Мир воров - Асприн Роберт Линн - Страница 44

— Его нужно доставить так, как ты это делала раньше. Никто не должен видеть тебя оставляющей его. Ты понимаешь это? Если ты не сможешь его оставить, чтобы не остаться незамеченной, возвращайся назад. Остерегайся малейших своих подозрений.

Девочка кивнула. Она аккуратно спрятала согнутое в несколько раз и скрепленное печатью послание за корсаж своего оборванного, больше похожего на обноски, платья и выбежала из комнаты. Со временем Миртис ожидала, что она станет красавицей, но пока была все еще слишком мала. Собственно послание предназначалось Литанде, который предпочитал не входить в непосредственные контакты. Она не очень полагалась на то, что колдун сможет решать проблемы Улицы с церберами, но никто другой не мог понять ее, гнев или смягчить его.

«Дом Сладострастия» правил всей Улицей. Церберы, скорее всего, пришли к ней первой, затем они отправятся в другие заведения. Как только весть о налоге начнет распространяться, другие владелицы домов начнут украдкой наносить визиты к черному ходу «Сладострастия». Они руководствовались указаниями Миртис, и она выглянула в окно в надежде на вдохновение. Оно так и не пришло к ней, когда стали появляться первые гостьи.

— Это произвол. Они пытаются выбросить нас на улицу, как обыкновенных шлюх! — воскликнула Дилан, обладательница крашеных, огненно-рыжих волос, прежде чем сесть в кресло, на которое ей указала Миртис.

— Чепуха, дорогая, — спокойно объяснила ей Миртис. — Они хотят сделать из нас рабынь и выслать нас в Рэнке. В какой-то мере, это комплимент Санктуарию.

— Они не смеют сделать это!

— Да, не смеют, но мы должны объяснить им это.

— Как?

— Прежде всего дождемся, пока не соберутся остальные. Я слышу голос Эмоли в холле; другие тоже не задержатся с прибытием.

Это была явная увертка со стороны Миртис на какое-то время. Кроме собственного убеждения в том, что церберы и их Принц не преуспеют там, где другие уже потерпели в прошлом неудачу, у Миртис не было ни одной идеи о том, как подойти к абсолютно неподкупным элитным солдатам. Остальные хозяйки домов Улицы обменивались мнениями по поводу соображений Миртис, которыми она поделилась с Дилан, удрученно реагируя на него. Миртис наблюдала за их отражением в ребристом стекле.

Все они были старыми. Больше половины из них когда-то работали на нее. Их безжалостное старение, которое часто превращает красоту молодости в гротеск, происходило у нее на глазах. Миртис могла быть самой молодой из них — достаточно молодой, чтобы работать в публичных домах, а не держать один из них. Но когда она повернулась от окна к ним лицом, в ее глазах можно было различить безошибочный блеск опыта и мудрости.

— Что же, это не было полной неожиданностью, — начал она. — Слухи ходили еще до того, как Китти-Кэт добрался и до нас, а мы видели, что случилось с другими, на кого церберы сорвались с цепи. Признаюсь, я надеялась, что некоторые из них будут придерживаться правил и дадут нам немного больше времени.

— Время ничего не даст. У меня нет ста золотых монет, чтобы дать им! — прервала Миртис женщина, чей густой, белый, как паста, макияж распределился морщинами вокруг глаз.

— А тебе и не нужны сто золотых монет! — фыркнула ей в ответ другая, точно так Же загримированная женщина.

— Золото не имеет значения! — голос Миртис возвысился над перебранкой. — Если они сумеют сломить одну из нас, они смогут выслать нас всех отсюда.

— Мы можем закрыться; тогда они сами начнут страдать. Половина моих клиентов из Рэнке.

— Половина всех наших мужчин, Гелиция. Они выиграли войну, и у них есть деньги, — возразила Миртис. — Они, однако, будут раболепствовать перед церберами, Принцем и их женами. Мужчины в Рэнке очень амбициозны. Они от многого откажутся, чтобы сохранить свое состояние и положение. Если Принц официально «нахмурился» в сторону Улицы, их лояльность по отношению к нам будет менее сильной, когда мы запрем наши двери без борьбы.

Женщины неохотно согласились.

