Дом в Лондоне - Булычев Кир - Страница 67

– Почему вы говорите о Ирине? – удивился Слокам.

– А вы разве не ее имеете в виду?

– Нет, – ответил Слокам. – Сейчас я допрашиваю вас.

Валентина помахала указательным пальцем перед носом инспектора.

– Не хитри, – сказала она. – Сам-то к Иришке подбираешься. Я всю твою игру насквозь вижу. Но я повторяю и на любом суде повторю: если Иришка кого и убила, то только в состоянии умственного напряжения. Ее нельзя судить за сознательное убийство. Кровавая месть – тут любой суд оправдает.

Лидочка кончила переводить, поднялась и пошла на кухню.

– Вы куда? – спросил Слокам.

Лидочка не ответила.

Она глядела на стену над кухонным столом. На гвоздиках мирно висела держалка с дюжиной кухонных ножей. Лидочка могла поклясться, что еще час назад ее не было. И повесить ее на место могли лишь Кошки. Но почему они вдруг решили расстаться с добычей? Может быть, они захотели указать на орудие убийства…

Лидочка возвратилась из кухни со стаканом воды.

– И вы не видели ничего, что могло бы стать орудием убийства? – спросил Слокам.

– Нет! – твердо произнес Василий.

Валентина была не так уверена. Она мялась… Потом посмотрела на Василия и сказала:

– Нет, раз мы решили говорить правду, значит, будем говорить правду. Все равно хуже Иришке от этого не будет. Она сама во всем сознается.

– Вы что-то вспомнили? – уточнил Слокам.

– Я видела, как Иришка большой нож с кухни взяла. Я вчера вечером смотрю – нет ножа. Самого большого. А сегодня днем спохватилась – а он снова на месте висит. Значит, она использовала, помыла и на место повесила.

– Где? – Слокам поднялся и пошел на кухню. За ним туда втиснулась Валентина. Лидочка осталась в дверях.

– Вот здесь. – Валентина показала на самый крайний в ряду ножей. – Его не было.

Лидочка обернулась. Василий глядел в потолок и легко улыбался, как человек с детской чистой совестью.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Были такие викинги – берсеркеры. Во время битвы их охватывал дикий гнев, даже бешенство. Они сражались без кольчуги и шлема, в одной рубашке, бросаясь на пятерых, десятерых врагов. И пока их не убивали коллективно, берсеркеры продолжали поражать врагов.

Лидочка ощутила в себе бешенство берсеркера.

Она смотрела на Валентину, которая сняла самый большой нож с крючка и совершенно спокойно протянула его английскому следователю, готовая посадить в тюрьму любимую племянницу.

И делала она это так легко и непринужденно, словно одаривала ее цветами.

Без зазрения совести.

И пока Слокам и Валентина, не нуждаясь в переводчице, как в немом замедленном кино, разглядывали орудие убийства, Лидочке открылась вся картина преступления, в котором важнее всего было не открыть, как все происходило, а правильно понять, почему так происходило.

Наверное, следователю или суду еще надо будет что-то доказывать, восстанавливать картину убийств, но Лидочку уже никто переубедить не мог.

Преступление это началось в тот момент, когда в городе Краснодаре Валентина и Василий узнали, что их двоюродный племяш, никому ранее не нужный москаль Славик, стал богатым. И получил наследство за границей. Что он уехал туда и живет припеваючи, когда куда как более достойные родственники, ничего не получив, живут от получки до урожая и обратно.

Каким-то образом они смогли связаться с богатым родичем и даже получить от него приглашение пожить в новом доме. Радости Славик не выказывал, но как человек слабохарактерный родственников терпел.

Краснодарские Кошки приехали, заняли нижнюю спальню, выманили сколько-то денежек из племянника и принялись накапливать дешевые товары для внучат и самих себя. Они погрузились в мир торгового спорта и не заметили, как все сроки возвращения домой истекли. Пора бы и собираться.

Уезжать не хотелось, и в то же время росло раздражение против Славика и его наглой Иришки. И с каждым днем краснодарские Кошки их все более не выносили, причем чувства были взаимными.

