Любимец - Булычев Кир - Страница 7

ГЛАВА 2

Любимец на свалке

Я никогда еще не покидал нашего городка, который казался мне центром Вселенной, но я имел представление об окружающем мире. В нашем доме был телек, и господа Яйблочки позволяли мне смотреть его вместе с ними. Но телек работал не для домашних любимцев или других людей – он был зрелищем для спонсоров.

Я знал, что наша Земля – большая планета, на которой есть материки и океаны. Земля входит в великое содружество свободных миров, и господа спонсоры в этом содружестве занимают почетное место. Они несут свет правды и справедливости мирам, не знающим истинного учения. До того, как они прилетели к нам, мы, люди, тоже не знали истинного учения. А теперь мы многое уже знаем, но многое еще нам предстоит узнать.

Раньше на Земле жило очень много людей, это называлось перенаселением, людям доставалось мало пищи, они нервничали и нападали друг на друга. Сильные убивали слабых, погибали целые государства.

Когда спонсоры прилетели на Землю, неся с собой свет знания, среди людей были отдельные лица, которые не понимали истинных целей спонсоров и старались им помешать. С этими людьми, вооруженными танками и другими средствами массового уничтожения, пришлось обращаться со всей беспощадностью справедливости. Мне приходилось видеть исторические телевизионные фильмы, в которых мелкие, но страшно злобные люди старались взорвать военные и идеологические объекты спонсоров, и тем, в принципе добрым и доверчивым, пришлось принести тяжелые неоправданные жертвы, прежде чем они победили. Я помню, как с негодованием смотрел эти фильмы, всей душой будучи с господами Яйблочками, и даже стыдился того, что мне пришлось родиться в шкуре человека.

По телевизору я смотрел и некоторые видовые фильмы. Они показывали природу и животных. Когда людей было слишком много, природа оказалась на краю гибели. Теперь же, когда людей стало меньше, природа снова стада чудесной. Спонсоры любили смотреть долгие, многосерийные, видовые фильмы – «В джунглях Амазонки», «В пустынях Антарктиды» и другие, поэтому я неплохо знал обычаи и повадки пингвинов и змеи-анаконды, хотя не имел представления, какие люди живут в тех краях. И живут ли.

Приходилось мне видеть и ленты о жизни тех миров, откуда к нам прилетели спонсоры. Но, честно говоря, я ничего в тех фильмах не понимал, потому что был глуп и плохо образован. А если я спрашивал о чем-нибудь госпожу Яйблочко, она всегда отвечала: «Тебе, глупенький, не понять».

Впрочем, в те минуты, когда я бежал из родного дома в неизвестность, я не размышлял о Земле или Галактике, меня мучила мысль, где можно спрятаться, где можно переждать погоню. Я знал, что погоня будет обязательно, я был свидетелем таких погонь, и, судя по рассказам спонсоров и любимцев, собиравшихся около универмага, такие погони обязательно заканчивались поимкой и жестоким наказанием человека, посмевшего обмануть доверие спонсоров.

Направо от дома широкая бетонная дорога вела к базе спонсоров, где трудился мой хозяин, туда бежать – все равно что добровольно отправиться на живодерню. Налево, к центру, магазинам и местам коллективного отдыха спонсоров, также нельзя. Оставался путь через задние дворы, по пустырю, к городской свалке, месту таинственному, отвратительному, которое руководители базы давно собираются ликвидировать и сделать там трек для гонок на бронетранспортерах, да вот никак не соберутся, за что их неоднократно критиковал в домашних беседах господин Яйблочко. Оттуда, со стороны свалки, порой доносятся волнами гадкие запахи, и тогда все у нас в городке закрывают окна и включают кондиционеры. На свалке, как я слышал, скрываются бандиты и бродяги. Порой там устраивают облавы и пойманных бродяг отвозят на живодерню, а если убежит любимец или произойдет кража, то на свалку обрушивается справедливый гнев спонсоров.

