Кольца духов - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 39

– Мы все это проверяли, – нетерпеливо сказал солдат с фонарем.

– А ключа у него нет? Вы его обыскали? И темницу?

– Два раза. Донага раздевали.

– Донага. Э… А он не мог… то есть… э… вы не…

– Нет, в задницу он ключа не прятал, – сказал сержант со смешком. – И не проглатывал, чтобы срыгнуть. – (Тейр решил не спрашивать, откуда он это знает.) – Просто кому-то придется сторожить его и днем и ночью, – продолжал сержант.

– Мне надо сходить за ужином, – опасливо сказал молодой.

Сержант смерил его зловещим сержантским взглядом, но пожал плечами.

– Нам везде не хватает людей. Попрошу капитана, чтобы нам дали кого-нибудь из выздоравливающих. Дело нетрудное. Сиди себе на скамье напротив двери и смотри. Ну и не спи, конечно.

– Ну, я тут внизу ни за что не заснул бы! – с чувством сказал молодой солдат.

– Пауков боишься, – съязвил его товарищ с фонарем. – Или крыс? В генуэзской тюрьме мы крыс поджаривали и ели.

– И пауков жарили с чесночком и колесной смазкой, не иначе, – огрызнулся молодой, видимо, уязвленный новым упоминанием о мужестве и стойкости, о которых он, конечно, успел наслышаться предостаточно. – О пауках я и не думаю, а вот в стенах что-то прячется. Жуть какая-то.

Тейра встревожило, что никто не возразил, не сказал, что, мол, с пьяных глаз чего не почудится.

– Оставьте мне фонарь, – предложил Тейр, и я за ним присмотрю. Может, соображу, как он это проделывал.

Кастелян теперь сидел на полу, поджав под себя ноги, раскачивался из стороны в сторону и глядел в пустоту. Лицо у него стало каменным.

Сержант кивнул, и солдат отдал фонарь Тейру.

– Только близко не подходи. Он тебя ухватит сквозь прутья.

– Я закричу.

– А если он тебя за горло схватит?

Солдаты вернулись к своим обязанностям. Под наблюдением сержанта, державшего взведенный арбалет, они вносили ведра с едой в темницы и забирали ведра, служившие ночными горшками, относили их в нужник и опорожняли. Впрочем, никто из пленников в этот вечер как будто не помышлял о том, чтобы напасть на своих стражей или бежать.

Тейр некоторое время следил за раскачивающимся кастеляном, потом прислонился к стене напротив двери и закрыл глаза. Теперь он не так уж и нуждался в фонаре. Добраться до цели он мог бы и не открывая глаз. Она стучалась ему в голову, близко-близко. «Вниз, вниз».

Когда солдаты ушли в дальний конец коридора и скрылись из вида в помещении с нужником, Тейр взял фонарь и, бесшумно ступая, свернул в темноту бокового коридора. Стены задевали его плечи, а проход, казалось, вел вверх, в замок. На миг он усомнился в своем подземном путеводном чувстве – фонарь отбрасывал перед ним круг оранжевого света на каменный пол, наклон которого был несомненен. Но тут он увидел ступеньки – одна лестница вела вверх, другая вниз. Он начал спускаться. В узком помещении оказались четыре двери, все деревянные и тяжелые. Две не были заперты, но не они были ему нужны. Тейр ощущал это всем своим существом, но все-таки заглянул внутрь. Кладовые. Лари с мукой, бочонки с вином, покрытые густой пылью… запасы на случай осады, будь то враг или непогода. Свет фонаря вызвал ответные зеленые искры в углу – там пробежала крыса. Углы затягивали фестоны паутины. Пауки были меньше крыс, но все-таки не настолько меньше, как хотелось бы Тейру.

Он вернулся в коридор. Вот эта дверь. Он снова ее подергал. Бесполезно. Тогда он попытался выломать се ударом плеча. Железный замок застонал, но выдержал. Почему он не забрал у рабочих какие-нибудь инструменты, не спрятал их под туникой, прежде чем пойти на поиски? Если сходить за ними, сможет ли он вернуться, обмануть солдат второй раз? И через какое время солдаты наверху заметят его отсутствие? «Теперь. Теперь или никогда! Ури, я здесь».

Он присел на корточки, стараясь не разбередить занывшую рану, и тихонько прошептал в черноту под дверью:

– Ури? Ури?

