Пришельцы - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 77

Он сел на щит и скинул камуфляжную куртку, подставившись солнцу хоть позагорать, пока в тюрьме. Через полчаса его снова повело в сон, распарило на солнышке, а тюремщики как назло все не шли. Помаявшись немного, он махнул рукой, подстелил куртку и улегся на живот, внушив себе проснуться через четверть часа, иначе спина обгорит. Для контроля зажимать руку не стал, и так досталось от веревок. Через пятнадцать минут он на самом деле проснулся, огляделся и снова никого не узрел, лег вверх животом и снова отключился.

А очнулся от громкого и пугливого возгласа:

– Стоять! Не двигаться!

Поспелов приподнял голову, прикрыл глаза ладонью от солнца – в пяти метрах от него с автоматом ППШ наизготовку стоял молодой парень с усиками.

– Стоять! – повторил он с угрозой.

– А я лежу, так что, встать? – спросил Поспелов.

– Лежать!

– Ну вот, – проворчал он. То стоять, то лежать…

– Ты что здесь делаешь? – спросил парень, отступив на пару шагов.

– Загораю! Видишь? Вон как живот покраснел.

– Тебя же в блиндаж посадили!

– Ну и что? Там же холодно, а тут солнышко…

– А почему ты по-русски разговариваешь?

– А по каковски мне говорить-то? – усмехнулся Поспелов.

– Ты же… этот, пришелец!

– Эх, братан! Если бы я был пришелец, то давно бы стал ушелец. А вот лежу тут и тебя дожидаюсь.

Парень удивленно хихикнул, дернул плечами.

– Ну дела… А меня послали развязать тебя.

– Да я уж сам развязался, – Георгий показал руки. – Пока вас дождешься…

– И еще велели камуфляж с тебя снять.

– Вот это не пролезет, братишка, камуфляж не отдам.

– А почему?

– Потому что это трофей. А я своих трофеев никому не отдаю, – заявил Поспелов и сел. – Так что ты своим друганам скажи, чтобы и автомат мой вернули. Он тоже трофейный, а значит отобрать никто не имеет права.

– Слушай, а ты кто такой? – вдруг спохватился молодой партизан. Крутой, что ли?

– Да нет, не крутой. Я фермер из Горячего Урочища. Слыхал?

– Фермер? Ничего себе фермер…

– Давай так, брат, – перебил его Георгий. – Ты веди меня к своему пахану, а мы с ним потолкуем. Ты еще человек молодой, много чего не понимаешь. С тобой базара нет.

– Во блин! – изумился парень. – Веди его… Мне велели только развязать и снять… Ладно, я Азарию скажу.

– Иди и скажи!

– Только ты лезь в блиндаж.

– Ну уж нет, холодно там. Да и темно.

– Как же… Мне что, так тебя здесь и оставить? – окончательно растерялся партизан.

– Да не бойся. Я же не удрал, сидел и ждал. А лучше все-таки отведи. Что мы время теряем?

– Азарий башку оторвет… Ладно, идем.

Пошли лесом вокруг сопки, но не по тропинке, видимо, тоже протоптанной немцами, а стороной – конвоир объяснил: это чтобы следов не оставлять. Партизанская база оказалась умело замаскированной со всех сторон, в том числе и с воздуха. За добрую сотню метров Поспелов получил приказ ступать только по камням, торчащим из мха, и, вероятно, специально уложенным, чтобы не оставлять следов. Потом конвоир остановился и, наклонившись, выцарапал из-под валуна веревочную петлю и неожиданно легко поднял приличный пласт земли вместе с молодыми елочками, камнями и мхом.

– Иди вперед, – скомандовал он.

Георгий ступил под эту крышку, как под навес, нащупал ногой ступени вниз и через пять шагов уткнулся руками в стену. Парень чуть отстранил его и потянул на себя тяжелую стальную дверь, напоминающую времена бронепоездов. Помещение, в котором оказался Поспелов, было странной пятиугольной конфигурации и напоминало железобетонный склеп. Он не сразу сообразил, что это – дот и что свет, попадающий с трех сторон, не что иное, как открытые амбразуры. Контражурный и довольно яркий свет не позволил сразу рассмотреть лица, а только вдруг напрягшиеся фигуры, движение рук, рванувшихся к оружию. Всего было пятеро: четверо бодрствовали и один спал…

– Здорово, братва, – сказал Георгий. – Недурно устроились, хорошая дачка.

Повисла какая-то странная, выжидательная или оценивающая пауза. Мужики держали в руках автоматы, а один, самый здоровый, подпирающий головой низкий потолок, отчего-то стоял с топором.

– Пришлось привести, Азарий, – виновато доложил конвоир. – Он из космического корабля вылез. И развязался…

– Как – вылез? – спросил этот громила с топором.

– Не знаю… Прихожу, а он лежит и загорает возле дыры.

– Может, присесть-то пригласите? – напомнил о себе Поспелов и сам сел на патронный ящик.

– Он не пришелец, – добавил конвоир. – Он русский.

– Они и по-русски шпарят – не отличишь…

– Да нет, он какой-то не такой…

– А ты, ворон, помалкивай! – рявкнул на конвоира один из партизан. Тебя зачем послали?..

– Мужики, кто из вас старший? – спросил Поспелов, предчувствуя долгую разборку. – Кто у вас паханом? Ты?

Он обращался к великану Азарию. Тот положил топор и сел на нары у стены.

– У нас паханов нет. Мы не банда.

– Кто же вы?

– Ну, сука, до чего наглый! – возмутился партизан с куцей бороденкой и заслонил собой свет, падающий из амбразуры. – Придется полечить.

– Погоди, Лобан, – остановил его Азарий. – Он, вроде, и в самом деле не пришелец.

– А кто тогда?

– Фермер я, – пояснил Георгий. – Из Горячего Урочища.

Мужики переглянулись – знали, слышали о фермере!

– Если ты фермер, чего с таким автоматом по лесу болтаешься? прицепился Лобан. – И в такой одежке, а? Что? Не катит твоя версия?

– Это все трофейное, мужики, – сказал Поспелов. – Ты тоже вон обрядился в камуфляж. Значит, и ты пришелец.

– А откуда – трофейное?

– Вы что же, одни тут воюете? – усмехнулся Георгий. – Со мной-то понятно. Меня в округе люди знают. Вот вы кто?

– Это с нами дело понятное! – начал задираться куцебородый Лобан. – А ты – жучара!

Тебя колоть надо. Азарий, колоть будем!

Азарий молча взял Поспелова под руку, подвел, усадил к свету, пригляделся взглядом художника, отошел, покачал головой, хмыкнул.

– Мужики, сдается, вы и впрямь фермера приволокли.

– Ну на хрен – фермера! – вякнул было Лобан и заткнулся.

– Нам бы поговорить, Азарий. Наедине, с глазу на глаз, – сказал Георгий.