Люфтваффе: триумф и поражение. Воспоминания фельдмаршала Третьего рейха. 1933-1947 - Кессельринг Альберт - Страница 27

Хотя налеты англичан на Германию в декабре 1940 года нанесли нам ущерб, вызвавший временную дезорганизацию в подвергшихся нападению районах, их результаты ни в коей мере нельзя было назвать впечатляющими. С другой стороны, потери, понесенные в ходе этих налетов противником, также были значительными. Активизацию англичанами ночных бомбардировок наземных объектов наших ВВС в Голландии и Бельгии можно было расценивать как свидетельство эффективности наших ударов по Англии. Как и раньше, эти бомбардировки со стороны британских ВВС не достигали своей цели. Хотя в ясные дни англичане не предпринимали попыток нанесения бомбовых ударов, наши летчики нередко натыкались на их истребители, которым иногда удавалось добиться случайного успеха. Именно во время стычки с ними погиб маршал авиации Грауэрт, доблестный командующий 1-й авиагруппой. Чем реже самолеты противника появлялись в небе над оккупированными нами территориями, тем более нервными становились наши зенитчики. Зимой 1940/41 года, в промежутке между Рождеством и Новым годом, мне надо было навестить Остеркампа. Когда я при легком снегопаде сажал мой небольшой самолетик, на меня обрушился шквальный огонь 2-сантиметрового орудия. Я, что вполне понятно, устроил скандал. Меня не удовлетворили ни ссылки на то, что зенитчики якобы были предупреждены о приближении «английского бомбардировщика», ни весьма любопытные оправдания, суть которых состояла в том, что во всем виновата зенитная артиллерия сухопутных войск. Как известно, история повторяется: в 1942 году, когда я находился за пределами воздушного пространства Туниса, итальянские зенитчики приняли мой «шторх» за английский бомбардировщик и открыли по нему огонь; к счастью, делая поправку на скорость, они переоценили возможности моей машины.

Можно ли считать воздушную войну против Англии, сравнивая ее замысел и ее результаты, провалом?

Быстрое окончание наземных боевых действий на западе поставило германское командование перед ситуацией, к которой оно не было готово. В данном случае во второй раз стало особенно очевидным полное отсутствие какого-либо долгосрочного плана. Очень плохо плыть по течению, не определив для себя ни своего следующего шага, ни конечных целей. Независимо от того, какими мотивами мог руководствоваться Гитлер, заняв особую позицию в отношении Англии, я убежден, что в описанные мною месяцы возможность наступательной операции против британцев всерьез ни разу не рассматривалась. Именно в этой ситуации и началась воздушная битва за Англию, в которую мы ввязались, не имея ясной цели, и которая продемонстрировала, что мы выдаем желаемое за действительное. Естественно, это сказалось на результатах проводимых нами операций – иначе и быть не могло. Именно это и является объяснением того бесспорного факта, что во многих случаях результаты наших действий не соответствовали нашим ожиданиям. Тем не менее, оценивая ход этой воздушной битвы и количество боевых самолетов, постоянно находившихся в воздухе даже при самых неблагоприятных погодных условиях, вряд ли можно говорить о том, что в воздушном сражении за Британию немецкие ВВС потерпели неудачу.

Как я уже объяснял, то, что от операции «Морской лев» пришлось отказаться из-за неподготовленности люфтваффе к ее осуществлению, а также из-за непреодолимости британской обороны, исторически недоказуемо. Если бы это на самом деле было так, мы не смогли бы непрерывно бомбить Великобританию в течение девяти месяцев после того, как операция «Морской лев» была отменена. Факты говорят о том, что из-за отсутствия четкого плана операции «Морской лев» люфтваффе бросили в бой для того, чтобы до поры до времени отвлечь внимание от подготовки следующей кампании – против России. Отдавая должное нашим ВВС, необходимо сказать, что если мы так и не смогли достигнуть поставленной цели, то, несомненно, прошли значительную часть пути к ее достижению. То, что это не пустые слова, станет ясно любому, кто сравнит десять месяцев битвы за Англию с тремя годами битвы наших противников за Германию.