— Тогда что нам делать?

— Ведите свои дела, как обычно. Они придут за уплатой налога в первую очередь в «Сладострастие», точно так же, как они пришли сначала сюда, чтобы объявить об этом. Держите ваши задние двери открытыми и ждите от меня сообщения. Если им не удастся получить налог с меня, они вас не побеспокоят.

Послышался неодобрительный гул, но никто не осмелился взглянуть Миртис прямо в лицо и попытаться оспорить ее власть на Улице. Сидя в своем кресле с высокой спинкой, Миртис довольно улыбнулась. Она должна была все-таки вынести четкое решение, так как хозяйки домов на Улице Красных Фонарей контролировали большую часть золота в Санктуарии, а она только что подтвердила свой контроль над ними.

Они быстро покинули ее будуар, после того как решение было вынесено. Если Улица должна функционировать, как и прежде, у них у всех достаточно работы. И у нее есть работа. Церберы не вернутся раньше, чем через три дня. За это время «Дом Сладострастия» заработает гораздо больше, чем эти триста золотых монет, необходимых Империи, а потратит чуть меньше, чем требуется на его содержание. Миртис открыла гроссбух и ввела новые обозначения четкой, грамотной рукой. Домашние почувствовали, что порядок восстановлен, по крайней мере, временно, и один за другим заполнили будуар, чтобы доложить о своих сбережениях или долгах.

Полдень был уже в разгаре, а Амбутта все еще не вернулась оттуда, где она должна была оставить сообщение — в храме Ильса, за расшатанным камнем в стене за алтарем. В какой-то момент Миртис забеспокоилась о девочке. Улицы Санктуария никогда не были по-настоящему безопасными, а Амбутта, возможно, уже больше не была ребенком в чьих-то глазах. В этом был элемент риска. Уже дважды до этого девушки исчезали на улицах, и даже магия Литанде не помогала их найти.

Миртис отбросила подобные мысли и отобедала одна в будуаре. Она подумал, что, может быть, все же подкуп или бесплатные привилегии будут выходом для нее из создавшегося положения с налогами. Принц Кадакитис был, возможно, искренен хотя бы в своей решимости сделать из Санктуария идеальный город, следуя советам свое консультанта, однако и в столице Империи наблюдались многие из тех же самых пороков, что существовали здесь. У молодого Принца была жена и наложницы, которыми он был, предположительно, доволен. Никогда не возникало подозрения, что он сам может попробовать вкусить удовольствия Улицы. А что касается церберов, то их первый визит оказался связан с объявлением о налогах.

Отборную гвардию представляли мужчины из лучшего теста, замешанного на крови, если их сравнивать с остальными солдатами и другими воинами, которых знал Санктуарий. После некоторых размышлений Миртис засомневалась, что их можно будет купить или подкупить, и поняла наверняка, что они ни за что не смягчатся в своем гонении на Улицу после первой попытки обратить их на свою сторону, если вдруг она окажется безуспешной.

Сгущались сумерки. Стали слышны голоса девушек, они хихикали, готовясь к вечеру. Миртис не держала таких, у кого не было склонности к профессии, или тех, кто не получал от нее удовольствия. Пусть в других домах девушек держат в нищете или на наркотиках; «Дом Сладострастия» был вершиной для девушек, работающих на Улице.

— Я получил твое послание, — раздался тихий голос из-за драпировки, висящей на двери, расположенной рядом с ее кроватью.

— Я уже начала волноваться. Моя девочка все еще не вернулась.

Литанде подошел к ней, приобняв ее за плечи, взяв ее ладонь в свою.

— Я услышал сплетни на улицах. Новый режим выбрал следующего врага, кажется. В чем заключаются их требования?

— Они собираются обложить налогом в десять золотых монет каждую женщину, живущую на Улице.

Привычная улыбка исчезла с лица Литанде, а голубая звезда, вытатуированная на его лбу, сморщилась от того, что он нахмурился.

— Ты способна это заплатить?

— Намерение заключается не в том, что мы заплатим, а в том, чтобы прикрыть Улицу, а нас отослать в Империю. Если я заплачу хоть раз, они продолжат сборы подати до тех пор, пока я не буду разорена.