Лицо особого назначения - Бурак Анатолий - Страница 49

И полицейский уткнулся в бумаги, изо всех сил намекая, что разговор окончен.

Юлька остановила машину и достала из бардачка карту побережья. Руководствуясь воспоминаниями она сразу же нашла место трагедии, несчастной Мери два года назад. Конечно, злополучный корабль мог давно улететь. Да и не сравнится с асами подводниками. Но, все же они ведь искали тело, не обращая внимание на все остальное. Да и судя по описанию происшествия свидетельницей, тормозной путь летательного аппарата составлял не один километр. Что ж, попытка не пытка. Да и надо же с пользой провести отпуск. А подводное плавание — как раз то, что нужно молодой, здоровой женщине. К тому же одинокой и даже смутно не представляющей кандидата на святое место.

Юлька стояла на бортике бассейна и смотрела на человека в маске с баллонами за спиной. Странно же он выглядел на фоне кафеля, под стеклянной крышей, но на другом конце бассейна плескались какие-то люди и совсем не обращали на них внимания Что ж бизнес есть бизнес. Кого-то учили пользоваться аквалангом, а для кого-то предел мечтаний просто удержаться на воде.

— Значит, так, мисс. Сначала подберем необходимое количество груза. Ровно столько, чтобы вас не выбрасывало, подобно поплавку, на поверхность, но и не тянуло, ко дну — объяснил инструктор, а Юлька с трудом сдерживалась, чтобы не вставить свои пять копеек. Ведь она еже это знала, скачав при первом же рукопожатии всю ментаграмму бывшего «котика» — наполняем вот эти кармашки. Так достаточно. Она была в закрыться купальнике. Вообше-то подводнику полагается гидрокостюм, но Юлька не смогла преодолеть брезгливость и надеть на себя эту резиновую галошу, которую натягивали до нее десятки людей. На ум пришло сравнение с многоразовым презервативом, к тому же общественного пользования. Инструктор возражать не стал, поверив на слово в то, что она обязательно приобретет такой же в личное пользование.

— Я проплыву туда-сюда, а вы посмотрите, что и как.

Грегори, так звали инструктора, — соскользнул с бортика и сразу ушел вниз, мгновенно достигнув дна бассейна. Юлька хорошо видела, как он неторопливо перебирает ластами над голубой плиткой.

Вода была совершенно прозрачной, мешал смотреть только свет, врывавшийся сквозь стеклянную крышу, отражающийся от поверхности воды и прыгающий зайчиками по стенам. Пузыри воздуха, выдыхаемого ныряльщиком, шлейфом тянулись следом, заставляя воду бурлить при выходе на поверхность.

Вернувшись, Грегори вынырнул и, сняв маску, поднял к ней лицо:

— Сейчас немного пройдемся по дну, только вы поддувайте в маску носом. Жаль будет, если такое прекрасное личико украсят синяки. И не забывайте все время продуваться, потому что уши тоже жалко, порвете перепонки.

Маску и ласты Юлька подобрала и подогнала заранее. Опустив стеклянный овал, обрамленный резиной, на лицо, она взяла в рот загубник и села на бортик, свесив ноги в воду.

— Слушайте задание, мисс. Для начала просто погружаемся на глубину три метра, то есть до дна. Медленно плывем под водой вдоль бортика. Ясно?

Она торопливо кивнула.

— Ну же, смелее, мисс!

Юлька осторожно слезла с края бассейна и погрузилась по плечи. Затем поправила маску и, оттолкнувшись от стенки, ушла под воду с головой.

Вода была довольно теплой, но девушка непроизвольно вздрогнула, когда над ее макушкой сомкнулись вызванные погружением волны. А в ушах установился тот неповторимый гул, на смену которому пришли полное безмолвие и тишина подводного мира.

Девушка с удивлением отметила, что боится вдохнуть, но заставила себя расслабиться и наполнить легкие воздухом, который был чуть холоднее, чем тот, который остался на поверхности. И это побудило Юльку мысленно вопить от радости. Она полностью отрезана от остального мира!

ГЛАВА 30

— Давай, Ник, давай же! Го-ол!

