Золотая молния - Брэнд Макс - Страница 42

Она сделала неопределенный жест в сторону трех волков:

— Не знаю. Вы понимаете в этом лучше меня. Думаю, они вас любят.

— Конечно, любят! Мы ведь выросли вместе. Мы одна семья. Если одному из них впивается в лапу колючка, он, хромая, идет ко мне. Если они голодны, они приходят и рассаживаются вокруг меня, будто я умирающий олень, завязший в снегу. — Оливер коротко рассмеялся.

— Значит, вы ходите с ними на охоту?

— Что же еще я должен делать? Конечно, я охочусь для них, а они охотятся для меня!

— Хотите сказать, что они добывают для вас дичь? — недоверчиво спросила Нэнси.

— Я никогда не лгу, — с достоинством и легким упреком ответил молодой человек.

Девушка вспыхнула. Ей показалось, что она подвергла сомнению слова невинного ребенка. Оливер весь светился от счастья, что находится рядом с Нэнси, он готов был поверить во все, что девушка скажет или сделает. Так как же Нэнси могла сомневаться в нем?

— Я просто не представляю себе, как они могут охотиться для вас, — объяснила она.

— Иногда я иду на охоту, нахожу место, где, как мне кажется, лежит олень. Вы знаете, как это делается. Находите след оленя, прошедшего всего час или два назад, и он ведет вас от водопоя в укрытие.

— Откуда вы можете знать, что следу всего час или два? — поинтересовалась Нэнси, чувствуя легкое раздражение от того, что, несмотря на все свои заверения, молодой Кроссон, похоже, обманывает ее.

Юноша помедлил.

— Вы тоже могли бы это увидеть, разве нет?

— Нет. А как вы можете?

— Дело в том, что трава по-разному выпрямляется после того, как по ней прошли. Весной это происходит медленно, так как земля еще влажная, а трава только растет; в жаркие летние дни — быстрее, потому что травинки похожи на проволоку. Глядя на то, как распрямилась трава, можно сказать, как давно по ней прошли.

— А если травы нет? — требовательно спросила девушка, все еще не вполне доверяя рассказу молодого человека.

— Тогда, — охотно объяснил он, — вы ложитесь на землю лицом вниз возле отпечатка копыта. Если земля сырая, на дне ямки будут следы воды. Если сухая, то с краев ямки на дно будут соскальзывать песчинки или пыль и заполнять углубление. После того как вы посмотрите на следы несколько сот раз, начнете понимать, какие из них старые, какие — свежие.

Нэнси сделала глубокий вдох и кивнула. Она чувствовала, что входит в новый мир через гостеприимно распахнутые ворота.

— Ладно, допустим, мы добрались до того места, где, по вашему мнению, находится убежище оленя. И что же?

— Как волки охотятся для меня?

— Да.

— Это очень просто. Во-первых, берете четверых или пятерых волков. Во-вторых, сворачиваете со следа примерно за милю от убежища. В-третьих, добравшись до нужного места, огибаете его.

— Вы хотите сказать, что пробегаете три мили?

— Да, или четыре, иногда пять. — Оливер продолжал говорить так, словно речь шла о чем-то совершенно обыденном, известном даже ребенку. — Каждый раз, когда укрытие хорошее, а пространство вокруг него достаточное, оставляете позади себя одного волка и указываете, в каком направлении ему следует наблюдать. Годовика этому можно научить за три урока. Особенно если у вас есть такая мудрая старая волчица, как Бианка, чтобы помочь вам. Она может дать им пару куда более сильных затрещин, чем отважился бы я. Итак, ваши волки лежат вокруг убежища. Затем вы подходите к оленю и вспугиваете его. Иногда, если быть очень внимательным, можно подойти против ветра к самому месту лежки зверя. Раз шесть мне понадобились лишь хороший прыжок и верный удар ножом, чтобы закончить дело. Но обычно олень вскакивает и убегает. Тогда ближайший волк бросается следом и отрезает ему путь. Олень мечется, но волки охраняют границу круга. Олень не может вернуться в убежище, потому что там пахнет человеком. Иногда человек может остаться на границе леса, бегая вдоль нее и удерживая зверя внутри. А волк мчится до тех пор, пока не догонит оленя или, по крайней мере, пока не добежит до следующего волка. Тогда первый волк падает в укрытие, а свежий вскакивает, готовый промчаться еще одну милю. В результате олень бегает по кругу, а каждую милю выпрыгивает новый волк и несется на полной скорости.

