Колесо судьбы - Стил Даниэла - Страница 32

Они с Гарри были неразлучны весь год, и подруги завидовали Тане. Им с трудом верилось, что между этими двумя ничего нет – однокашники были заинтригованы этим не меньше, чем Джин. Тем не менее их отношения оставались вполне невинными. Гарри, успевший узнать Тану достаточно хорошо, не делал попыток разгадать причины ее сексуальной сдержанности. Один или два раза он пытался познакомить ее с кем-нибудь из своих друзей, устраивая вполне дружеское «свидание вчетвером», но она отнеслась к этому прохладно. Его товарищ по комнате даже решил, что она лесбиянка, но Гарри его разуверил. Он был убежден, что ее что-то травмировало, но она не выказывала желания говорить на эту тему даже с ним. И он не стал досаждать ей расспросами. Она бывала везде с ним, с его друзьями либо одна, но у нее ни с кем не было романа, в этом он был уверен.

– Как много времени ты теряешь напрасно, малютка, – дразнил он девушку, но она всегда ставила его на место.

– Зато ты не теряешься, успевая работать за нас обоих.

– Но тебе-то что от этого?

– Я подожду до свадебной ночи, – смеялась она.

– Это – благое намерение. – Он церемонно поклонился, и она расхохоталась.

И в Гарварде, и в Бостонском университете их привыкли видеть вместе: они могли все поставить вверх дном, дразня и разыгрывая друг друга и своих товарищей. В один из уик-эндов Гарри купил на распродаже велосипед-тандем, и теперь они гоняли на нем по Кембриджу; Гарри надевал в таких случаях енотовую шапку зимой и соломенное канотье летом.

– Хочешь пойти со мной на свадьбу Энн? – Они шли через кампус Гарварда на следующий день после телефонного разговора Таны с матерью.

– Не очень. Разве там будет интересно?

– Исключено. – Тана улыбнулась с ангельской кротостью. – Но моя мать настоятельно требует, чтобы я пошла.

– Это на нее похоже.

– Она считает, что мы с тобой должны обручиться.

– Я – тоже.

– Прекрасно! Устроим двойное торжество! Нет, Гарри, кроме шуток, ты хочешь пойти?

– Зачем?

В глазах Таны отразилась какая-то непонятная нервозность, и Гарри пытался угадать ее причины. Он знал ее достаточно хорошо, но время от времени она пряталась, будто улитка в раковину, хотя это ей не вполне удавалось.

– Мне не хочется идти одной. Я не люблю их семью и эту избалованную зазнайку Энн. Она уже была замужем, а теперь ее отец, похоже, решил устроить пир на весь мир. Кажется, на этот раз она не промахнулась.

– Что это значит?

– Это значит, что у ее жениха есть баксы. Что же еще?

– Как трогательно! – Гарри возвел очи горе, чем вызвал смех Таны.

– Всегда полезно знать, чем люди дышат, не правда ли? Свадьба состоится в Гринвиче, после окончания семестра.

– На той неделе я собирался полететь в Южную Францию, Тэн, но, если нужно, я отложу отъезд на несколько дней.

– Тебе это не слишком спутает карты?

– Конечно, спутает. – Он сделал уморительную гримасу. – Но для тебя я готов на все.

Гарри галантно поклонился, и она рассмеялась. Он схватил ее за руку и помог забраться на заднее сиденье велосипеда. Ссадив Тану у общежития Бостонского университета, он заторопился уезжать. В тот вечер у него было назначено решающее свидание: он уже «вложил» в девушку четыре обеда в ресторане «21» и теперь считал себя вправе рассчитывать на дивиденды.

– Как ты можешь так говорить! – возмущалась Тана, еле удерживаясь от смеха.

– Какого дьявола! Что мне, угощать ее до скончания века, ничего не имея взамен? Видела бы ты, сколько она поедает бифштексов и омаров! Мой бюджет трещит по всем швам, а эта особа… – Он улыбнулся при воспоминании о ее необъятном бюсте. – Я потом тебе расскажу, чем у нас кончится.

– Не думаю, чтобы мне это было интересно.

– Ах, простите! Это не для ушей невинной девушки… Ну, я поехал. – Он помахал ей рукой и укатил к себе.

В тот вечер Тана написала письмо Шарон и вымыла голову. На другой день они завтракали вместе с Гарри, и тот рассказал ей о постигшей его неудаче с «обжорой», как он ее теперь называл. Она съела свой бифштекс и большую часть его порции, покончила со своими омарами, а потом принялась за его. После обеда она сказала, что чувствует себя неважно и что ей надо идти готовиться к экзаменам. В результате Гарри не имел за свои старания ничего, кроме внушительного ресторанного чека и ночи спокойного, безмятежного сна.

