Лабиринты безумия - Бунич Игорь Львович - Страница 149

Из автомобиля вышел человек, одетый, несмотря на жару, в двубортный костюм и шляпу, поднялся в самолет по выдвинутому изящному металлическому трапу. Вскоре он появился снова, неся небольшой кожаный портфель. «Форд» немедленно покинул аэродром и в сопровождении черной «эмки» помчался в сторону Москвы. Через два часа, заправившись горючим, «Юнкерс» вылетел с Тушинского аэродрома и, пройдя весь свой путь в обратном направлении, исчез в воздушном пространстве Германии.

«Уважаемый господин Сталин,

Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения ее как государства…

Однако, чем ближе час приближающейся окончательной битвы, тем с большим количеством проблем я сталкиваюсь. В немецкой народной массе непопулярна любая война, а война против Англии особенно, ибо немецкий народ считает англичан братским народом, а войну между нами – трагическим событием. Не скрою, что я думаю так же и уже неоднократно предлагал Англии мир на условиях весьма гуманных, учитывая нынешнее военное положение англичан. Однако оскорбительные ответы на мои мирные предложения и постоянное расширение англичанами географии военных действий с явным стремлением втянуть в эту войну весь мир, убедили меня, что нет другого выхода, кроме вторжения на (Английские) острова и окончательного сокрушения этой страны.

Однако, английская разведка стала ловко использовать в своих целях положение о «народах-братьях», применяя не без успеха этот тезис в своей пропаганде.

Поэтому оппозиция моему решению осуществить вторжение на острова охватила многие слои немецкого общества, включая и отдельных представителей высших уровней государственного и военного руководства. Вам уже, наверное, известно, что один из моих заместителей, господин Гесс, я полагаю – в припадке умопомрачения из-за переутомления, улетел в Лондон, чтобы, насколько мне известно, еще раз побудить англичан к здравому смыслу, хотя бы самим своим невероятным поступком. Судя по имеющейся в моем распоряжении информации, подобные настроения охватили и некоторых генералов моей армии, особенно тех, у кого в Англии имеются знатные родственники, происходящие из одного древнего дворянского корня.

В этой связи особую тревогу у меня вызывает следующее обстоятельство.

При формировании войск вторжения вдали от глаз и авиации противника, а также в связи с недавними операциями на Балканах вдоль границы с Советским Союзом скопилось большое количество моих войск, около 80 дивизий, что, возможно, и породило циркулирующие ныне слухи о вероятном военном конфликте между нами.

Уверяю Вас честью главы государства, что это не так.

Со своей стороны, я также с пониманием отношусь к тому, что вы не можете полностью игнорировать эти слухи и также сосредоточили на границе достаточное количество своих войск.

В подобной обстановке я совсем не исключаю возможность случайного возникновения вооруженного конфликта, который в условиях такой концентрации войск может принять очень крупные размеры, когда трудно или просто невозможно будет определить, что явилось его первопричиной. Не менее сложно будет этот конфликт и остановить.

Я хочу быть с Вами предельно откровенным.

Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы.

Речь идет всего об одном месяце.

Примерно 15-20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы.

При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации (разрядка моя. – И.Б ), которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой разумеется, постараться не давать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся мне по известному Вам каналу связи. Только таким образом мы сможем достичь наших общих целей, который, как мне кажется, мы с Вами четко согласовали.

Я благодарю Вас за то, что Вы пошли мне навстречу в известном Вам вопросе и прошу извинить меня за тот способ, который я выбрал для скорейшей доставки этого письма Вам.

Я продолжаю надеяться на нашу встречу в июле.

Искренне Ваш, Адольф Гитлер.

14 мая 1941 года».

Пока Сталин наслаждался чтением письма своего берлинского друга, сам Гитлер с не меньшим удовольствием читал меморандум Министерства Иностранных дел Германии, составленный коммерческим советником Шнурре. Тем самым Шнурре, который еще летом 1939 года вместе с советским атташе Астаховым заложил фундамент столь теплых и интимных отношений, сложившихся к этому времени между вождями двух стран.

В этом документе, который назывался «Вторым меморандумом о германо-советских экономических отношениях», советник Шнурре докладывал:

«1. Переговоры с первым заместителем Народного комиссара внешней торговли СССР Крутиковым, закончившиеся несколько дней назад, были проведены Крутиковым в весьма конструктивном духе.

2. Как и в прошлом, сложности возникли в связи с выполнением германских обязательств о поставках в СССР, особенно в сфере вооружений. Однако невыполнение Германией обязательств начнет сказываться лишь после августа 1941 года, так как до тех пор Россия обязана делать поставки авансом.

3. Большие затруднения созданы бесконечными слухами о неизбежном германо-русском столкновении. Эти слухи причиняют серьезное беспокойство германской индустрии, которая в некоторых случаях уже отказывается посылать в Россию персонал, необходимый для выполнения контрактов.

4. У меня создается впечатление, что мы могли бы предъявить Москве экономические требования, даже выходящие за рамки договора от 10 января 1941 года, требования, могущие обеспечить германские потребности в продуктах и сырье в пределах больших, чем обусловлено договором…

Советник Шнурре. 15.05.1941 г.»

16 мая облегченно вздохнули и в Москве, и в Берлине. И перевели дух.

Многочисленные разведсводки устанавливали дату немецкого нападения на 15 мая.

В Берлине, после хулиганской выходки Рудольфа Гесса, имелись сведения, что Сталин, потерявший терпение и, поняв, как его дурачат, даст приказ к наступлению. Тем более, что немецкая разведка определила 15 мая как дату окончательной подготовки Красной Армии к нанесению давно задуманного удара.

Все как бы были правы, но ничего не произошло.

10, 12, 13 и 14 мая Сталин проводил секретные совещания с Тимошенко и Жуковым, оттачивая последние детали мобилизационного плана и его главного детища – операции «Гроза».

16 мая план был представлен в окончательной редакции. Условное его название МП-41 было утверждено 12 февраля 1941 года, когда генерал Жуков, заступив на должность начальника Генштаба, представил его товарищу Сталину.

Выполнение этого плана, как в центре так и на местах, предполагалось завершить к 1 июля 1941 года. Календарный план работ был утвержден Жуковым 19 февраля 1941 года, а указания о порядке, разработке и обеспечении плана были отданы фронтам (округам) в начале марта.

В окончательном виде мобилизационный план МП-41 предусматривал развертывание Вооруженных Сил СССР в составе 303-х дивизий, не считая войск НКВД, отдельных воздушно-десантных частей и частей особого назначения.

В своем выступлении 5 мая товарищ Сталин похвастал перед выпускниками военных академий, что в составе Красной Армии уже имеются 300 дивизий.

Теперь ему было приятно узнать, что он ошибался.

Дивизий уже не 300, а 306, а в скором будущем их число будет доведено до 309. К августу 1941 года расчетное число дивизий будет 344. Из них в настоящее время развернуты: 200 стрелковых дивизий, 61 танковая дивизия, 31 моторизованная дивизия, 13 кавалерийских дивизий, 348 авиаполков, 5 воздушно-десантных корпусов с самостоятельными управлениями, 10 отдельных противотанковых артиллерийских бригад РГК, 94 корпусных артполка, 72 артиллерийских полка РГК.