Николай Кузнецов - Лукин Александр Александрович - Страница 7

У будущего подразделения должно было быть две сферы деятельности. Первая – чисто разведывательная: сбор в тылу немцев необходимой для командования Красной Армии военной, политической и экономической информации.

Вторая – чисто партизанская – диверсии на железных дорогах, уничтожение воинских складов, налеты на гарнизоны, распространение среди населения листовок, рассказывающих правду о положении па фронтах, уничтожение предателей и тому подобное.

Комиссаром отряда, а затем заместителем командира по политической части был назначен майор Сергей Трофимович Стехов. Подтянутый, с выправкой профессионального военного, типичный политработник, умеющий найти подход к каждому. Совсем не скажешь, что он сугубо гражданский человек, надевший форму лишь с началом войны.

База будущего отряда «Победители» находилась в одном из подмосковных дачных поселков, в лесу, неподалеку от озера. Поначалу бойцов было немного, но каждый день прибывали все новые и новые товарищи. Люди очень разные по возрасту, жизненному опыту, гражданским и военным профессиям, тем более – характерам. Были среди них кадровые чекисты и военные, но немного. Были студенты различных московских институтов. Была группа уроженцев Западной Украины, где всем предстояло работать. Была довольно большая группа испанцев-политэмигрантов, уже участвовавших в первых боях с фашизмом у себя на родине. Обстрелянные люди, следовательно, в отряде вообще были, но лишь немногие из них имели опыт боевых действий в тылу врага именно этой войны: сам Дмитрий Николаевич и еще несколько командиров и бойцов из его первого брянского отряда.

Всех этих людей объединяло одно мировоззрение и общая цель – любовь к социалистической Родине и беспредельная ненависть к ее злейшему врагу – германскому фашизму. Но об этом никто много не говорил. Страна переживала самое тяжелое испытание за всю свою историю, это понимал каждый. Война длилась почти год. Уже много советских людей отдали свои жизни в борьбе, совершили подвиги. Бойцы отряда попросту стеснялись высказывать свои чувства вслух. Да и не до того было – забот хватало и у командиров, и у рядовых бойцов.

Особый характер будущих боевых действий отряда означал и особый характер его подготовки, так как действия в тылу врага требовали иных навыков и опыта. Занятия с личным составом шли днем и ночью, хотя часть бойцов и командиров, пришедших из Отдельной мотострелковой бригады особого назначения, была обстреляна в зимних боях под Москвой.

Бойцы – к весне их насчитывалось уже около ста – прыгали с парашютом, изучали немецкое оружие и структуру вермахта, учились стрелять, устраивать засады, действовать в лесных условиях, овладевали приемами рукопашного боя, диверсионным и радиоделом.

В мае 1942 года подготовка была в основном завершена. Пора было приступать к очень трудному и опасному делу – переброске отряда за линию фронта.

Каждую ночь с подмосковного аэродрома поднимались тяжело груженные самолеты и брали курс на запад. Где-то они пересекали линию фронта и растворялись во тьме над оккупированной территорией. Все остальное уже описывалось много раз: партизанские костры, круг над условными огнями и прыжок в неизвестность.

Первая группа десантников, которую возглавлял Александр Творогов, командир войсковых разведчиков, приземлилась в двухстах километрах от того места, которое планировалось. Она была выдана местным предателем и в ожесточенной схватке с карателями почти целиком погибла.

20 июня в районе железнодорожной станции Толстый Лес была сброшена группа, в которую входили Медведев, его заместитель по разведке Александр Лукин, командир радиовзвода Лидия Шерстнева, разведчицы Симона Гринченко и Мария Фортус (обе они в свое время героически воевали в Испании) и несколько испанцев.

Но не для всех высадка завершилась успешно. Погиб самый молодой боец отряда шестнадцатилетний Толя Пронин. Когда начались бои под Москвой, он учился в ремесленном училище. В армию его, естественно, не взяли, несмотря на все старания. Тогда Толя умудрился пройти всю прифронтовую полосу и проникнуть в избу, в которой расположился штаб одной из армий, защищавших столицу. Ничуть не смутившись высокого начальства, Толя стал настоятельно просить, чтобы его зачислили в разведку.

