Тревожное ожидание - Брюс Жан - Страница 12

– Русским вы не нужны. Доказательство – они пытались вас убить сегодня вечером. Они повторят свою попытку. Единственное, что их интересует...

Она замолчала, чтобы не напугать его еще больше. Но он угадал ее мысль.

– Я даже не уверен, что сумею восстановить по памяти чертежи «летающего диска». Я ведь работал только над двигателями.

Менцель медленно повернулся. Шрам, пересекавший его левую щеку, стал фиолетовым.

– Думаю, их в основном интересует двигатель.

Эстер в очередной раз посмотрела на часы.

– Я страшно волнуюсь, – прошептала она. – С Артуром явно что-то случилось.

– Из-за меня...

Она с жалостью взглянула на него:

– Нет. Вы не заставляли его ввязываться в эту авантюру... Каждый должен сам отвечать за свои поступки... только за свои...

Менцель сделал к ней несколько неуверенных шагов.

– Я не знаю, что такое любовь, – сказал он сдавленным голосом, – но с сегодняшнего вечера понял, что она должна быть похожа на вас... Я сразу представил вас именно такой...

Эстер закрыла глаза, и ее щеки немного порозовели.

Он добавил уже другим, почти будничным тоном:

– Позвоните в миссию США и скажите, чтобы они приехали за мной сюда...

Она повернулась, протянула руку и сняла трубку телефона. Ее прекрасное лицо ничего не выражало, и Менцель подумал, что оно было точно таким, как если бы он попросил позвонить на вокзал и узнать расписание поездов.

Отбросив назад тяжелую массу волос, Эстер поднесла трубку к уху и удивилась:

– Гудка нет.

Она потрясла трубку, положила ее на рычаг, снова поднесла к уху, встревоженно поморщилась, несколько раз крутанула свободной рукой диск...

Заволновавшись, Менцель подошел ближе.

– Глухо, – сказал он. – Ничего не понимаю...

– Позвольте.

Он взял аппарат у нее из рук, тоже попробовал. Гудка не было. «Наверное, они перерезали провода на улице», – подумал он и сказал:

– Авария. Позвоним попозже...

Она спокойно подняла на него глаза:

– Нет. Это не авария, и вы это прекрасно знаете...

Эстер была очень бледной, но старалась не обнаружить своего страха. Глубоко вздохнув, она добавила:

– Проверьте, все ли ставни заперты. Они металлические и очень крепкие. Закройте дверь на засов. На втором этаже, слева, спальня Артура. В ящике письменного стола лежит револьвер. Возьмите его... Он может нам пригодиться...

Она была восхитительна. Его наполнило какое-то ребяческое возбуждение. Он не воспринимал происходящее всерьез.

– Иду, – сказал он. – И горе тому, кто сюда явится!

8

Сергей Алехонян нервно барабанил пальцами по столу. Это был светловолосый, безукоризненно одетый мужчина с узким лицом и суровым взглядом серо-голубых глаз.

Он только что получил нагоняй от Большого Босса, и настроение у него было самое мрачное.

Достав сигару из шкатулки чеканного серебра, подаренной ему на сорокалетие сотрудниками иностранного управления МВД, он отрезал ее конец прекрасными золотыми ножницами и чиркнул большой газовой зажигалкой, которую в прошлом году сам министр иностранных дел привез ему из Парижа.

Париж... Алехоняну очень хотелось съездить туда и прожить хотя бы неделю-другую инкогнито. Но специфика работы запрещала ему покинуть территорию СССР под любым предлогом.

Но ничего! Рано или поздно весь старый континент будет объединен под мудрым руководством Отца Народов и Париж, перестав быть заграницей, станет доступным Алехоняну.

Приглушенный звонок прервал его мечты. Он нажал на кнопку, и из невидимого динамика раздался голос: «Старший политрук Иван Данченко пришел с очень важным сообщением».

Алехонян нажал на другую кнопку. В приемной загорелся зеленый свет. Часовой в темно-синей форме МВД закрыл железный ставень на двери, ведущей в коридор.

Это называлось «закрыть шлюз».

Бронированная дверь, отделявшая приемную от кабинета Алехоняна, бесшумно поехала в сторону.