— Бедный олень! — вздохнула Нэнси.

— Должны же мы что-то есть, — мягко возразил юноша и немного виновато добавил: — Кроме того, в этом есть нечто забавное. Вот таким образом волки охотятся для меня.

— И едят своих жертв, я полагаю? А что это дает вам?

— Я отзываю их свистом, когда они завалят оленя.

— Бросьте! — вскричала девушка. — Чтобы они оставили прекрасное свежее мясо только потому, что вы им свистнули?

— Да, они его оставят. Вам это, наверное, кажется невероятным. Но волка можно научить. Не плетью, разумеется. Я заставляю их подчиняться друг другу. Все они знают, что приказы исходят от меня, а наказание от любого из них. — Молодой человек сделал короткий жест, словно приглашая Нэнси взглянуть, как это просто. — Вообще-то в этом нет ничего странного.

Девушка подняла глаза на Оливера. Она думала о нем как о демоне в человеческом обличье. После встречи на улице стала считать красивым гибким молодым дьяволом. Но теперь ее мнение полностью переменилось.

Нэнси не знала, что сказать, но понимала, что заинтригована, что из ее представлений о молодом Кроссоне исчезла всяческая враждебность. Она больше не боялась его. Ей приходилось специально напоминать себе, что перед ней именно тот человек, который преследовал прошлым вечером ее и Честера Лайонза в горах.

Сейчас Оливер говорил очень мягко и убеждающе:

— Разве они вам не нравятся? Они выглядят угрожающими? Для вас это лишь зубы и когти? Если так, я отошлю их прочь!

— Нет, — отказалась девушка. — Все в порядке.

Но молодой человек покачал головой и, издав тонкий, резкий, пронзительный свист, махнул рукой. Трое волков начали отступать. Немного помедлили, чуть сжавшись, устремив дикие, горящие глаза на хозяина, затем исчезли среди деревьев.

— Они наблюдают за нами из укрытия?

— Нет. Просто остаются в пределах видимости и слышимости, — ответил Оливер. — Вы видите, что они по ветру от нас?

Нэнси этого не заметила. Но прежде чем девушка смогла обратить внимание на что-нибудь еще, водяной дрозд перелетел через ручей и попытался преградить им путь. В следующее мгновение Кроссон засвистел. Нэнси изумленно наблюдала, как он словно вытянул длинную невидимую руку и схватил дрозда, потому что тот начал порхать быстрыми кругами вокруг его головы. Оливер медленно поднял голову, обратив к небу радостное озорное лицо, и новый свист слетел с его губ. Дрозд бросался к нему и опять отлетал в сторону, искушаемый, недоверчивый, напуганный, но вновь и вновь привлекаемый звуком.

Юноша то и дело смотрел на Нэнси, приглашая ее принять участие в забаве, но вот птица уселась ему на плечо. Тогда Оливер засвистел мягко и непрерывно, а маленький дикий дрозд стал быстро наклонять головку то вправо, то влево, словно знаток музыки, готовящийся высказать свое суждение об исполнении музыкального произведения.

Кроссон поднял палец. Птица охотно перепрыгнула на предложенный насест, расправила крылья, словно собираясь улететь. Но свист продолжался, и дрозд внимательно слушал, склонив головку.

Наконец Оливер замолчал, а дрозд, помедлив мгновение, улетел прочь.

— Но в следующий раз он прилетит с первого свиста! — пообещал молодой человек.

Глава 38

— Где вы научились всему этому? — не выдержала Нэнси.

— Это трудно, — признался Кроссон. — Приходится лежать и слушать часами. Иногда появляются другие птицы, но надо слушать только одну и запоминать. Потом попробовать издавать точно такой же звук. Затем уйти, потренироваться, понять, что воспроизводите звук неверно. Тогда вернуться и начать все сначала. Иногда нужно работать каждый день в течение месяца, пока получится похоже.

А еще существуют отдельные свисты, трели и тому подобное. Знаете, например, есть сонные трели в конце дня и совсем другие, когда занимается заря, до того, как птицы начинают петь все разом. А если воспроизвести писк птенцов в гнезде, то можно заставить их мамашу свалиться с неба прямо вам на голову! — Он засмеялся, видимо, что-то вспомнив.