Меч президента - Бунич Игорь Львович - Страница 47

А когда, после 1967 года, к этому добавилась еще и борьба с сионизмом, то все стало просто замечательно. Органы оказались заваленными работой, личного состава катастрофически не хватало, и начался процесс дрожжевого расширения ведомства. Отделы разворачивались в управления, управления — в главки, звезды на погоны сыпались, как из рога изобилия. На открывшемся поприще Николай Галушко развил такую плодотворную деятельность, что даже местные газеты иронизировали, что «сионисты подавились галушкой, поскольку не привыкли к национальной украинской пище».

Талантливого человека заметили, и в 1974 году перевели в Москву, что всегда являлось светлой мечтой любого провинциального чекиста. В столице Галушко стал сначала заместителем, а затем и начальником 2-го отдела 5-го управления КГБ — огромного управления, надзирающего за идеологической стерильностью трехсотмиллионного населения страны. Возглавляемый Галушко отдел вел «межнациональные отношения», то есть продолжал сражаться с сионизмом. Тогда же произведенный приказом самого Андропова в генерал-майоры Галушко был избран и депутатом Верховного Совета РСФСР. И что самое интересное — от Еврейской Автономной области. Удивляться этому может только тот, кто плохо знал советские карательно-идеологические методы.

Галушко — любимец Андропова — уже метил в начальники 5-го главного управления КГБ, но его объехал по кривой Иван Абрамов, которого даже в КГБ звали «Иваном Палкиным». Абрамов до этого возглавлял в управлении 1-ый отдел, который боролся с культурой, наиболее ретиво выходившей из-под контроля властей, в чем, естественно, тоже были виноваты сионисты. Так что оба отдела работали в тесном взаимодействии, что и дало генералу возможность Абрамову обойти генерала Галушко.

Оскорбленный Галушко потребовал объяснений у руководства, явно давая понять, что под начальством Абрамова он работать не намерен. Его перевели в Секретариат на должность генерал-лейтенанта, обещая первую крупную вакансию. Между тем, умер Андропов, а сменивший его генерал Чебриков, возглавлявший ранее кадровое управление КГБ, не забыл обещаний своего покойного шефа, и в 1985 году перевел Галушко в Киев на должность заместителя председателя КГБ Украины.

Через два года, в 1987 году, Галушко стал председателем КГБ Украины, продержавшись на столь высоком посту до самого августовского путча 1991 года.

Во время путча его лучший друг Леонид Кравчук — член политбюро ЦК компартии Украины, ведавший идеологией, став на волне горбачевских реформ председателем Верховного Совета Украины, — отдал приказ об аресте председателя КГБ Галушко. Кравчук стремился не отстать от Москвы, где был арестован председатель КГБ СССР Крючков. Галушко обвинили в активном соучастии в ГКЧП, что было святой правдой. Кроме того, Кравчук, в одночасье превратившийся в «самостийника», обвинил Галушко в том, что тот — «агент Москвы» и член радикальной депутатской группы «Союз».

Но, в отличие от Крючкова, которому бежать было некуда, Галушко не дал себя арестовать и сбежал в Москву. Казалось бы, по царившим тогда в Москве настроениям беглый председатель КГБ Украины должен был либо быть арестованным, либо, в лучшем случае, отправлен в отставку и в небытие с шансами выплыть только на каком-нибудь полуфашистском митинге года через полтора.

На Лубянской площади сиротливо стоял постамент, с которого совсем недавно краном стащили «железного Феликса», накинув ему на горло петлю стального троса, а место председателя КГБ занимал «добрейший» Вадим Бакатин, публично поклявшийся очистить КГБ от всех, хоть как-то запятнанных в борьбе со свободой и демократией. Но то ли потому, что сам Бакатин был некогда первым секретарем Кемеровского обкома КПСС и знал Галушко по совместным боям с международным сионизмом и идеологическими диверсантами, то ли по какой-то другой причине, но Галушко был снова взят в Центральный аппарат и некоторое время тихо работал в Секретариате сперва у Бакатина, а затем и у Баранникова. Из секретариата он так же незаметно был переведен в заместители министра и, как «профессионал», умело вел интригу против «мента» Баранникова, стуча на него своему старому кемеровскому другу Виктору Черномырдину, а через него — президенту.

