Синяя Борода не злодей, а жертва - Смирнов Виталий Германович - Страница 3

Второй его избранницей стала Жанна де Ла Клош, дочь компьенского судьи. Каков же был ужас Монрагу, когда после свадьбы он понял, что его жена алкоголичка.

Целыми днями, растрепанная и неумытая, она шаталась по замку, пьяно распевая песни или изрыгая страшные ругательства и богохульства. Монрагу пытался прятать ключи от винного погреба, но жена ухитрялась окольными путями добывать дешевое пойло из кабаков. Однажды в пьяной ярости она бросилась на мужа с ножом и нанесла ему рану, от которой он едва не умер. Конец Жанны де Ла Клош был печален - в приступе белой горячки она утопилась в пруду.

Через полтора месяца после этой трагедии господин де Монрагу женился на некой Жигоне Треньель, дочери своего фермера. Девица была несколько простовата, но недурна собой и хорошая хозяйка. Единственным ее недостатком было бешеное тщеславие. Она постоянно приставала к мужу, понуждая его оставить Гийет и ехать в Париж ко двору.

Вероятно, дочка крестьянина мечтала о славе светской львицы. Впрочем, с этим недостатком Монрагу легко мирился, и, возможно, они были бы счастливы.

Но, увы, несчастная Жигоне заболела гепатитом и умерла.

Горе сеньора Гийета было неподдельно, и, возможно, он больше не избрал бы себе новой супруги, но его сама избрала своим мужем некая разбитная девица Бланш де Жибоме, дочь кавалерийского офицера из Брабанта.

Она была умна и очень хитра. Она постоянно обманывала мужа, наставляя ему рога чуть ли не со всеми окрестными дворянами.

Она изменяла ему в его замке, буквально на глазах слуг. Конец ее был весьма печален. Однажды один из ее любовников застал ее во время свидания с другим дворянином и заколол обоих шпагой.

Потерпев фиаско в четвертом браке, Бернар де Монрагу от потрясения занемог так, что родственники стали опасаться за его жизнь. И врачи не придумали ничего лучшего, как объявить больному, что исцелить его может только новый брак.

Пятой женой де Монрагу стала его кузина Анжель де Ла Гарандин. Этот брак закончился чудовищным, позорным скандалом.

Анжель изменяла мужу с кем попало и где попало, даже не скрывая этого. Изменяла не по распущенности, а по крайней глупости.

Многие даже высказывали предположение, что она сумасшедшая. Однажды она попросту сбежала из дома со странствующим монахом-францисканцем, который поманил ее за собой, пообещав, что в ближайшей роще их ждет архангел Гавриил, который подарит ей подвязки, вышитые жемчугом. Вся провинция хохотала, узнав об этой истории. Таким образом, пятая жена сеньора де Монрагу затерялась на просторах Франции, поскольку предпринятые мужем и его друзьями поиски ни к чему не привели.

В шестой раз сеньор Гийета женился на юной сироте знатного происхождения Алисе де Понтальсен, которая по вине опекуна лишилась состояния и собиралась поступить в монастырь. Увы, девица оказалась с большими странностями. Она упорно отказывала мужу в физической близости. Целыми днями она сидела, запершись в комнате, плакала и молилась. Промаявшись некоторое время, Монрагу обратился в Ватикан, и брак был расторгнут как не состоявшийся. После этого сеньор с почтением выпроводил из замка неудавшуюся жену, щедро наградив ее деньгами и подарками.

С ТОЧНОСТЬЮ ДО

наоборот

Если история о первых шести браках сеньора де Монрагу, несмотря на весь драматизм, несет в себе некий юмористический элемент, то его седьмой брак оказался кровавой трагедией, коварным, хладнокровно подготовленным преступлением.

Через два года после того, как де Монрагу избавился от шестой жены, в двух лье от поместья Гийет в замке ЛамоттЖирон появились новые хозяева.

Это было семейство вдовы Сидони де Леспуас. Откуда приехала вдова, никто не знал. Одни говорили, что ее покойный муж занимал какие-то высокие должности в Савойе или Испании. Другие утверждали, что он был крупным колониальным чиновником в Вест-Индии. Одно можно утверждать более или менее уверенно - род вдовы имел какое-то отношение к Испании, ибо фамилия Леспуас является переделанной на французский лад испанской фамилией Леспес.

У вдовы было два сына, Пьер и Ком. Ком де Леспуас служил в драгунах, а Пьер де Леспуас - в полку черных мушкетеров. Кроме них, у мадам де Леспуас были две дочери - старшая Анна, пересидевшая в девах, и младшая Жанна на выданье. Семейство вело роскошную жизнь, не имея за душой ни гроша. Аренда замка, обстановка, лошади, кареты и даже одежда и драгоценности были приобретены в долг на деньги парижских ростовщиков.

По мадам де Леспуас плакала долговая тюрьма, и единственным способом избежать ее было выгодное замужество одной из дочерей.

Богатый и простодушный Бернар де Монрагу сразу же привлек внимание охотниц за женихами. Жанна де Леспуас без особого труда увлекла робкого, но влюбчивого Бернара, и очень скоро была сыграна свадьба.

После чего вся семейка Леспуасов перебралась в замок Гийет.

При этом молодая жена прихватила с собой своего любовника, шевалье де Ла Мерлюса, которого она выдавала за своего молочного брата. Жизнь семейства протекала в празднествах и развлечениях на средства обезумевшего от счастья мужа.

У кого из Леспуасов появилась мысль избавиться от Монрагу и присвоить его состояние, точно сказать трудно, но Анатоль Франс не без оснований предполагал, что душой заговора была старшая сестра Анна.

План преступников был невероятно прост.

Предполагалось, что Жанна, находясь наедине с мужем, должна была поднять крик, будто он ее убивает, а стоящие за дверью наготове братья и шевалье де Ла Мерлюс должны были ворваться в.комнату и убить сеньора де Монрагу, якобы спасая от смерти Жанну.

Этот план едва не сорвался.

Когда юная мадам де Монрагу начала вопить, что муж ее убивает, на ее крики явился только Мерлюс, который прятался в стенном шкафу. Братья попросту струсили. Когда шевалье бросился на хозяина со шпагой, тот тоже вытащил оружие и стал обороняться. В это время Жанна кинулась бежать по галерее замка с криком: "Братья, спасите моего возлюбленного!"

Преодолевшие страх, понукаемые сестрой Анной, Пьер и Ком ворвались в комнату, когда Монрагу уже обезоружил Мерлюса и повалил его на пол. Подбежав сзади, братья пронзили хозяина замка двумя шпагами и еще долго в остервенении кололи безжизненное тело.