Корсары Кайзера - Бунич Игорь Львович - Страница 64

Тем не менее, Нергер настолько верил в свое везение, что ни на секунду не сомневался в благополучном исходе прорыва в океан. Какая разница, идти со скоростью семь узлов или полным ходом, составляющим всего десять узлов? Любой военный корабль догонит и уничтожит «Вольф» без всяких усилий. «Вольф» можно считать погибшим, даже если его заметят английские или нейтральные рыбаки и позаботятся сообщить об этом командованию британских патрульных сил, стерегущих выходы из Северного моря. Поэтому все, что оставалось делать, это верить в удачу, в счастливую звезду, в любовь капризной Фортуны и во все прочее, что веками определяет успех морских авантюр.

Через несколько часов погода улучшилась. Ветер стих, море успокоилось, дав возможность следовать десятиузловым ходом. Но не успели на «Вольфе» перевести дух, как налетела новая буря, на этот раз с запада.

Пришлось снова уменьшить ход. На этот раз пришлось еще хуже, чем накануне. Ежесекундно на палубу «Вольфа» с шумом обрушивались тысячи тонн воды. Волны, поднимая корму, обнажали захлебывающиеся винт машины. Корабль клало с борта на борт, в каютах и кубриках все ходило. В непрекращающемся вихре соленых брызг было трудно дышать, корабль стонал и скрежетал — казалось, что он готов развалиться. Ударом волны смыло за борт спасательный плот с автоматическим фальшфеером. На «Вольфе» этого не заметили и были сильно удивлены, когда вблизи от них вспыхнуло пламя фальшфеера и исчезло, уносимое ветром за корму. Затем смыло плот с кольцевым освещением. И снова пламя вспыхнуло рядом с бортом «Вольфа», что было совсем некстати, так как Нергер хотел пройти через минные заграждения незамеченным. Огни светились примерно в течение получаса, предательски указывая в ночи место корабля. Приходилось в очередной раз надеяться на удачу, поскольку предпринять что-либо было невозможно.

И, как будто всего этого было недостаточно, внезапно налетел снежный буран, а температура воздуха резко понизилась. «Вольф» немедленно превратился в ледяную гору, что сделало практически невозможным любое передвижение по палубе. Кроме того, обледенели и орудия, а это делало вспомогательный крейсер — в случае встречи с противником — фактически беззащитным.

Ураганный ветер, задувавший с запада, сменился норд-остом столь же ураганной силы. Расчеты Нергера показали, что «Вольф» сбился с графика движения более чем на двадцать часов.

Время от времени Нергер приказывал включать навигационные и палубные огни, чтобы создать у стороннего наблюдателя впечатление о встрече с нейтральным пароходом.

Наконец удалось пройти английские заграждения, но буря продолжала бушевать. Временами создавалось впечатление, что она ослабевала, но через минуту она вновь налетала с удвоенной силой, как бы пытаясь сделать все возможное, чтобы не выпустить «Вольф» в океан. Медленно, рывками, зарываясь в волны, «Вольф» упорно пробивался вперед.

Когда буря утихла, на «Вольфе» своими средствами отремонтировали множество мелких повреждений. Нергера более всего беспокоило, что была вдребезги разбита большая часть посуды. Командир «Вольфа» рассчитывал захватить большое количество пленных и опасался, что их не из чего будет кормить. Последующие события показали, что Нергер беспокоился напрасно. Чего-чего, а посуды на «Вольфе» оказалось с избытком...

10 декабря 1916 года вспомогательный крейсер «Вольф» прорвался в открытый океан, благополучно миновав все дозоры и минные заграждения англичан. Оказавшись на просторах Атлантики, Нергер в целях экономии угля приказал вывести из действия один из трех котлов. Он хорошо знал главную заповедь океанского рейдера: экономить на всем — на угле, воде, продуктах и прочих запасах, которые так сложно восполнить в открытом море...

Все последующие дни Нергер вел корабль на юг. Никаких происшествий не было. Иногда на горизонте появлялись пароходы, спешащие из Америки в Европу и обратно. Нергер старался их избегать. Поскольку подчиненным ничего не было известно о намерениях и планах своего командира, они удивленно переглядывались и даже позволяли себе неодобрительно покачивать головами. Они не понимали, почему Нергер шарахается от тех судов, которые должен топить и захватывать. Нергер не хотел поднимать переполох раньше времени, особенно, в зоне, где было очень много английских боевых кораблей.