Держа под мышкой папку, вошел старший политрук Иван Данченко – высокий, сухой, с гладкими темными волосами, вытянутым лицом, тонким ртом, широким и высоким лбом, пересеченным вертикальным шрамом.

Дверь бесшумно закрылась. Часовой открыл «шлюз».

– Здравствуй, – сказал Алехонян своему подчиненному. – Как дела?

Данченко с невозмутимым видом опустился в кожаное кресло.

– Спасибо, хорошо. Мне было нужно срочно увидеть вас.

Алехонян затянулся сигарой, выпустил дым и хмуро заметил:

– Я как раз собирался посылать за тобой...

Данченко не спросил, зачем. Он не торопился, а начальник так и так скажет, зачем хотел вызвать его. В любом случае, вне часов, отведенных на совещания, он никогда никого не вызывал по приятным поводам...

– Я получил известия из Триеста, – доложил политрук. – Там не все идет гладко...

Алехонян процедил сквозь зубы несколько отборных ругательств и протянул руку:

– Покажи.

Данченко открыл принесенную папку, достал лист бумаги, покрытый машинописным текстом, и подал его начальнику:

– Вот.

Алехонян еще раз затянулся, вынул сигару из тонких губ и начал читать:

МВД ОСОБО СЕКРЕТНО

Главное управление

Служба Е

5 Отдел Способ передачи: Радио

Место отправления: Триест Время приема: 14 часов

Отправитель: Хирурго

Текст:

В дополнение к предыдущему сообщению, информировавшему Вас о несчастном случае, произошедшем с Францем Халлейном после разговора с нами. Узнав, что он назначил Менцелю встречу в нашем городе, но не зная, как она должна пройти, мы установили слежку за Артуром Ламмом, местным журналистом, с которым Халлейн разговаривал перед тем, как пошел с нами. Ламм уехал в Полу, вернулся на корабле. По возвращении он вывел нас на Менцеля, остановившегося в третьеразрядной гостинице у Большого канала. Мы немедленно сняли там номер и подкупили служащего. Попытка ликвидировать Менцеля провалилась. Объект бежал через окно. Его след потерян. Безуспешно пытались похитить Ламма, вышедшего из дома. Захватили его в гостинице, из которой бежал Менцель. Ведем допрос, он неразговорчив. С целью предотвратить поспешные реакции перерезали провод телефона в доме Ламма, где осталась его сестра Эстер. Она калека, не опасна. Ждем дальнейших инструкций. Бросили все силы на поиски Менцеля с целью его ликвидации. Конец.

Алехонян отложил телеграмму, стукнул по ней кулаком и заорал:

– Идиоты! Идиоты чертовы! Ошибка на ошибке! Это надо прекратить!

Данченко вздрогнул. Лично он не видел в этом ничего ужасного. Хирурго сделал все, что мог... Не его вина, если...

– Идиоты чертовы! – разъяренно повторил Алехонян.

Искренне удивленный, Данченко сдержанно спросил:

– А что не так? Объясните...

Алехонян взорвался:

– Им никто не приказывал убивать Менцеля. Этот тип может быть очень нам полезен...

Данченко стиснул челюсти. Самым маленьким его достоинством была честность, которой так не хватало его начальнику. Он сухо возразил:

– Простите, товарищ Алехонян, но вы же сами...

– Что я сам?!

Данченко невозмутимо договорил:

– Вы сами дали мне инструкции, которые я передал Хирурго. Эти инструкции были ясны: уничтожить Менцеля, поскольку он ничем не может быть нам полезен. Речь шла...

– Нет! Если ты неправильно понял...

– Речь шла о том, – продолжал Данченко, повысив голос, – что нельзя позволить американцам захватить его.

Алехонян внезапно успокоился и без перехода, без объяснений сказал:

– Час назад сверху получен новый приказ. Менцеля надо брать живым. Любой ценой.

Данченко вздохнул. Язвительная улыбка приоткрыла его острые зубы.

– Это новость. – Потом перешел прямо к сути проблемы: – Это будет непросто. Похищение в Триесте – сложная операция. Раньше Менцеля можно было завлечь в ловушку, но теперь он понял, в чем дело, и будет держаться начеку. Может быть, он даже успел покинуть город, чтобы спрятаться где-то еще...