Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Кессельринг Альберт - Страница 30

Цель кампании против России была ясно изложена в приказе – смять русских в Белоруссии, то есть между границей и Днепром. Следовательно, наш главный удар должен был быть нанесен силами группы армий фон Бока по району сосредоточения русских войск, которые необходимо было уничтожить в ходе молниеносного наступления прежде, чем они сумеют выйти из контакта с нами и отступить в обширные степи. Одновременно нужно было вытеснить русскую бомбардировочную авиацию на ее тыловые базы к востоку от Днепра, откуда она уже была бы неспособна осуществлять налеты на территорию Германии. Приказы, которые я получал от главнокомандующего люфтваффе, в основном сводились к тому, чтобы добиться превосходства, а по возможности и господства в воздухе и оказать поддержку сухопутным войскам, в особенности танковым группам, в их боевых действиях против русских. Постановка каких-либо других задач в дополнение к упомянутым привела бы к весьма непродуктивному распылению сил, так что их следовало отложить на потом. Для меня было очевидно, что даже те задачи, о которых говорилось в приказах Геринга, невозможно было немедленно выполнить в полном объеме – их следовало решать постепенно.

Что касается сил и средств, имевшихся в распоряжении 2-го воздушного флота, то, как я уже отмечал, я требовал лишь необходимого минимума, и моя настойчивость в конце концов была вознаграждена. Кроме эскадрильи глубокой разведки, в состав флота входили:

2-я авиагруппа (командующий – Лерцер), включающая в себя эскадрилью воздушной разведки, два авиакрыла бомбардировщиков, крыло «штукас», крыло истребителей из четырех эскадрилий, истребительно-штурмовое крыло, батальон связи и штаб административного воздушного района, перестроенный в соответствии с требованиями военного времени;

8-я авиагруппа (командующий – Фрайхерр фон Рихтгофен), включающая в себя эскадрилью воздушной разведки, авиакрыло бомбардировщиков, два крыла «штукас», эскадрилью штурмовиков, авиакрыло истребителей, истребительно-штурмовое крыло, батальон связи и штаб административного воздушного района, перестроенный в соответствии с требованиями военного времени;

1-й (командующий – фон Акстельм) зенитный корпус, а впоследствии и 2-й (командующий – Десслох) зенитный корпус (в состав каждого из корпусов входило от трех до четырех зенитных полков); воздушный административный район Познани (командующий – Бинек).

Начало операции было назначено на предрассветное время. Это было сделано несмотря на возражения люфтваффе, основывавшиеся на вполне конкретном тактическом соображении, которое состояло в том, что в указанное время одномоторные истребители и «штукасы» были не в состоянии передвигаться в четком строю. Этот момент представлял для нас серьезную трудность, однако мы сумели ее преодолеть.

В первые два дня операции мы сумели завоевать господство в воздухе. Решение этой задачи облегчила прекрасно проведенная аэрофотосъемка. Ее данные свидетельствовали о том, что в воздухе и на земле было сразу же уничтожено до 2500 самолетов противника – Геринг поначалу отказывался поверить в эту цифру. Однако, когда мы получили возможность проверить эти сведения после нашего наступления, он сказал, что наши подсчеты всего на 200 или 300 машин превышали реальные потери русских. Начиная со второго дня войны я мог наблюдать за битвой с русскими тяжелыми бомбардировщиками, действовавшими из глубины территории России. То, что русские позволяли нам беспрепятственно атаковать эти тихоходные самолеты, передвигавшиеся в тактически совершенно невозможных построениях, казалось мне преступлением. Они как ни в чем не бывало шли волна за волной с равными интервалами, становясь легкой добычей для наших истребителей. Это было самое настоящее «избиение младенцев». Таким образом была подорвана база для наращивания русской бомбардировочной армады. В самом деле, после этого в ходе всей данной кампании русские бомбардировщики больше не появлялись.

