Пришельцы - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 36

– Ревную, изменщица коварная, – сказал Поспелов. – Умыкнешь парня постарайся раскрутить его сразу, в первый день. Вдруг он колобок: я от дедушки ушел, я от бабушки ушел… Типичный альфонс! А чтобы он от тебя далеко не убежал, зашей ему радиомаяк. Посмотрим на его партизанские, тропы…

В Горячее Урочище он вернулся с опергруппой районного отдела милиции, предводителем которой был заместитель начальника по оперативной работе Солодянкин. Часа три кряду сотрудники делали умный вид, изучая следы ночного происшествия, выплывали на лодке к середине озера, рыскали по окрестностям, цо больше интересовались самим фермером, его образом жизни и прошлым. Солодянкин клонил к тому, что по балкону стрелял кто-то из недругов Поспелова, возможно, за какие-то старые обиды – по легенде до ферморской жизни Георгий занимался бизнесом – оптовой торговлей продовольственными товарами, и после того, как его «кинули» по-крупному, переселился от грешной жизни в Горячее Урочище. Кроме того, он намекнул, что новопоселенец сразу же приобрел славу крутого ходока, и вполне возможно, что «шмайсер» оказался в руках какого-нибудь ревнивого мужа. А оружия у населения хватало: в сопках, где были когда-то длительные позиционные бои, и до сих пор можно найти вполне исправные стволы и боеприпасы, включая артсистемы. После войны не удосужились даже собрать оружие и разминировать фронтовые «нейтралки». Не говоря уж о захоронении останков…

О том, что перед домом вот уже три ночи пляшут скелеты, фермеры решили пока не говорить.

Но, видимо, милиция уже знала о проделках мертвецов в округе.

– А больше ничего странного вы не заметили? – спросил Солодянкин.

– Что, например? Вой, крики? Неясные тени?

– Да, что-то подобное. Пляску мертвецов.

– Отдаленные голоса были, – соврал Поспелов. – Но мы с женой не выглядывали в окна. Недавно нас предупреждал об этом бывший хозяин фермы. Подлец, когда продавал – помалкивал. А сейчас выдал…

– Тут и в самом деле пляшут мертвецы? – испугалась Татьяна.

– Мертвецы не пляшут, – успокоил Солодянкин. – Но есть одна преступная группировка. Промышляют сбором и продажей оружия. А попутно пугают туристов и всех, кто им не понравится. Несут впереди себя скелеты в тряпье и орут благим матом. Туристы драпают, а они собирают добычу: резиновые лодки, байдарки, радиои фотоаппаратуру, одежду. В общем, чистый разбой. Ловим, сажаем, но появляются другие… Это такой специфический местный промысел.

Поспелов тут же вспомнил пилота Ситникова: не в этой ли команде подвизается ныне романтический «партизан»? И не от лихого ли туриста получил пулю из М-16?..

– Вы обязаны оградить нас от хулиганов! – потребовала жена-финка. Здесь опасно жить!

– Кто вас сюда загонял? – грубовато спросил Солодянкин. – Забрались сами в глушь, захотели жить на хуторе, вот и ограждайте себя сами.

– На что же нам милиция? – схватилась с ним Татьяна. – Бандиты стреляют по окнам!

А вы ничего не предпринимаете! Мы требуем милиционера для охраны!

– Платите деньги – посадим милиционера, – отпарировал невозмутимый милиционер.

– Мы платим налоги! Я на вас пожалуюсь!

– На здоровье, куда хотите! Это ваше право.

– Георгий, почему ты молчишь? – напустилась она на «мужа». – Почему ты всегда молчишь? Ты мужчина или нет? Почему я должна обеспечивать охрану дома?

– Что я скажу? – замялся Георгий. – Если осталось одно право жаловаться. А кому – и не ведомо…

– Ты меня затащил сюда! Кто тихой жизнью на ферме мне уши прожжужжал? Где она, твоя тихая жизнь? Птицы поют, в речках форель!..

Воспользовавшись назревающей семейной ссорой, Солодянкин удалился, погрузил опергруппу в машину и укатил прочь. Теперь следовало запустить слух, что будто бы новый фермер собирается продавать Горячее Урочище, и это станет хорошим основанием не покупать нынче скот и обойтись пасекой. Покойную жизнь сулил вовсе не Поспелов, а полковник Заремба, однако при таком раскладе крестьянствовать тут станет некогда.

В этот же день уже затемно, когда пчелы собрались в ульи, Георгий выехал все-таки в Долину Смерти. «Жену» пришлось брать с собой: если бы согласилась остаться – не оставил бы. Оказалось, что собак в округе купить не так-то просто, и Зарембе был послан заказ на двух кавказских овчарок, которых должен доставить в Верхние Сволочи специально командированный сотрудник. А пока фермеры тщательно опутали забор и прилегающую территорию армейской фронтовой сигнализацией: тончайшая проволока-паутинка растягивалась по земле и замыкалась на пусковых установках осветительных ракет, спрятанных в траве. Любой разрыв – и в небе иллюминация.

Сопротивляемость фермы следовало наращивать, но не так резко, чтобы не отпугнуть пока незримого и неизведанного противника. В арсенале оставались еще мины с нервно-паралитическим газом, устанавливаемые на растяжках, однако они означали уже переход к «военным действиям». Сейчас важно было проверить, кто и с какой целью придет на ферму и как поведет себя после того, как будет обнаружен. Визит ночного гостя, забиравшегося в скотный двор, также вызывал массу вопросов: связан лион как-то сшабашом мертвецов?

А милиция рекомендовала ограждать себя от этих набегов самим!

Дорог в Долину Смерти было несколько, в основном, зарастающие лесовозные волока, по которым теперь ходили к верховьям рек дикие группы туристов и спортсменов-водников. И один старый, давцо не езженный проселок, когда-то соединявший Нижние Сволочи и Одинозеро, проходил по самой долине. Его можно было смело отнести к остаткам древнего пути «из Варяг в Греки», поскольку, если верить истории, путь этот проходил как раз Долиной Смерти с севера на юг. Проехать по проселку всю долину было невозможно даже на танке: давно ушли в трясину лежневки на болотах, разрушились деревянные мостики через малые речки, вытекающие чуть ли не из каждой седловины сопок, да и сама дорога как бы потерялась под мхами и молодым лесом. Судя по прошлой обустроенности, это был купеческий торговый тракт.

Поспелов выбрал самую нехоженую лесовозную дорогу, загодя проехал на «ниве» и убрал упавшие поперек деревья. Пасека была смонтирована на прицепе и в кузове грузовика, каждый улей вставлен и закреплен в специальном гнезде, а каждая рамка в улье раскреплена, чтобы при болтанке не придавило пчел. И все равно приходилось двигаться очень медленно, чтобы не растрясти привередливый живой груз. Путешествовать с пасекой следовало по старым вырубкам, где зацветал кипрей и малинник, и заброшенным, зарастающим луговинам, во множестве разбросанным по долине вдоль речек и ручьев.