Лицо особого назначения - Бурак Анатолий - Страница 66

— Нет, не постановка.

— Так что, подруга, наладят выпуск суперхлопцев с заранее заданными параметрами, и вперед. «Красная армия всех сильней», как говорится.

— Ну и что в этом плохого? — с вызовом начала Юлька. — Ты просто не жила ТАМ. Восемьдесят планет, только подумай, восемьдесят! И даже последний «нормальный» живет так, как многим вашим миллионерам и не снилось!

— Ну-ну.

— Да что «ну» — то?

— Всяк кулик хвалит свое болото.

Этого Юлька, вернее, Аа-нау стерпеть не могла.

— В нашем обществе довольно эффективная экономика, возникшая вследствие либеральной политики Клана, с практически ничем не ограниченной свободой предпринимательства и разумной системой социальных гарантий. Это наиболее гибкая и динамичная структура, дающая максимальную отдачу.

Ленка замахала руками, прерывая политинформацию.

— Да понимаешь… Я всю жизнь верила, что человек — это звучит гордо. А у вас люди всегда, слышишь, ВСЕГДА будут на втором месте после биороботов. Ты бы слышала, с каким выражением произносишь это свое «нормальные».

— Нормально произношу, — смутилась Юлька, — а как ты бы говорила о младшем брате или сестре?

— Вот-вот. Не знаю, как тебе, а по мне — хреновое у вас общество.

Ехавшая впереди машина направилась в сторону аэропорта. Конвоиры с арестованным скрылись в одном из кабинетов административного крыла, а девушки снова остались ждать.

Минут через двадцать они вышли, и в руках у одного из сопровождающих были голубые книжечки билетов. Пришлось опять изображать из себя рохлю, запутавшуюся в собственных конечностях.

— Быстрее давай, рейс на Вашингтон!

— Куда быстрее-то?

— Как — куда? К кассам!

«О господи. Ты Высшая, в конце концов, или кто?»

— Ну и что, что Высшая? — несмотря на поселившуюся в ней сущность Аа-нау, Юлька так и осталась девчонкой из провинциального городка.

— Вали давай к администрации. Хочешь — вызывай приступ энуреза или доводи до оргазма, а чтоб через десять минут билеты были у тебя!

— Неудобно как-то…

Но, Ленка уже втолкнула подругу в кабинет и захлопнула за ней дверь.

— Вы еще не решили, что вам нужно?

В голосе сидевшей за столом начальственной дамы звучал сарказм.

Юлька оставила попытки вышибить дверь, подпираемую с другой стороны Пестровой, и повернулась к хозяйке кабинета:

— Я… мэм…

— Я тоже, ну и что?

Полноватая, уверенная в себе женщина не производила впечатление сексуально озабоченной, нуждающейся в немедленном оргазме. А представив, как будет выглядеть воплощенный в жизнь второй Ленкин совет, Юлька невольно улыбнулась. И расслабилась, «выпустив» вперед Аа-нау.

— Два билета бизнес-класса на рейс восемнадцать восемьдесят один до Вашингтона, — голосом, не терпящим возражения, заявила она.

— Леди является правительственным агентом? Или же вы член конгресса?

Но пухлая рука с ухоженными ногтями уже оказалась в Юлькиных ладонях. Через несколько минут девушка покинула кабинет, прижимая к груди заветные яркие картонки.

— Молодец! — похвалила Пестрова. — Давно бы так, а то все целку из себя корчила.

Ленка не была хамкой, отнюдь. И выражалась лишь изредка, так сказать в психотерапевтических целях.

Полет до Вашингтона прошел нормально. В смысле — без эксцессов. И Николай, и почетный эскорт если и заметили девушек, то не подали виду. А может быть, в свою очередь приняли их за сопровождение русских. После посадки интересующие Юльку люди не вышли, а остались дожидаться в салоне. Набравшись наглости, девушки последовали их примеру.

— Мисс, вы что-то забыли? — поинтересовалась стюардесса, но тут же, «успокоенная», посчитала присутствие девушек в салоне вполне уместным.

Прямо к трапу подъехал черный лимузин, и Николай в окружении группы сопровождения спустился вниз.

Юлька как ни в чем не бывало последовала за ними. Собственно, ей нужно было всего лишь одно прикосновение… Вот только к определенному человеку. Таковым оказался один из встречающих, и, когда лимузин отъехал, а сдавшие Николая с рук на руки крепыши уселись в другую машину, Юлька вздохнула свободно.

— Ну что теперь?..

Юлька пожала плечами.