Уинстон Черчилль соглашается с неоднократно приводившейся в немецких публикациях версией, которая состоит в том, что воздушные сражения, происходившие до сентября, по замыслу должны были стать подготовительной фазой операции немецких войск под кодовым названием «Морской лев». Ниже я привожу некоторые из аргументов против этого тезиса. а) Приказами Геринга в дни, когда операция «Морской лев» вот-вот должна была начаться, 2-му и 3-му воздушным флотам был определен обширный перечень целей, которые вряд ли могли иметь какое-либо отношению к вторжению в Англию. b) Командующие воздушными флотами были полностью исключены из числа лиц, занимавшихся планированием и подготовкой операции «Морской лев». с) Приказом от 5 сентября ВВС предписывалось сконцентрировать основную мощь ударов по Лондону не на правительственных учреждениях, расположенных в центре города, а на объектах, находящихся на берегах Темзы. Хотя это были важные объекты, целесообразность их бомбардировки с точки зрения обеспечения успеха наступательной операции весьма сомнительна. d) В своей директиве номер 17 Гитлер говорит о недельном подготовительном периоде. Одно только то, что по изначальным оценкам этот период должен составить минимум пять недель, доказывает, что возможность проведения операции всерьез никогда не рассматривалась.

Черчилль пишет, что во Франции соотношение сил между Германией и Англией составляло два к одному и даже три к одному в пользу Германии, а в битве за Дюнкерк даже четыре к одному и пять к одному. Эти цифры, возможно, недалеки от истины, даже при том, что, на мой взгляд, большое количество вылетов, которые совершали немецкие самолеты (от трех до шести в день у легких самолетов), вполне могло стать причиной ошибок при визуальных оценках. К сожалению, классические боестолкновения между истребителями, благодаря которым можно было бы составить ясную картину, происходили весьма редко. Мы могли поставить себе в плюс тот факт, что операции, проводимые нашими атакующими силами, как правило, осуществлялись в соответствии с определенным планом, в то время как англичане вынуждены были приспосабливать свои действия к нашим. Это, разумеется, неизбежно вело к распылению сил и исключало какую-либо возможность успеха. Кроме того, деятельность их разведывательных структур и аппарата управления была в большей или меньшей степени нарушена.

Черчилль 20 августа заявил в парламенте, что английская истребительная авиация после всех боев является более сильной, чем когда бы то ни было. Его слова следует интерпретировать с точки зрения психологии, так как, с нашей точки зрения, серьезных воздушных боев к тому моменту еще не было. Даже при средних потерях в 30-50 процентов нам было гарантировано регулярное пополнение. Черчилль пишет, что после завершения целого ряда фаз противостояния «Герингу пришлось прибегнуть к безжалостным массированным бомбардировкам Лондона и центров промышленного производства». Далее он отмечает, что «концентрация (после конца сентября) уступила место распылению сил». Имеется в виду, что нам в большей или меньшей степени пришлось отказаться от запланированных нами операций. Далее, однако, есть фраза, которая ближе к истине, – в ней Черчилль пишет о большом количестве баз и рассеянности их на значительной территории, «благодаря чему они (люфтваффе. – Примеч. пер.) могли концентрировать против нас большие силы и наносить массированные удары, применяя отвлекающие маневры для того, чтобы ввести нас в заблуждение относительно основного объекта атаки». Тактическая мобильность не должна рассматриваться как слабость. Тот факт, что мы не обескровливали наши части и соединения и на протяжении почти всей воздушной битвы за Англию сохраняли способность наносить удары по противнику с практически неослабевающей силой даже при самых неблагоприятных погодных условиях и при наличии сильного сопротивления, а также то, что мы смогли в июне 1941 года начать кампанию против России и в течение многих месяцев подряд осуществлять ее с большой эффективностью, добиваясь при этом впечатляющих результатов и в то же время не прекращая полностью наши действия против Англии, – все это свидетельствует о нашей силе и уверенности в себе.