После первых двух дней операции атаки «штукас» на войска противника, развернутые на передней линии его обороны, получали все более весомую поддержку со стороны других входящих в состав воздушного командования частей, которые решали следующие боевые задачи: нейтрализация ВВС противника, для которой больше не требовалось специально выделять какие-то силы; поддержка с воздуха действий танков и пехоты по подавлению местных очагов сопротивления или отражению попыток противника зайти нам во фланг (решение этой задачи обычно поручалось «штукас» и эскадрильям штурмовиков); разгром или сдерживание продвижения частей русских, пытающихся выдвинуться к линии фронта или выйти из боя, с помощью «штукас», штурмовиков, истребителей, легких бомбардировщиков и практически всех прочих сил, имевшихся в нашем распоряжении; и, наконец, непрерывная воздушная разведка. Через какие-то несколько дней после начала наступления я уже летал в одиночку на моем «Фокке-Вульф-189» над территорией, которую занимали русские. Это может служить наглядным доказательством того, до какой степени нам удалось парализовать действия русской авиации в первые два дня войны.

Бои в районе Брест-Литовска продолжались до 24 июня, когда тамошняя крепость была разрушена взрывом тысячекилограммовой бомбы. Тем временем танковые группы продвинулись вперед, что дало возможность завязать бои за Минск и Белосток (они продолжались с 26 июня до 3 июля), в результате которых мы взяли в плен 300 000 военнослужащих противника, хотя и не уничтожили полностью силы русских, участвовавшие в сражениях на этом участке фронта. Перелом в ходе боевых действий был неизбежен, поскольку наша мощная танковая группировка продвигалась к Днепру и «линии Сталина», в то время как 4-я и 9-я армии вводили в бой свои немоторизованные дивизии постепенно и лишь по мере необходимости. Они связывали активность русских частей, попавших в окружение, и облегчали действия наших танковых групп, развивавших наступление через Днепр.

3-я танковая группа при поддержке авиагруппы под командованием фон Рихтгофена 9 июля взяла Витебск и таким образом получила удобный плацдарм для последующих операций к северу и северо-востоку от Смоленска. Периодически повторяющаяся непогода затруднила продвижение частей танковой группы по совершенно негодным, примитивным русским дорогам, что дало нам представление о том, что на самом деле представляет собой русский театр военных действий. Тот факт, что даже автомобили и боевая техника повышенной проходимости, включая танки, были вынуждены использовать в основном магистральные шоссе, послужил войскам предупреждением о трудностях, ожидающих их впереди.

Бои за Днепр (10-11 июля) показали, что сопротивление русских ослабевает, но в то же время продемонстрировали, что противник располагает резервами, хотя и плохо подготовленными и оснащенными.

В успехах, достигнутых нашими войсками, решающая роль принадлежала люфтваффе. Наша авиация наносила массированные удары по русским, продвигающимся к линии фронта и от нее как в пешем строю, так и по железным дорогам, а также по обнаруженным местам скопления их войск. Затем оборонительные порядки русских на передовой на разных участках фронта атаковали «штукас», штурмовики и истребители.

Затруднения с продвижением вперед наших наземных служб и структур, недостаточно моторизованных и к тому же не имевших транспортных средств повышенной проходимости, были еще заметнее, чем те же сложности у сухопутных войск. Хотя мы уже имели в нашем распоряжении несколько фронтовых аэродромов, нам пришлось заниматься разведкой и оборудованием дополнительных, которые не были непосредственно защищены армейскими частями.

23 июня воздушное командование получило возможность держать руку на пульсе событий, разместив свой командный пункт в поезде на железнодорожной ветке неподалеку от Брест-Литовска, а в первые дни июля с целью поддержания постоянного контакта с войсками – в механизированной транспортной колонне к востоку от Минска.

После того как в первые недели войны мы завладели невероятно большими территориями, встал вопрос о продолжении наступления. Я поддержал точку зрения представителей групп армий, которые настаивали на том, что война на уничтожение противника, продолжавшаяся уже несколько недель, должна быть продолжена за Днепром с тем, чтобы раз и навсегда покончить с русской армией, противодействовавшей нашим войскам. Сегодня остается лишь с сожалением констатировать, что Верховное командование пошло на поводу у событий и не смогло быстро прийти к определенному решению, хотя его колебания пока еще невозможно было ощутить на фронте.