Джинни обхватила шею юноши руками и, поджав ноги, повисла на нем всем телом, не скрывая радости от победы своей команды. Посрамленные противники, не сильно обижаясь, уже вовсю клеили свободную часть женского населения коммуны. А юная леди потащила Николая в воду, чтобы, отплыв подальше от берега, туда, где на волнах покачиваются оградительные буйки, выразить свою благодарность. Это ведь так удобно, любить друг друга в теплых волнах. Особенно если есть опора, не дающая уйти с головой под воду, отвлекая тем самым от столь жизненно необходимого занятия. Впрочем, ее парень так силен, что иногда казалось, что он смог бы преспокойно удержать на плаву их двоих, не прилагая к этому никаких видимых усилий. Вон как шарахались противники, опасаясь попасться ему на пути, как будто на них шел каток.

Насытившись ласками и лежа на спине, слегка придерживаясь рукой за красный бок громадного поплавка, Джинни спросила Николая:

— А почему ты никогда не ходишь к павильонам?

— А зачем?

Уже больше месяца Николай жил в коммуне, но не задумывался, откуда берутся еда и выпивка. Джинни звала ужинать, и он спокойно ел, не забивая себе голову такими мелочами, как происхождение продуктов. Возможно потому, что не испытывал финансовых затруднений. Все его деньги лежали в сумке, спрятанной в палатке. Но, малышка никогда не интересовалась его финансовым положением, а он просто не думал, что это важно.

— Ну, на еду нужны деньги. И вообще… Все наши ходят. За участие в массовке платят десятку в день. Да и интересно ведь!

Если честно, Джинни не так уж интересовали эти десять долларов. Просто хотелось развеяться. А участие в съемках было самым доступным развлечением. К тому же, как любая женщина, она в глубине души верила, что когда-нибудь…

— Что же ты раньше молчала, малышка? — Волны еле-еле покачивали его тело, и совсем не хотелось куда-то идти и участвовать в каких-то съемках. — Деньги у меня есть. Лежат в сумке. Если надо — бери сколько хочешь.

Ему и в самом деле было не жаль этих бумажек. Положа руку на сердце, он бы мог вообще обойтись без них.

Слегка разочарованная, девушка обиженно протянула:

— Да-а, а то, что скучно, тебя не волнует?

Ей и в самом деле было не понять, что так уж он был устроен. И. как всякий рожденный солдатом, мог ждать часами, ни о чем не думая. А когда надоедало, к его услугам были разрозненные обрывки «памятей». Фрагменты чужих жизней порой смотрелись лучше супербоевика. Стоит только закрыть глаза и «настроиться на волну».

Вот, например, Дракон, которого звали Ченом. С самого детства он готовил себя к карьере воина.

Духом битвы была пронизана вся его повседневная жизнь, и возможность близкой смерти не казалась ему чем-то необычным. Ведь настоящим мастером мог считаться лишь тот, кто был готов без колебаний шагнуть навстречу собственной гибели. Именно для достижения такого совершенства он неустанно следовал древним традициям, истязая тело и укрепляя дух.

«Путь меча — это моральный кодекс самурая, вдохновленный конфуцианской философией, которая слилась в одно целое с национальной японской религией. Самураи Японии изучали аскетическую практику Дзен, которая была близка искусству войны. В Дзен нет сложностей, он направлен к постижению сути вещей. Здесь нет церемоний, нет поучений: восприятие Дзен исключительно личностно. Самосовершенствование в Дзен не предполагает изменения поведения, но ведет к осознанию природы обычной жизни. Конечная точка — это начало, и наибольшая добродетель — простота. Секретная техника предполагает нанесение удара противнику в момент, когда он тебя атакует. Здесь важны абсолютная точность и полное отсутствие гнева. Воин обязан обращаться с противником как с дорогим гостем. Он должен уметь отбросить страх и отрешиться от собственной жизни. Секретная техника подвластна всем, начинающий и мастер ведут себя одинаково. Знание — это законченный круг, что может быть выражено как „ничто“. Поучения похожи на яростные словесные атаки, которым подвергаются изучающие Дзен. Одолеваемый сомнениями, со смятенными духом и умом, ученик постепенно подводится учителем к осознанию и пониманию. Ученик тренируется как одержимый, отражает тысячи атак утром и вечером, изучает технику ведения боя, и наконец меч его становится не мечом, намерение— не намерением, а спонтанным пониманием ситуации. Элементарное оборачивается высшим откровением, но мастер по-прежнему продолжает шлифовать простейшие упражнения, отдавая им всего себя как ежедневной молитве».