— Гуд-бай, Америка, о… и можешь не махать мне на прощанье, — весело пропела она.

А Ленка вздохнула. Тяжело так, с обреченностью человека, видящего, что делается большая глупость, но не имеющего возможности повлиять на ход событий.

— Лен, ты это… Я ведь все понимаю. Если хочешь, можешь остаться здесь. Деньги у тебя есть. Отдохни, посмотри страну. А я, как только все утрясу, снова приеду.

— Да хотеть-то я хочу. Вот только некрасиво получается. Видеть, как лучшая подруга на моих глазах совершает безумства, и не поучаствовать.

— Тогда участвуй активнее.

— Слушаюсь, мой генерал! Готова по первому приказанию развить бурную деятельность!

— Тогда, значит, так. Сначала надо «выгрузиться». Эх, нет здесь плотоядных растений. А потом в посольство. Не думаю, чтобы ради одного человека присылали из России специальный самолет, так что выяснить номер рейса — дело техники.

«Разрядилась» Юлька на несчастной, старой собаке, которую Ленка купила в питомнике. И часа через два молодые женщины в строгих деловых костюмах звонили в ворота российского посольства. Ни охрана, ни клерки рангом повыше не были для них препятствием. Культурный советник в штатском тоже сопротивлялся недолго. По сути, Ленке досталась роль статиста, молчаливого зрителя из группы поддержки.

Человек, «предоставивший» информацию, был столь любезен, что лично проводил девушек до ворот, порекомендовав гостиницу и пообещав к тому же поставить в известность о времени отлета и заранее позаботиться о билетах.

— Что ты с ним сделала? — недоумевала уже привыкшая ко всему Ленка. Да что там привыкшая, сама же и толкнувшая подругу на стезю манипулирования людьми.

— Ну… сразу «просканировала». А потом прикинулась своей. Так что мы с тобой теперь почти официально «Баба Яга в тылу врага».

— То-то и оно, что почти.

Все-таки Ленке было боязно. Юлька, у которой тоже тряслись поджилки, черпала силы только в уверенности Аа-нау. Для той, рожденной Высшим существом, подчинение «нормальных» было обыденным делом. Будь то человек, исполняющий обязанности министра, или простой водитель комбайна, подметающего улицы.

— Так что, выходит, назад, в Россию?

— Понимаешь… Мне кажется, неспроста все это. Что-то назревает… Причем это что-то представляется мне неотвратимым. Ну… не знаю, как объяснить… В общем, таким, чему нельзя противиться.

— Охо-хо, — только и вздохнула Ленка.

Впрочем, горевать ей долго не пришлось. Часа через два, только-только девушки успели принять душ, за ними заехали и, вручив паспорта с билетами, предложили подвезти в аэропорт. Слегка обалдевшая от такого сервиса, Пестрова всю дорогу молчала. Юлька тоже не отличалась красноречием. Николая, уже без наручников сопровождали два человека вполне определенной наружности. Странно, но юноша был спокоен и он предпринимал никаких попыток что-то изменить.

Сам для себя Николай решил так. Чем пытаться как-то влиять на ход событий, развивавшихся в последнее время более чем странно, лучше просто предоставить им идти своим чередом. В конце концов, убежать он всегда успеет, так почему бы не проявить немного любопытства. То, что приходится возвращаться в Россию, ничего для него не значило. Не отягощенный ни какими особыми привязанностями, он везде чувствовал себя одинаково хорошо. Ему было бы комфортно даже в Антарктиде. Имея впечатлительность березового полена, он мог бы часами заниматься самосозерцанием зациклившись и поддерживая температуру тела на должном уровне. Так, что ничего сверхъестественного с его точки зрения, не происходило.

— Готовьтесь к встрече гостей! — В голосе Сергея Игоревича звучали преувеличенно жизнерадостные нотки.

— А что, их несколько?

— Ну, в общем да.

Алексей Сергеевич пожал плечами и снова улёгся на диван. В последнее время им овладела какая-то апатия. Поиски, по словам полковника, не давали не какого результата. А фотороботы были похожи практически на любого европейца. Также ничем не увенчались попытки разобраться в конструкции боевого скафандра, ранее в системе управления им. Разобрав несколько раз и не сумев ничего понять, ученые мужи не решались даже заикнуться о том, чтобы прикоснуться к системам катера. В общем, три дня затишья, во время которого он предавался полнейшему безделью. Вернее, в свободные от исследований часы. Ибо его, опутав всевозможными датчиками, регулярно заставляли надевать скафандр и производить те или иные действия.