Плохая погода продолжала гнаться за «Вольфом» из Северного моря через всю Северную Атлантику. Если в начале пути на мостике царило напряжение, то ныне оно вылилось в то, что Нергер определил как состояние созерцательности — нечто среднее между напряженностью и скукой. Встречи с врагом никто не боялся — «Вольф» был вооружен не хуже любого легкого крейсера. Беда была в том, что в случае получения повреждений, идти на ремонт было некуда, а потому нужно было проявлять предельную осторожность.

В «Конских широтах» «Вольф» неожиданно наткнулся на полузатопленный обгоревший корпус парусника. Мачт не было, и только над уцелевшим бушпритом свисал обрывок кливера. На корме было название «Эсберн Снар». Нергер обошел парусник со всех сторон, но из-за сильной волны не стал высаживать на него своих людей. Кто-то из офицеров предложил добить парусник артиллерией, но Нергер отказался.

«Английский премьер уверял, — заметил командир „Вольфа“, — что эта война продлится двадцать лет. Поэтому нужно экономить боеприпасы». Ему действительно было жалко тратить снаряды на эти обломки.

В Рождественскую ночь на борту устроили праздник, на котором не хватало только елки и традиционных подарков. Конечно, об этом можно было позаботиться заранее, но за всеми делами накануне выхода у Нергера рождественские подарки просто вылетели из головы, а все остальные просто ничего не знали о том, куда и насколько собирается уходить их корабль и поэтому ни о чем не побеспокоились. Впрочем, поскольку никто на подарки не рассчитывал, то и недовольных не было.

Все личные дела и желания отошли на второй план. Единственным желанием был успех операции. Но, все-таки, на борту царила праздничная атмосфера. Из кусков дерева смастерили несколько елок, которые, будучи покрашенными в зеленый цвет, выглядели вполне прилично. Свечей было полно, равно как и маленьких электролампочек, пошедших на гирлянды. Кроме того, была оформлена праздничная газета, значительно развеявшая тоскливую монотонность корабельной жизни.

В офицерской кают-компании праздник Рождества был несколько омрачен — загорелась «елка», которая, по общему мнению, выглядела изумительно. Впрочем, об этом инциденте быстро забыли и повеселились на славу. Не хватало только снега, поскольку «Вольф» уже спустился в тропические широты, где температура стояла плюс тридцать градусов.

На немецких легких и вспомогательных крейсерах пастора по штату не полагалось. Его обязанности в случае необходимости выполнял командир корабля.

Поэтому Нергер организовал краткое богослужение и обратился к экипажу с «Рождественской проповедью», где больше говорил о сражавшейся в кольце фронтов Германии, чем по существу.

В разгар торжеств праздник пришлось временно прервать, так как на горизонте было обнаружено какое-то судно. Из радиоперехвата было известно, что в этом районе патрулируют несколько английских крейсеров, базировавшихся на островах Зеленого Мыса. Приходилось быть начеку.

Между тем, «Вольф» уже приближался к экватору, и Нергер не мог игнорировать это событие без традиционного праздника Нептуна. Кстати, сам он ранее несколько раз приближался к экватору, но не пересекал его и должен был пройти «крещение» вместе с многими другими «неофитами». Еще будучи младшим офицером, Нергер проходил «крещение» при пересечении тропика. Но экватор — есть экватор! Нептун шуток не любит. Необходимо было подготовиться к новому празднику.

Прежде всего, необходимо было составить список всех «неофитов», впервые пересекающих экватор. Многие из них совсем не жаждали «крещения» и под любым предлогом пытались от него уклониться. Но никакие увертки не помогали. Каждый, кто уверял, что уже пересекал экватор, должен был либо представить свидетелей, либо «Диплом», выданный Нептуном и заверенный капитаном того судна, на котором он переходил экватор. Если же, вопреки уверениям, моряк не мог представить ни свидетелей, ни «свидетельства», то ему полагалась особо строгая процедура «крещения».