Лишний близнец - Булычев Кир - Страница 13

Когда мы все выслушали, я сказал:

– Как жалко, что ты, Кирюша, если ты, конечно, не крайне хитрый инопланетянин, не обратился ко мне за помощью раньше. Я ведь знаю кое-какую тайну, которой по причине возраста и незнания иностранных языков не могу воспользоваться. А ведь она может все решить.

– Говорите, дядя Сеня, говорите!

И я рассказал ему о трагической гибели Милана Свазека и о его карте, которую я сберег за шкафом.

Мы развернули карту, и я рассказал, как помнил, теорию несчастного Милана. Кирюша слушал меня, почти не перебивая, а после окончания рассказа произнес:

– Все стало на свои места. Теперь надо проследить их связи.

– Если успеешь, – печально произнесла Нианила Федоровна.

– Я все-таки оптимистичен, – ответил Кирюша. – Не могу сейчас объяснить вам почему. Объясню вскоре.

Он попрощался с нами и пошел к себе спать.

– А как мне быть? – спросил я. – Выходить на улицу можно?

– Завтра из дома – ни ногой! Даже если Нианила Федоровна вас будет уговаривать.

– Это почему же я буду своего мужа на верную смерть уговаривать? – спросила догадливая Нианила.

– Потому что вас и подменить нетрудно. Так что и вы завтра сидите дома.

– Но у нас же молоко кончилось! – воскликнула возмущенная Нила.

– Обойдетесь без молока. Одни сутки. Через сутки я дам сигнал. Вот вам радиотелефон – умеете пользоваться?

И вот впервые за последние десять лет я пил на следующее утро кофе без молока.

Пока я его пил, моя Нианила Федоровна вытащила из ящика газету.

В газете обнаружилась любопытная статья. Она называлась: «День малютки для миллионов детей».

Статью подписал губернатор соседней области, председатель международного фонда «Малютка» Мефодий Стадницкий. В статье рассказывалось, как все честные люди планеты, которые любят малюток и хотят о них заботиться, устраивают во многих городах нашей необъятной Родины и других стран мира праздник для детей с ценными подарками и развлечениями. Послезавтра по телевидению будет дан сигнал и указано время.

– Надо бежать в милицию! – закричал я. – Это и есть их план!

– И что тебе скажут в милиции? – спросила Нианила.

– В милиции? – Ответить я не успел.

Загудел радиотелефон, который лежал у нас на холодильнике.

Звонил Кирюша.

– Имен не называю, – сказал он. – И вы тоже не называйте.

– Ясно, – ответил я.

– Вылезайте через заднее окно жестяной мастерской, – сказал Кирюша.

– Ясно.

– Перебежками вниз к берегу реки Веревки. Там вас будут ждать через сорок минут.

– Одеваться тепло или легко? – спросил я военным голосом.

– Одеваться нормально, как у нас.

– С семьей прощаться? – спросил я.

– Прощаться, но ненадолго, – ответил Кирюша. – До связи.

Я боялся, что Нианила Федоровна будет бросаться передо мной, как Раймонда Дьен на рельсы перед военным поездом в период борьбы за мир. Но Нианила перекрестила меня и сказала:

– И все же я не отпущу тебя без свитера.

Когда я сбежал, пригибаясь, к Веревке, там никого не было. В растерянности я огляделся, и тут сверху вертикально опустился вертолет. Так я не прыгал со студенческих времен.

Перекрывая треск мотора, с земли ударили пулеметы.

Машина пошла вверх, а в полу появились круглые дырочки. К счастью, ни одна не совпала с моим телом.

За штурвалом сидел мой старый приятель, генерал-майор в отставке Володя Бутт.

– Машина у меня особая! – крикнул он, перекрывая шум. – Держись. Сейчас сложим винт и полетим, как континентальная ракета.

Что мы и сделали.

Через полчаса, я бы сказал, утомительного полета мы опустились перед незнакомым вечерним городом.

Генерал-майор помог мне выбраться наружу.

– Я думал – не долечу, – сказал я.

– Я тоже так думал, – коротко ответил генерал.

Черный «Кадиллак» затормозил возле нас. Кирюша открыл дверцу.

Машина рванула с места.

– Где мы? – спросил я.

