти Гитлеры, Розенберги и т. д. — лгали десятки лет и лгут и теперь и что они ответственны за море крови, пролитой благодаря их пропаганде этих «Протоколов».

В таком случае, признавши подлог, они лишились бы одного из главных средств своей дальнейшей пропаганды антисемитизма среди «дурачков».

«Протоколы сионских мудрецов» вернее всего назвать «Протоколами мудрецов из русского охранного отделения» , как Рачковский, или «Протоколами мудрецов из немецкого гестапо », как Гитлер — Розенберг.

Идеи, которые положены в основу «Протоколов», находятся в полном противоречии с идеями всей еврейской истории и с идеями современных политических еврейских партий, но они точно отражают мечты Рачковского и его единомышленников о деспотической монархической власти для борьбы с революционерами и евреями, и вполне совпадают с нынешними расистскими идеями Гитлера.

Третий суд

(29 апреля — 14 мая 1935 г.).

29 апреля 1935 г. в Берне начался третий суд по делу о «Протоколах» и продолжался он более двух недель — до 14 мая.

Состав суда и вся его обстановка были те же, что и во время второго суда: тот же судья, те же подсудимые, за исключением Фишера, те же обвинители и те же адвокаты с той и другой стороны и те же два эксперта, какие были на втором процессе. Новостью, и очень шумной, была только фигура эксперта со стороны обвиняемых — д-ра Ульриха Флейшауэра.

Флейшауэр — один из видных руководителей антисемитского движения не только в Германии, но и вне ее. Он — один из главных участников немецкого издательства, выпускающего исключительно антисемитскую литературу. Он издает известную энциклопедию антисемитизма, которая продается только арийцам, с обязательством не передавать ее в еврейские руки. Он считается одним из больших авторитетов по антисемитизму. «Это — дальнобойное и крупнокалиберное орудие в борьбе с еврейством», как писали о Флейшауэре газеты в связи с его появлением в Берне. Он — друг известных немецких антисемитов, Штрейхера и Фриче.

Большое впечатление на суд произвело и то, что один из главных обвиняемых — Фишер, так много шумевший на втором суде, «сбежал» в Германию. Это уклонение его от суда произвело неприятное впечатление даже на остальных обвиняемых.

На 13-ти заседаниях суда, бывших между 29 апреля и 14 мая, происходили упорные и страстные бои между тремя экспертами — Баумгартеном, Лоосли и Флейшауэром, потом между защитниками обеих сторон — адвокатами со стороны обвинения, Матти и Бруншвигом и со стороны обвиняемых — Руефом и Уршпрунгом. Они часто обменивались резкими репликами.

Каждый эксперт читал ранее приготовленные свои доклады, а потом давал устные разъяснения и отвечал на возражения.

Из отчетов об этих дебатах мы можем дать только несколько характерных выдержек.

— «Протоколы» суть не что иное, как подделка. Эта подделка имеет целью обрисовать евреев самыми темными красками. Подобная подделка может быть делом лишь антисемита 33-ей степени, а не сионского представителя 33-й степени, как это должно бы стоять в подписи под «Сионскими Протоколами».

«Впервые появились „Протоколы“ в газете русских реакционеров-„черносотенцев“, в „Знамени“.

— Эксперт говорит о «Протоколах» в издании Бутми и Нилуса, и особенно останавливает внимание на издании Нилуса.

Он рисует портрет Нилуса, как полусумасшедшего человека. Нилус не верил сам в подлинность «Протоколов» и говорил, что Бог мог гласить истину и устами подделывателя.

— «Никогда еще ни один документ не носил на себе столько признаков подделки, как „Протоколы сионских мудрецов“.

Эксперт считает факт подделки вполне доказанным.

— На главный вопрос, существует или нет тайное еврейское правительство? — эксперт отвечает категорически отрицательно.

— Он научно разобрал основную тему защитников подлинности «Протоколов» — о том, существует ли какое-нибудь тайное еврейское правительство, которое стремится подчинить еврейству все народы Европы и всего мира.