Андрей Шевченко – «дьявол» с Востока - Катаниа Энцо - Страница 18

Шева в то время был в Париже, и у него не было возможности вернуться в Милан. Но он уже владел итальянским и очень быстро ответил Стефано: «Я приеду вас навестить и сделаю все возможное, чтобы помочь. Вы с вашей трапезной для бедняков на улице Фарина заслуживаете этого. Заслуживает этого и дело, за которое вы выступаете». И в этом деле Андрей увидел рядом «Милан», привыкший к солидарности без пышной рекламы. Он послал помощь в детский госпиталь в Ламбрене (Габон), основанный лауреатом Нобелевской премии швейцарцем Альбертом Швейцером, в такой же госпиталь в Адуа (Эфиопия), где работала монахиня Лаура Гиротто, обездоленным малышам из фавелас в Рио-де-Жанейро и многим другим. «Милан, – сказал Адриано Галлиани, – сделает все возможное, чтобы помочь Андрею. Я узнал о письме брата Стефано и считаю, что его дело заслуживает большого внимания».

Шевченко уже прижился в Италии и полюбил своих товарищей. Он разволновался при прощании с «Миланом» Леонардо, возвращавшегося в Бразилию в свой «Фламенко» после выступлений в Японии, Испании и Франции, за что его называли «человек с чемоданом». Он появился в Миланелло в 1997 году, еще раньше Андрея, из «Пари Сен-Жермен» и проносил черно-красную футболку добрых четыре сезона, вызывая общее восхищение классом тонкой игры и безграничной готовностью помочь. Леонардо хотел бы закончить свою карьеру в «Милане» финалом Лиги чемпионов на «Сан-Сиро» и поэтому уезжал недовольный. Но он гордился, что прожил великолепные годы в прекрасном клубе и среди отличных друзей, которые с ним прощались в футболках с красными номерами «18» и надписями на разных языках на груди и спине. Это был его номер. Андрей чувствовал, что в Лео его привлекает романтизм и общее восприятие футбола и жизни, которые как бы подтверждали, что можно родиться в очень жаркой стране, как Бразилия, или сравнительно холодной, как Украина, и все же думать одинаково.

В тот вечер, когда вместе с Адриано Галлиани и Ариедо Брайдой Андрей пришел в ресторан со своим большим другом Кахой Каладзе, игроком сборной Грузии, Шевченко просто светился от счастья. Каладзе родом из Самтредиа, защитник, два года играл вместе с Андреем в киевском «Динамо». Его только что приобрел «Милан».

За год до этого Галлиани и Брайда попросили Андрея порекомендовать кого-либо из игроков для «Милана». «Это прекрасное капиталовложение», – сказал Шевченко и попросил ускорить дело, а сам от отошел на второй план, поскольку об остальном позаботится всемогущий Резо Чоконелидзе.

Как только Каладзе появился в Милане, Андрей тут же стал его чичероне. «Когда он приехал из тбилисского „Динамо“, где был хорошо известен с 16 лет, я тут же занялся его адаптацией, – говорит Шевченко. – Должен сказать, что это было легко. Он прекрасный парень и вызывает уважение на поле, тактически и технически силен, к тому же очень эклектичен и, если нужна его помощь, – он всегда готов».

Как-то Галлиани познакомил Каладзе (отец – Кароль, предприниматель, мать – Медея, домохозяйка, брат Леван – студент медицинского института) с неукротимым и знаменитым человеком из «Милана», который откликался на имя Марсель Десайи. Игрок сборной Грузии, выросший и достигший большой известности на Украине, со своей стороны пояснил, что предпочитает клуб красно-черных «Баварии», потому что «Милану» нет равных в мире». Он с большой похвалой, как раньше и Андрей, отзывался о неоспоримых достоинствах киевского тренера: «То что я здесь – по большей части заслуга Лобановского. Это он научил меня как важно для дальнейшего роста уметь бороться на любом участке поля. До него я просто играл в мячик. С ним я научился играть в футбол».

Робкий и сдержанный, Каладзе с радостью говорил о своем друге Андрее. «Шева? Мы знакомы еще с Киева. Да и здесь, в Милане частенько вместе ужинаем». По пять дней в неделю Каха стал заниматься итальянским. Обычно ему помогал неизменный Резо Чоконелидзе, а на этот раз и Андрей Шевченко. Обоих объединяла любовь к итальянской кухне и хобби – музыка («всего понемногу, от рока до поп-музыки, среди итальянцев мне нравится Челентано»). Он с детства страстно полюбил спортивные автомобили. У него был желтый «Феррари», который он попросил доставить в Италию как можно скорее. Вот так Каха Каладзе стал первым камнем в фундаменте «Милана» образца сезона-2001/02.