– В Трансильвании, – ответил Кирюша. – Вы еле-еле успели.

– Нас обстреляли с земли, – сказал генерал. – У меня в ноге два пулеметных отверстия.

Я только ахнул.

– Как же ты вел машину?

– Нам не привыкать, – сказал генерал.

– После окончания ликвидации – на перевязку, – сказал Кирюша.

– Куда мы едем? – спросил я.

– На их последнее совещание.

– Как ты узнал?

– Вы помогли, дядя Сеня. Вы вложили последний кирпич в нашу постройку.

– В нашу?

– А чем же я занимался последние десять лет? Мы готовились дать им отпор.

– Кто – мы?

– Дядя Сеня, ну как же вы не понимаете! Они, со звезды альфа Скорпиона, заслали к нам человеческих зародышей. Внедрили. Запрограммировали их типичными обыкновенными серыми карьерными приспособленцами – идеальными исполнителями. У нас в Веревкине это был мой брат Митя…

– Но почему его подложили через пять дней?

– Чепуха, – ответил генерал-майор, – у нас всегда накладки, вот и у них накладки. Они должны были Кирилла в момент родов подменить на Митю, но Клавдия принялась рожать раньше времени из-за интриг ее свекрови. Помнишь тот торт? В нем было слишком много масла!

– Про торт я помню, но вряд ли допускаю такое подозрение. Ведь свекровь рисковала жизнью собственного внука!

– Что поделаешь! Национальный характер: «Если я чего хочу, то выпью обязательно!» А потом – авось пронесет.

– Но почему этот инцидент сорвал их планы? – Я догадывался, каким будет ответ, но хотел получить подтверждение.

– У них как у вышестоящей цивилизации все рассчитано. Включая время родов. Младенец был подготовлен к определенному моменту. Предусматривалась подмена в родильном отделении.

– И тут этот торт!

– Пока они спохватились и дали сигнал тревоги, Клава уже разродилась и даже домой вернулась. Пришлось младенца домой подбрасывать, подменять врача в консультации и подделывать документы в расчете на то, что советский человек больше верит бумаге с печатью, чем собственным глазам.

– Слава богу, – сказал я, – что настоящего не задушили. С них бы сталось!

– Что-то им помешало. Но не гуманизм, – согласился со мной Бутт.

– Я не знаю – что, – сказал Кирюша. – Они решили, что два младенца даже лучше одного. Если будут вычислять, кто поддельный, то Митю никогда не заподозрят. Он же на тройки учился и общественной работой занимался.

Кирюша был прав. Я сам попался на эту удочку.

– А в других местах? – спросил я.

– В других местах накладки нам неизвестны, – сказал Бутт. – Если бы не Кирилл, их диверсия могла бы увенчаться успехом.

– Нет, – возразил я, – Милан тоже догадался. Но как он был одинок!

– Догадался не он один, – произнес Кирюша. – Люди не так уж наивны. Теперь ясно, что в разных странах, на разных континентах появились сомнения. Люди стали подозревать, следить, но не в плохом, а в самом хорошем, человеколюбивом смысле. Некоторые неглупые люди задумались, почему же это на Земле так успешно лезет из всех углов серость? И не только лезет, но и захватывает руководящие посты. Других смущало поведение губернаторов, представителей и парламентариев, которые спешно загоняют народные деньги в какие-то подозрительные фонды… Нет, если бы не друзья в нашей стране, а также в ближнем и дальнем зарубежье, наши усилия пошли бы прахом.

– И давно идет наша борьба? – Я не случайно оговорился. Я понимал, что, сам того не подозревая, принимал участие в смертельной борьбе, направленной на выживание человечества.

– Наш незримый фронт активно действует уже более десяти лет, – сказал Бутт. – И мы отдаем себе отчет в том, что любая ошибка, небольшой просчет, провал грозят нам неминуемой смертью. Пощады не ждем, но и от нас ее не ждите!

– Я с вами! – вырвалось у меня.

– Мы это понимаем, – улыбнулся мой молодой друг Кирюша. – Ведь мы рассудили, что вы – пионер в борьбе с космическим вторжением. Вы боролись в одиночестве, и Родина вас не забудет. Вы имеете право принять участие в последней решительной схватке. Победить вместе с нами или…