Таких не убивают - Булычев Кир - Страница 18

– Это чепуха, – сказала Даша. – Конечно же, он вас не убьет. Просто мне очень страшно. Может, мне самой хотелось спрятаться. Самой страшно… Но он вчера так плохо о вас говорил – он говорил, что вы единственная свидетельница, что отпечаток следа – это несерьезно, а вот вы – единственная свидетельница. Может, это черный юмор?

– Ну, его и Глущенко видел, мой приятель, который сзади шел.

– Он был далеко, он ничего не сможет доказать.

Даша была права. Женя был далеко.

– Пока вы живы, он находится под гильотиной.

Лидочка заподозрила, что последняя фраза была цитатой из школьного учебника истории.

– Зачем же он у меня дорогу спрашивал?

– А откуда ему знать, что вы с той же дачи? Разве на вас написано? Он потом проклинал себя… такое вот невезение! Ну, я пошла, хорошо?

– Нет, – сказала Лидочка, – не хорошо. Вы меня испугали, а теперь уходите. Если вы были настолько обеспокоены моей судьбой, что с утра приехали меня защищать, значит, опасность существует не только в вашем воображении.

– Уезжайте куда-нибудь, – предложила Даша. – Уезжайте хотя бы к своим приятелям, к Глущенкам. А мне пора…

Но Даша продолжала сидеть. Даже достала из пачки новую сигарету и закурила.

– Тогда расскажите мне о пистолете, – обыденно попросила Лидочка.

– О каком пистолете? – Даша сделала вид, что удивилась. Хотя, видно, ждала этого вопроса.

– Наверное, о том, из которого убили Сергея и теперь хотят убить меня.

– Вас? А где же он найдет пистолет? – Это прозвучало искренне.

– Вы как-то связываете Руслана и пистолет. Разве не так?

– Так, – убитым голосом произнесла Даша.

– Вы сказали, что он на меня зол и хочет избавиться от свидетеля, так?

– Но у него нет пистолета! – воскликнула Даша.

– А раньше был?

Даша опять замолчала. Она не решалась на последний шажок. Кого она выгораживала? Себя, Руслана или кого-то еще? И насколько она правдива?

– У него давно нет пистолета, – сказала Даша.

– Даша, милая, объясните мне хоть что-нибудь. А то получается глупый разговор: ах, я такое знаю, но вам не скажу! Как в пятом классе средней школы!

– У него на самом деле не было пистолета, – сказала Даша. – Вернее, у него был пистолет, но я отобрала. Мне стало страшно, что он что-нибудь натворит. Тогда он твердил, что не хочет убивать Сергея, лучше сам застрелится. Ну, я ему не верила – у него не поймешь, в самом ли деле он хочет застрелиться или застрелит Сергея.

– Ты отобрала пистолет?

– Я украла пистолет. И мне его надо было выкинуть. Но он был такой настоящий и тяжелый, что я не посмела его выкинуть.

– И что ты сделала?

– Я отдала его Сергею.

– Почему Сергею?

– А кому бы вы отдали на моем месте?

Лидочка не стала выспрашивать Дашу о ее отношениях с Сергеем. Ее сейчас больше интересовало другое:

– А Руслан узнал, куда делся пистолет?

– Он догадался. Когда Руслан хватился, он набросился на меня, чуть не задушил. И я призналась, что пистолет у Сергея.

– И что дальше?

– Дальше он поехал на дачу, чтобы отобрать пистолет. Оказывается, он брал пистолет взаймы, и его надо было вернуть.

– Неправда!

– Почему? – Даша удивилась. Ей, видно, не пришло в голову поставить под сомнение слова Руслана.

– Если он собирался застрелиться, как бы он возвратил пистолет?

– Наверное, он думал, что, когда застрелится, все будет до лампочки.

– Вы украли пистолет и отвезли его Сергею. А что сказал Сергей?

– Сергей испугался за меня. Испугался, что я ездила по железной дороге с пистолетом. Он обещал его спрятать. И к тому же ему очень не нравился Руслан.

– Я его понимаю, – сказала Лидочка.

– Вы ничего не понимаете, – отрезала Даша, сверкнув зелеными глазами.

– Чего я не понимаю?

– Самого главного. Человеческих отношений!