Кошки уже были готовы временно сдаться, уехать и готовиться к набегу в будущем году и к очередной попытке оттягать у Славика часть наследства.

И тут им сказочно повезло. Хотя они это поняли и не сразу.

Появилась ложная Алла.

Краснодарские Кошки волей-неволей стали частью трагической интриги. Естественно, первым и главным желанием их было одно – скорее бежать.

Но предпринятая ими попытка бегства провалилась. Хорошо еще целы остались.

По возвращении их страх за свою шкуру рос с каждой минутой.

И тут они узнали, что Славик оформляет документы о переводе собственности на жену. Что он отдает бандитам часть своего состояния в валюте, а остальные фунты Алла сможет оттяпать, когда захочет.

Если Славик любил свою дочь и из-за нее готов был пойти на жертвы ради нелюбимой Аллы, то краснодарские Кошки не любили никого.

Они боялись не только и не столько за себя, как за недвижимое имущество. Это ведь было их совместное достояние, имущество Кошек.

А как его сберечь?

И тогда из гремучей смеси страха и жадности родился план – убить Славика, и без того ненавистного, готового расстаться с добром ради каких-то душевных ценностей.

Но этого было недостаточно, чтобы пойти на преступление. Должен был существовать более жгучий мотив.

И Лидочка догадалась, что это могло быть. Если Славик умрет, то между ними и наследством останется только несовершеннолетняя Иришка. А раз так, то Кошки могут спокойно остаться в Лондоне и покупать, покупать, покупать…

Виноватыми в смерти Славика будут бандиты. Они схватили его бывшую жену, они его шантажировали, заставили переписать наследство на узурпаторшу, а потом отделались от незадачливого наследника. Как все ясно!

И вот прошлой ночью, пройдя по коридору из своей комнаты в кабинет Славика, они его зарезали. Не важно, кто из них. Но зарезали.

Надо будет проверить, где лежит Славин бумажник и документы. Скорее всего он окажется у Кошек.

Преступников чаще всего губит именно то, что подталкивает их к преступлению – побудительный мотив. У Кошек таким мотивом была жадность. Она у них безмерна. Ухватив миллион, они никогда не откажутся и от лишнего рубля. Это надо иметь в виду.

Убив Славика, Кошки оказались на рельсах. Сойти с них уже было нельзя.

Но обнаружилось, что они ничего не добились. Алла стояла на пути к богатству, а английская полиция не спешила ее разоблачать.

И тогда захотелось сделать еще один шаг.

Наверное, второе убийство оказалось даже проще первого – благо что трупы относить далеко не пришлось: сарайчик в саду, в двух шагах от дома.

Возникла сложность: вряд ли кого-нибудь убедишь в том, что Аллу убили ее друзья-бандиты.

Но оказалось, что можно убить двух зайцев одним камнем.

Нужна жертва. Убийца.

В доме были две кандидатки на эту роль: Иришка и Лидочка.

Лидочку назначить убийцей трудно. Она чужая. А вот Иришку не только легче сделать подозреваемой, раз уж она принародно грозилась убить Аллу, но и нужно убрать с пути, чтобы овладеть этим хорошеньким домиком и садиком. Посадить бы ее в исправительный дом и потом покупать, покупать… покупать… покупать…

Лидочке тоже отвели роль. Роль громоотвода. Подозрения в том, что убийца – Иришка, должны были исходить от нее. Мы же останемся защитниками родственницы, маленькой дивчины, которая если и убила, то в гневе, а не корысти ради.

Все так просто…

– Миссис Берестоу, – мягко талдычил инспектор, – помогите нам, пожалуйста. Означают ли слова миссис Кошко, что она видела именно этот нож в руках мисс Ирины?

Лидочка автоматически перевела вопрос, чем повергла Валентину в горькое расстройство.

– Уж лучше бы мои глазки вытекли, – возопила толстуха, – чем такое увидеть! Но клянусь вам могилкой моей мамочки, что видела его неясно. Так, мелькнул… Я спрашиваю, что же ты несешь, Ирочка, а она мне говорит, не суйся не в свое дело, тетенька.

Лидочке хотелось, чтобы Слокам услышал эти бесконечные уменьшительные суффиксы, которые Кошки употребляли в своей речи.