Протоколы сионских мудрецов. Доказанный подлог. - Бурцев Владимир Львович - Страница 16

Сначала «Протоколам» я не придавал никакого значения, — и в сущности даже мало ими интересовался. Но потом я увидел, какое они огромное зло представляют и как дорого они обошлись, вообще, всему русскому народу, в частности, евреям, а также какую ужасную роль они сыграли в нашей борьбе с большевиками. В последнее время мне стало ясно и то, какую роль они играли в жизни многих других народов, и чем они грозят им всем в будущем.

То, что я теперь пишу ниже, является как бы моими показаниями о том, что я видел и слышал о «Протоколах» с 1906 г.

В 1906 г. я был в Петербурге одним из редакторов большого исторического журнала «Былое». Другими его редакторами были известные писатели — историк В. Я. Богучарский и пушкинист П. Е. Щеголев. Участники нашего журнала по большей части принадлежали к левым течениям.

Общественное мнение и правительство относились к нашему изданию с особым вниманием, как к изданию очень популярному, и как к определенно оппозиционному.

Пользуясь историческими темами, мы в специально историческом журнале «Былом» могли в связи с ними, касаться самых разнообразных общественных и политических вопросов текущего момента, не имевших, казалось, прямого отношения к событиям прошлого, к которым было опасно и даже невозможно подходить по цензурным соображениям в обще-политических изданиях.

Один из наших постоянных сотрудников как-то принес в редакцию «Протоколы» [86] и предложил нам дать о них отзыв в нашем журнале. Тема об антисемитизме была тогда злободневна. Еврейские погромы конца 1905 г. заставили общественное мнение и печать страстно обсуждать еврейский вопрос и роль шумевших тогда антисемитов. Пользуясь «Протоколами», мы в нашем историческом издании легче, чем кто-нибудь другой, могли бы напасть на них и до конца высказать свое отношение к ним. Но некоторые из сотрудников нашего «Былого» были уже раньше знакомы с этими «Протоколами», и мы все сразу же определенно высказались за то, что наш серьезный политико-исторический журнал не может унизиться до разбора таких грубых памфлетов и явных подделок. И действительно, мы никогда ничего не писали о них в «Былом». В других тогдашних либеральных русских изданиях о них можно было встретить только иронические и брезгливые отзывы, как о ничтожном пасквиле. Серьезно к ним никто не относился. За них мы не хотели делать ответственными ни правительство, ни даже реакционеров вообще. В то время никому из нас не могло придти в голову, что они когда-нибудь обратят на себя общественное внимание — да еще не только в России, но и во всем мире.

К «Протоколам» в то время я отнесся отрицательно по двум причинам.

Во-первых, как историк, привыкший изучать разного рода документы, я не мог не видеть, что это — вовсе не документ а явная фальшивка, сфабрикованная для определенных политических целей.

А во-вторых, в то время я был, вообще, довольно недурно знаком с тогдашними еврейскими политическими течениями в России и заграницей, — и потому не мог допустить, чтобы в еврействе существовала какая либо тайная организация, подобная организации сионских мудрецов, по указке которых происходили бы мировые события, о какой мы никогда не могли бы что-нибудь слышать.

После моего побега из Сибири, в 1888 г., я, как эмигрант, пробыл заграницей до 1905 г., в Швейцарии, Франции [87], Англии и других странах. Кстати сказать, как раз в эти-то годы в Париже и были сфабрикованы «Протоколы».

Во время этой моей первой эмиграции предо мной наряду с национальными организациями других народностей, входивших в состав русской империи, прошли и различный еврейские национальные организации.

С начала 90-х гг. я заграницей все время находился, так сказать, у истоков большинства национальных еврейских течений, как «Бунд», сионизм и т. д. В этих еврейских организациях, — между прочим, и среди сионистов, — у меня всегда было много и личных друзей, и сотрудников моих изданий. Еще в то время я близко был знаком с известным впоследствии сионистом д-ром Д. С. Пасмаником, с кем впоследствии я сошелся еще ближе, как с моим сотрудником по газете «Общее Дело».

В сионистах я всегда видел искренних идейных людей, представлявших одно из главнейших еврейских политических течений. Я нередко лично вталкивался с видными сионистскими деятелями, много о них слышал и читал. Интересуясь их движением, я был даже [88] на одном из первых конгрессов в Швейцарии, где председательствовал Герцль. Меня очень заинтересовала тогда его сильная и красочная фигура. Я много о нем тогда слышал, но лично с ним знаком не был. [89]

Такое то мое близкое знакомство с еврейскими движениями, в 1906 г., когда, вернувшись из эмиграции, я очутился в России и познакомился с «Протоколами», было уже само по себе достаточно, чтобы быть убежденным, что никаких сионских мудрецов никогда не существовало, и не могло быть никаких их протоколов.

В самом деле: если бы «сионские мудрецы» существовали, о них что-нибудь знали бы кто-нибудь из многочисленных различных политических деятелей, с кем я сталкивался, хотя бы мои друзья евреи. Искренность, честность и компетентность в еврейских вопросах моих друзей, как Пасманик, как Слиозберг и очень многие другие, были для меня всегда вне всякого сомнения. А между тем, никто из них не только никогда не говорил мне о существовали каких то сионских мудрецов, ни тогда, когда я был заграницей, ни тогда, когда приехал в Россию, но всегда с возмущением, отзывались о тех, кто распространял вздорные легенды о «Протоколах» и сионских мудрецах.

Таким образом еще в начале 1900-х гг. я не сомневался, что «сионские мудрецы» — миф, выдуманный озлобленными, слепыми врагами еврейства.

В Петербурге, в 1905…07 гг., где так много тогда говорилось об еврейском вопросе по поводу бывших погромов, я не встретил никого, кто бы решился мне доказывать подлинность «Протоколов» или кто высказал бы об их происхождении что-нибудь с чем нужно было считаться.

Мне в то время иногда приходилось встречать и сторонников «Протоколов». Они с восторгом говорили о «Протоколах», распространяли их, но никогда не пытались даже защищать их подлинность. Когда же при них говорили о «Протоколах», как о подлоге, они только систематически уклонялись от споров.

Впечатление от разговоров с такими антисемитами, не защищавшими подлинности «Протоколов», было таково, что они не далеко ушли от тех, кто заявляли, что верят в подлинность «Протоколов». Нельзя было сомневаться, что они лично были довольны и тем, что «Протоколы» все таки существуют, и тем, что кто то, кроме них самих, их распространяет. Допуская, что «Протоколы» поддельны, они их пропаганду считали все таки очень полезной для борьбы с ненавистными для них евреями.

Во всяком случае, ни в тогдашнем русском обществе, ни в правительственных сферах, ни в церковных кругах не было защитников подлинности «Протоколов», с кем нужно было бы считаться. Поэтому, в литературном мире и в обществе их игнорировали и только иногда с презрением отзывались о них.

Можно категорически сказать, что в то время к «Протоколам» с доверием относились только в специальных сферах — особенно придворных, — где обычным явлением были религиозные кликушества, или темные фанатики, или авантюристы, кто подлаживался к антисемитам, находившимся у власти.