Убедившись, что одержала моральную победу, Даша решилась наконец уйти. Она легко поднялась. Лидочка хотела ее удержать, но опоздала. Даша быстро удалялась.

– Подождите!

Даша остановилась на безопасном расстоянии и сказала:

– Я вас очень прошу – уезжайте куда-нибудь на пару дней. Я же не могу его удержать! Он обезумел от страсти ко мне!

– А если его не посадят?

– Тогда всем будет хуже! – Сделав еще три шага, Даша снова обернулась. – Я хочу надеяться, что убил не он. Но очень боюсь, что убил другой человек.

– Так кто же? – Лидочка растерялась перед таким сложным логическим построением. Даша пожала плечами.

– Я не желаю об этом думать!

– Разве кто-то еще знал о пистолете?

– Не знал, но мог узнать. Сергей совершенно не умеет хранить тайны!

Они стояли метрах в шести друг от друга. Приходилось говорить в полный голос. Но когда Лидочка шагнула к девушке, та быстро отступила, как щенок, не желающий возвращаться с прогулки.

– Но его же застрелили!

– А разве один пистолет на свете?

– В этом случае похоже, что один, – сказала Лидочка. – Если он был на даче, а потом исчез, то, вернее всего, выстрелили из него. Кто еще знал о том, что пистолет у Сергея?

Даша заплакала. Нос ее дернулся, губы задрожали, и глаза стали наполняться слезами.

– Кто? – почти крикнула Лидочка.

Даша всхлипнула.

– Мама… – И голос ее сорвался. – Мама не могла этого сделать!

И Даша побежала прочь. Она бежала, отталкиваясь ногами в стороны, она, видно, никогда не была хорошей физкультурницей. Но фигура у нее была отличная. Особенно ноги.

Лидочка отнесла фотографии Алексеевскому, который уже отчаялся ее дождаться, и от радости, что все-таки дождался, стал подробно рассказывать о макете альбома. Лидочка слушала его вполуха, потому что думала о том, как пойдет обратно домой, и представила себе, что с ней может случиться, – вариантов было немало. Она решила было бежать в восемьдесят восьмое отделение и просить защиты без всякой надежды ее получить – вряд ли ее опасения там примут всерьез. Можно вот отсюда, с автомата, попробовать дозвониться знакомому сыщику Шустову, которого перевели работать в управление на Петровке. Но как отыскать человека в каком-то управлении? Может быть, взять машину и умчаться на вокзал, а потом на электричке под защиту Толика Голицына?

А могу ли я доверять Даше? Не была ли встреча разыгранным представлением? Ведь Даша уже устроила одно представление на кухне у Лидочки, когда проводила эксперимент, узнает ли Лидочка Руслана.

– Ты меня слушаешь? – спросил Алексеевский, и Лидочке пришлось отвлечься от невеселых мыслей, чтобы несколько минут изображать профессиональное внимание и удивляться при том, насколько можно стать равнодушной к любимой работе, если тебе угрожают пистолетом.

Разговаривая с Алексеевским, Лидочка все же отвлеклась на планы собственного спасения и решила пойти на компромисс: она зайдет сейчас в отделение милиции и спросит у дежурного, куда переведен Шустов. Придумает какой-нибудь предлог. Может, он собирался поступить на вечерние курсы… английского языка? А вот теперь она смогла его устроить, и надо ему об этом сообщить.

Нет, с курсами получается не очень убедительно. Может, придумать Шустову желание купить дачу? А она вот так продает садовый участок? Главное – дозвониться Шустову и напомнить о себе – два года назад мы с вами встречались. Больше у меня нет знакомых сыщиков. Скажите, пожалуйста, что мне делать, чтобы меня не застрелил один злобный убийца?

Лидочка настолько углубилась в воображаемые поиски Шустова, что, выйдя из Дома кино, остановилась на Васильевской, пытаясь сообразить, что же ей надо сделать на самом деле?

И поняла, что ей лучше всего вернуться домой, забрать свою рабочую сумку и ехать в Ботанический сад, где распустились орхидеи. Работа отвлечет от неприятных опасностей, а дела уголовные пускай подождут до завтра.

Лидочка дошла до дома, никто за ней не следил и не преследовал.

С каждым шагом бестолковые речи Даши скатывались в прошлое и все меньше отношения имели к ней, к Лидочке. Их место занимали мысли деловые, трезвые и обыкновенные.