– Все, я завязал с нею, Тэн. Черт побери, в наши дни они стали ушлые, только и смотрят, как бы тебя захомутать.

Однако стороной Тана слышала, что кто-кто, а Гарри Уинслоу не может пожаловаться на одинокую постель. Она вышучивала и поддразнивала его всю дорогу до Нью-Йорка. Он высадил девушку у ее дома и отправился к себе в гостиницу.

Когда на следующий день Гарри заехал за ней, чтобы отправиться на свадьбу, она должна была признать, что он смотрится очень эффектно: на нем были белые фланелевые брюки, блейзер из голубого кашемира и шелковая кремовая рубашка, сшитая для него по заказу отца в лондонском ателье. Наряд дополнял красно-синий галстук фирмы «Гермес».

– Боже мой! – воскликнула при виде его Тана. – Если у невесты есть хоть капля здравого смысла, она немедленно бросит своего жениха и убежит с тобой.

– Очень мне нужна эта головная боль! – Он невольно залюбовался своей подругой: зеленое шелковое платье выгодно подчеркивало цвет ее глаз; золотистые волосы, прямые и длинные, падали ей на спину – перед этим она расчесывала их щеткой, пока они не заблестели.

Глаза Таны искрились, когда она посмотрела на своего спутника.

– Спасибо, что согласился пойти со мной. Там будет очень скучно, но я к этому готова и ценю твою жертву.

– Глупости! Я вовсе никуда не собирался сегодня. Завтра вечером я вылетаю в Ниццу.

Оттуда он должен поехать в Монако, где его заберет отец на яхту своего друга. Гарри собирается провести с ним две недели, после чего отец продолжит морское путешествие с друзьями, оставив сына одного в доме на Кап-Ферра. «То-то будет житуха!» – хвастливо сказал Гарри, намекая на привольную жизнь, когда он сможет без помех волочиться за француженками. Но Тана при этом подумала с грустью: совсем один в целом доме, не с кем слова сказать, некому о нем позаботиться. С другой стороны, сама она целое лето будет вынуждена оставаться с Джин, выслушивая ее осточертевшие наставления. Она согласилась пойти на работу в «Дарнинг Интернейшнл» на два летних месяца в минуту слабости, чувствуя себя виноватой перед матерью за то, что отвоевала, хотя и не без борьбы, свободу действий.

– Я готова убить себя, как подумаю об этом, – жаловалась она Гарри. – Какая несусветная глупость! Но мне порой ее становится жалко: она бывает так одинока, когда я уезжаю в колледж. Вот я и надумала сделать матери доброе дело, но… Господи, Гарри! Что я сделала самой себе!

– Может, все обойдется, Тэн.

– Хочешь пари?

Стипендию на следующий год ей оставили, но она хотела иметь карманные деньги, чтобы тратить на собственные нужды. В этом смысле работа была кстати, но ее безумно пугала перспектива провести лето в Нью-Йорке, вместе с Джин, ежедневно наблюдая, как она унижается перед Артуром на работе. Самая мысль об этом делала ее больной.

– Мы с тобой проведем неделю на Кэйп-Код, когда я вернусь.

– Хвала Всевышнему за это!

Они выехали в Коннектикут и немного погодя вместе с другими гостями уже стояли в епископальной церкви, изнывая от июньской жары и духоты. Но вот церемония закончилась, и все вздохнули с облегчением. Свадебный кортеж двинулся к дому Дарнингов и въехал в неимоверно широкие ворота. Гарри внимательно следил за выражением лица Таны. Она приехала сюда впервые за два года, прошедших после той кошмарной ночи. Ровно два года. Ее бросило в жар при одной мысли об этом.

– Тебе, я вижу, неприятно быть здесь, Тэн?

– Приятного мало. – Она отвернулась и бросила безучастный взгляд из окна кабины.

Он смотрел ей в затылок, ощущая, как внутри нее поднимается напряжение, которое возросло еще больше, когда они припарковались и вышли из машины. Они прошли мимо хозяев праздника, встречающих гостей, и произнесли подобающие случаю слова. Тана представила Гарри Артуру, невесте и жениху и заказала коктейль. Вдруг она увидела устремленные на нее глаза Билли. Он смотрел слишком уж пристально; заметив это, Гарри отошел в сторону.