Как раз в то время, когда вся футбольная критика аплодировала достоинствам грузинского футболиста, его семью постигло большое несчастье. Теплым майским утром, группа вооруженных людей, воспользовавшись тем, что отец Каладзе тоже был в Милане, похитила в Тбилиси Левана, брата футболиста. Ему был 21 год. Ни сопровождения, ни защиты у него не было. В одной из южных республик бывшего СССР, где в последнее время участились похищения с целью вымогательства, преступник выбрал очень удачный момент, чтобы сделать свое грязное дело и бесследно испариться.

Вскоре появилось и требование выкупа. А 27 мая 2001 года Каха Каладзе с болью в сердце вышел на игру против «Ромы». Он был просто убит тем, что произошло: его удалили с поля после двух желтых карточек, одну из которых судья показал слишком поспешно. 2 июня был очередной матч, в котором сборная Грузии в Риме потерпела поражение от сборной Джованни Трапаттони. «У него исключительный характер», – сказал тогда капитан Паоло Мальдини.

Одним из тех, кто близко к сердцу принял драму Каладзе был Шева. Он посоветовал другу тут же лететь в Грузию к началу расследования и напрямую связаться с посольством. Он постоянно подбадривал друга до тех пор, пока пара временщиков – Чезаре Мальдини – Тассотти – не привела его в отличную форму и не передала наследнику Альберто Дзаккерони, который хотя пока и не сидел на тренерской скамейке, уже был достаточно известен. Его звали Фатих Терим по прозвищу «Император».

ОТ БОСФОРА ДО НАВИЛЬИ

Казалось, их объединяет одно и то же чувство: приверженность к Наполеону. Восхищение Бонапартом сводило на нет разницу и даже прямые расхождения в характерах, стиле, идеях, социальном положении. Это было чувство особого восхищения перед полководцем, которому удалось сплотить людей и получить взамен великую преданность. Фатих Терим родился в 1953 году в Адане, турецком городе хлопка, грейпфрутов и мандаринов. Он очень любил Наполеона. Как и Альберто Дзаккерони и, особенно, как Андрей Шевченко, но с небольшим отличием: только турок присвоил себе миф о Наполеоне в качестве фабричной марки. Отсюда и прозвище: «Император».

Шева с большим уважением смотрел на свою карьеру футболиста. Да и Фатих Терим, сын служащего Талата, пристрастился к мячу, скорее, по собственной воле, а не из-за настояния родителей. Терим стал одним из самых сильных защитников в истории турецкого футбола, сначала в командах «Аданадемирспор» (1970–1976) и «Галатасарай» (1976–1978), одной из сильнейших в Турции, с которой он дважды стал чемпионом национального первенства и два раза завоевывал Кубок страны. Его отличали воля к победе и скорость. Попасть под его опеку значило постоянно чувствовать: по пятам тебя преследует неумолимый сторожевой пес. Долгое время он был одним из основных игроков турецкой сборной, потом стал ее капитаном; принял участие в 71 матче и даже забил два гола. Но каждый год дважды, на праздники, он обязательно приезжал к родителям и подышать воздухом родного города, Аданы.

Терим, в сущности, шел по тому же пути, что и Шевченко: показывал людям Турцию с помощью футбола и личного успеха, то есть делал все то, что ныне делает Андрей для Украины. Оба сожалели о том, что у таких народов, как украинцы и турки, у людей так любящих футбол, еще так мало спортивных достижений. Оставляя Киев и Стамбул, они как бы чувствовали себя посланцами футбола собственных стран и на деле доказывали, что значат намного больше того, чем показали сборные или клубные команды в той же Лиге чемпионов. (Каждый раз, когда он вешал бутсы на крючок, турок думал, что уже пора кончать с этим футболом. Тогда один друг, очень известный в прошлом футболист, показал ему газету с составом «идеальной» сборной страны на основе опросов за последние 25 лет, в котором значились и их фамилии и подковырнул: «Чем может кончить наш несчастный футбол, если даже лучшие, вроде тебя, раньше времени выходят из игры?»).