И все же я побежал именно на свалку – иного места, чтобы спрятаться, я не знал. Тем более что за свалкой, как мне рассказывали другие любимцы, начинается Великий лес, который идет до самой Австралии, то есть очень далеко. А в лесу растут ягоды и плоды, так что можно стать Робинзоном и даже построить хижину – один забулдыга, который пробрался в прошлом году в комнату отдыха для любимцев, за хлеб рассказывал нам различные древние истории. Тогда я над ним смеялся, а теперь, видите, пригодилось!

Меня уже хватились: далеко-далеко заревела сирена, это значит «Человек сбежал!», «Опасность!»; потом по вечернему небу пробежал и погас длинный луч прожектора. До моего слуха донесся шум вертолетного мотора…

Им понадобится несколько минут, чтобы меня поймать, притащить обратно и примерно наказать. Вернее всего, меня отправят «на мыло», как шутила госпожа Яйблочко, но, может быть, мои хозяева возьмут меня на поруки – все же не чужой! Тогда меня оскопят и будут держать на цепи.

Только не это!

«Что за странный бунт я поднял?» – задавал вопрос я себе, убегая все дальше от дома и краем глаза отмечая, как зажигаются окна в домах спонсоров, как они собираются на большую охоту: сбежал человек!

Свалка лежала на месте некогда существовавшего в наших краях человеческого города Тарусы, стоявшего на берегу реки. Город был грязен, река была переполнена химическими отходами – все это угрожало планете. Так что после прилета инопланетян было решено город как источник заразы закрыть, а людей переместить.

Свалку продезинфицировали, рядом построили базу и городок для спонсоров, и постепенно свалка ожила – ведь надо куда-то девать отбросы спонсоров!

Свалка занимала громадный пологий откос, что вел от окраины базы к реке.

Когда я, задыхаясь, подбежал к свалке, ее бесформенные холмы в сумерках казались бесконечными.

Я остановился.

Пока я бежал, у меня была цель: добежать до свалки, а там станет понятно, что делать дальше.

Вот я добежал до свалки и не знал, а что же дальше? Зайти вглубь, откуда долетал неясный тяжелый запах тления, найти там яму или укрытие… и умереть?

А может быть, сейчас, пользуясь темнотой, поспешить к бесконечному лесу и стать его обитателем?

Находясь в нерешительности, я все же пошел к свалке, стараясь углядеть какую-нибудь тропинку.

Я ступил в мир, где громоздились кучи консервных банок, костей, сломанных предметов, битой посуды, компьютерных карт, сухой каши – я мало что мог разглядеть в темноте, но, конечно же, мое живое воображение видело эти кучи, как днем.

Все мое чистое, вымытое существо противилось необходимости приблизиться к помойным кучам – тем более что, будучи бос, я сначала наступил на что-то скользкое, затем въехал пяткой в теплую податливую кучу и почти тут же напоролся на край консервной банки.

Зачем я сюда попал? Не лучше ли вернуться домой и покаяться? Согласиться на операцию? Но тут же я понял, что теперь операцией не отделаешься. Сбежавший любимец – источник микробов и заразы, психически нестабильный и опасный дикарь, и путь ему один – на живодерню!

Холмистый склон к реке был нем и насторожен – мне казалось, что я на нем не один, хотя ни шороха, ни движения я не ощутил.

Я замер, размышляя, что мне делать дальше, и неизвестно, сколько бы я рассуждал, но тут послышался приближающийся треск вертолета – его прожектор шарил по земле, и я понял – вот-вот он меня настигнет.

В ужасе я побежал по свалке, не обращая внимания, как больно моим подошвам. Я стремился к груде кирпичей, из которой поднимался обломок стены – я прижался к нему спиной, надеясь, что он оградит меня от прожектора.

Треск вертолета раздался над самой головой – черной рыбой он показался надо мной, и прожектор опустил перед моими глазами сверкающую стену. Луч его поворачивался, намереваясь проверить, не таится ли кто за обломком стены. Я хотел уж кинуться на землю в надежде зарыться в мусор, как увидел, что у самой стены, в двух шагах от меня, – черное отверстие. Я бы и не увидел его, но в тот момент из дыры выглянула человеческая голова и спряталась вновь – это движение и привлекло меня.