– Ну какой из тебя разведчик, пойди подрасти, – хмуро сказал командарм.

– То есть как какой из меня разведчик? – обиделся Толя. – Сумел же к вам пролезть, хоть вашу избу целый взвод охраняет.

Генерал вызвал майора – коменданта штаба. Совершенно растерявшийся майор не сумел объяснить, каким образом в охраняемой избе очутился неизвестный ему подросток. Генерал рассмеялся и тут же приказал зачислить Анатолия Пронина в разведку. Какие еще слова командарм адресовал коменданту, Пронин из вежливости не расслышал.

Так Анатолий стал разведчиком, и хорошим, не раз отличившимся в боях под Москвой. А весной он узнал от своего старшего друга Всеволода Попкова о формировании особого отряда и уговорил Д. Н. Медведева взять его к себе.

Группа во главе с начальником штаба майором Федором Пашуном, в составе которой летел Пронин, была обстреляна немцами еще в воздухе над станцией Хойники. Анатолий был ранен, приземлился без сознания. Немцы схватили юношу, почти мальчика, долго допрашивали, зверски пытали. Анатолий не сказал ни слова. Его повесили…

Кроме Пронина, гитлеровцы схватили еще одного парашютиста – Калашникова, сломавшего себе обе ноги при неудачном приземлении. Калашников тоже ничего не сказал на допросах, но уже из фактов немцам, конечно, стало ясно, что сброшен десант. Гитлеровцы начали поиски, а отряд никак не мог тронуться к Ровно, потому что еще не встретил группу, заброшенную под командованием начальника штаба Федора Пашуна.

Ночи проходили неспокойно. Каждое утро часовые докладывали, что слышали в лесу какое-то неопознанное шевеление, улавливали за деревьями колышущиеся тени. Сам лагерь был разбит на возвышенном, открытом со стороны леса месте. Палатки, натянутые из белого парашютного шелка, ночью буквально светились за десятки метров, словно серебряные пузыри.

На рассвете 28 июня в лесу загремели выстрелы. Разведчики Володя Цароев, Валентин Семенов, Христофор Музин, Константин Пастаногов, посланные на задание, не успев отойти от лагеря на несколько сот метров, натолкнулись на колонну карателей. Немцев и полицейских было около двухсот, в отряде же в ту пору насчитывалось всего семьдесят два бойца.

Хорошо проявил себя в атом первом бою комиссар Стехов. Под огнем, с маузером в руке, он спокойно собирал молодых, еще не обстрелянных бойцов. И они сразу успокаивались, брали себя в руки.

Короткий этот бой показал, что в подборе людей ошибки допущено не было. Все бойцы сражались храбро, самоотверженно, умело применяя подмосковную выучку. Каратели были разбиты и бежали, оставив около сорока трупов. Отряд захватил трофеи, в том числе два ручных пулемета. Но и отряд потерял двух товарищей, всеобщих любимцев: пробитого восемнадцатью пулями Анатолия Капчинского, знаменитого до войны конькобежца, и комсорга Семена Прохорова, только что окончившего институт в Москве. Восемь бойцов получили ранения.

Группу Пашуна все же удалось разыскать, и отряд смог, наконец, отправиться к Ровно. Идти было тяжело. Особенно мучились раненые, которых первое время, пока не раздобыли лошадей, несли на носилках. Гитлеровцы, нарушая международные законы ведения войны, применяли против партизан разрывные пули, наносившие очень тяжелые, медленно и плохо заживающие раны. Тряска по лесным тропам причиняла восьми раненым бойцам невыносимые страдания, но они держались мужественно и стойко.

На протяжении всего пути чувствовалось пристальное внимание немцев, видно, не потерявших надежду разыскать отряд и уничтожить. Однажды партизан нагнали двое мужчин. Оказалось – староста недалекого села и его сын. Задыхаясь от усердия, староста доложил, что видел в лесу партизан (как выяснилось, разводчиков отряда).

Предателям не повезло – их ввели в заблуждение одежда парашютистов и непонятная речь бойцов-испанцев, которых они приняли за немцев.