Растроганный Ельцин, выгнав Баранникова, назначил именно Галушко исполняющим обязанности министра безопасности, хотя сам очень хотел видеть на этом посту своего очередного фаворита, Степашина — бывшего милицейского политработника, сделавшего неслыханную карьеру на волне липовой демократии, пройдя за неполных два года путь от подполковника до генерал-лейтенанта. Но Черномырдин убедил президента, что Степашин «дела еще не знает», а Галушко — профессионал.

А в глазах президента, когда эти глаза упирались в нового исполняющего обязанности министра безопасности, искрился какой-то немой вопрос, который перевести в смысловое значение можно было словами «справится или нет?»…

Галушко действительно был «крутым» профессионалом. Когда журналисты пришли в Центр общественных связей Министерства безопасности, чтобы что-нибудь написать и рассказать о новом исполняющем обязанности министра, их встретили обычными настороженными взглядами и почти гробовым молчанием. Журналистов спросили, а почему их вообще интересует личность Галушко? На кого они работают? Личность руководителя Министерства безопасности может интересовать только противника. «А ведь мы с вами, товарищи, не собираемся помогать в этом противнику, как „агенты влияния“? Представители прессы, успевшие уже отвыкнуть от подобных диалогов коммунистических времен, обнаглели настолько, что попросили фотографию Галушко для публикации в газетах. Это вызвало чуть ли не истерику в Центре общественных связей. Понимают ли они, о чем просят? Фотографию Галушко! Американцы не пожалели бы миллиона долларов за фотографию Галушко. Создавалось впечатление, что исполняющего обязанности министра собираются в самое ближайшее время забросить в империалистический тыл в качестве разведчика-нелегала.

Устав от подобного маразма, журналисты отправились в архив бывшего Верховного Совета РСФСР, где и обнаружили целую пачку фотографий Николая Галушко и в фас, и в профиль. Вскоре, однако, личность нового исполняющего обязанности прорвала информационную блокаду и его улыбчивое лицо, украшенное толстыми очками, стало мелькать на экране телевизора и в газетах. Обычно он сидел ошую президента вкупе с другими силовыми министрами Ериным и Грачевым, всегда скромно улыбаясь и преданно поглядывая на своего отца и благодетеля Виктора Черномырдина, который, как премьер, сидел одесную президента. Ельцин тоже благосклонно поглядывал на нового исполняющего обязанности, иногда пытаясь, правда, выяснить: чем нынче это ведомство занимается?

Хвастаться было совершенно нечем. Ведомство досталось Галушко в довольно потрепанном виде. Больше всего досталось родному 5-му управлению, которое на переходный период переименовали в Управление по защите конституционного строя. Не стало любимых отделов, занимающихся привычной борьбой с сионизмом, с творческой интеллигенцией, с инакомыслием и многим другим, с чем бороться можно было бесконечно, ничем не рискуя, но регулярно получая зарплату, и резво шагать вверх по служебной лестнице.

Управление ликвидировали, но его личный состав остался в наличии, маясь по кабинетам и не зная, чем заняться. Творческие муки сотрудников вскоре привели к новому переименованию управления. Название получилось звучное: Управление по борьбе с терроризмом. Но переход от борьбы с изучающими иврит евреями и читающими Солженицына придурковатыми интеллигентами на борьбу с терроризмом превратился в очень мучительный процесс сразу по нескольким причинам.

Первая из них заключалась в том, что террористы, как правило, были вооружены и, не задумываясь, пускали оружие в ход, а получать пулю во имя любой идеи, а уж тем более — без всякой идеи, никому не хотелось. Совсем не для этого все стремились идти работать в КГБ, используя собственные связи и блат родителей.

Второй причиной было то, что большинство военизированных группировок, которые не стесняясь декларировали терроризм как составную часть своей деятельности, были в свое время созданы именно КГБ и находились под покровительством ведомства в качестве «дочерних фирм». В старые времена их подкармливали деньгами — не ахти, конечно, какими большими. А ныне все были посажены на хозрасчет, что в условиях «рыночной экономики» позволяло этим группировкам не только безбедно существовать, но и кое-что отчислять и своим благодетелям. Поэтому трогать эти группировки было так же неразумно, как и стрелять в собственных детей, кормящих своего родителя.