«Почему я боюсь ответа?» Ощущение, что кто-то стиснул его внутренности, не имело никакого отношения к ране.

Пыль на полу у его носа задвигалась, закружилась. Но ниоткуда не тянуло сквозняком. Тейр торопливо выпрямился, и боль обожгла его по шву. Он пятился, пока не уперся в стену, которая показалась ему холоднее льда. Он подавил крик и стоял молча с бешено бьющимся сердцем. «Подожди и увидишь».

Пыль завивалась все выше и выше, и блестевшие в свете фонаря пылинки стягивались в знакомую смутную фигуру… Большой головной убор, вьющаяся борода… «Не думай о нем, как о призраке. Думай о нем как… как о своем будущем тесте!» – растерянно приказывал себе Тейр.

– Привет вам, – прошептал Тейр. Учтивость и паника стискивали ему горло. – М… мастер Бенефорте. Я пришел…

Намек на головной убор словно наклонился в легком поклоне.

Тейр указал на замок:

– Не могли бы вы помочь?..

Насколько мертвый маг способен управляться с материальными предметами? Не в этом ли тайна исчезновений сумасшедшего кастеляна? Такое объяснение немногим отличалось от предположения, что сеньор Пия превращался в нетопыря и проскальзывал между прутьями.

Призрачная фигура словно повела плечами, как человек, готовящийся к трудному делу. Сложенное из пылинок лицо будто сморщилось в ожидании боли. Миг приготовлений, затем пыль собралась воедино и упала. Внутри замка послышался скрежет металла, стих, раздался снова. Лязг – и дверь открылась на ширину пальца. И тишина. Каменное безмолвие.

Тейр перевел дух, протянул руку и распахнул дверь. Крепко сжимая фонарь, он переступил порог и тихонько прикрыл ее за собой.

Это помещение было больше кладовых, и в нем было такое же оконное отверстие, как в темницах над ним, пропускавшее свежий воздух. К одной стене был придвинут стол на козлах, а на нем в беспорядке теснились ящички, флаконы, книги, пергаменты. Все это навело Тейра на воспоминание о магической рабочей комнате аббата Монреале. Среди бумаг стояла подставка под ноги в виде резного сундучка с кожаным верхом. В двух железных канделябрах торчали наполовину сгоревшие толстые восковые свечи. Прекрасное освещение для того, что творится по ночам. Тейр осторожно извлек сальный огарок из фонаря и зажег часть их. Только тогда он заставил себя пройти через комнату и посмотреть на то, что лежало у дальней стены.

Два продолговатых ящика рядом, каждый на козлах, длиной футов в шесть, сбитые из нетесаных сосновых досок. Сосновую крышку каждого удерживала на месте всего одна веревка, стягивающая ящик посередине.

Тейр осторожно потрогал одну веревку. Она не взвилась, не затянулась у него на шее, не оказалась заклятой как-то иначе. Он дернул скользящий узел, и веревка упала на пол. У Тейра не было тряпицы за пазухой, чтобы прижать к носу, а потому он просто затаил дыхание и сдвинул крышку.

Ну… Собственно, он этого и ждал. Тело мастера Бенефорте, все еще завернутое в ту же реднину, в которой его коптили, лежало на ложе из сверкающей крупной соли. У Тейра вдруг возникло неясное недоумение: почему призрак всегда являлся в одежде, какая была на нем в миг смерти, а не в этом почти прозрачном саване, более подходящем для привидения. Может, бархатный придворный наряд был его любимым. Запах не оказался таким скверным, как он опасался, – главным образом стойкий и почти приятный запах яблоневой древесины. И все же… Тейр пересчитал жаркие летние дни. Конечно, Ферранте (или Вителли) прибегнул к сильному заклятию, предохраняющему от разложения. Бородатое прокопченное лицо казалось оледеневшим. Никакой призрак не мог бы оживить этот тяжелый плотный прах, как оживлял невесомые дым или пыль. Тейр поискал у себя в сердце суеверный страх, но тело перед ним вызывало сострадание, а не ужас. Истерзанный нагой старик, потерявший все, даже свое тщеславие. Тейр вновь укрыл его сосновой крышкой.

Почти против воли он повернулся и дернул узел веревки на втором ящике, потом помедлил, собирая все свое… нет, не мужество, а упование. «Может, это не Ури. В последние дни в Монтефолье погибло много людей». Еще миг он мог уповать. А потом – узнает.