Золотая молния - Брэнд Макс - Страница 24

Издалека, с дальнего конца леса, донесся винтовочный выстрел. Как раз оттуда, куда должны были ехать чужаки и где Кроссон-младший оставил двух связанных заложников!

И что означает звук, последовавший за выстрелом? Может, визг волка, приглушенный расстоянием?

От гнева Оливер на мгновение крепко сжал челюсти. Затем сразу забыл о том, что могло происходить в дальней части леса. Все его внимание сосредоточилось на олене, потому что волчица начала осторожно подниматься. Парень чувствовал, как дрожат ее напряженные до предела мускулы. Волчица чуть приподняла голову и скосила налитые кровью глаза, чтобы получить разрешение хозяина выскочить на открытое пространство.

Обеспокоенный олень крутил головой по сторонам, большие уши насторожились, он изо всех сил пытался услышать сигнал тревоги. Зверь сделал несколько торопливых шагов. Его зад чуть опустился, и солнечный свет вспыхнул на напрягшихся мускулах. В следующее мгновение рогатый был готов умчаться по зеленому лугу, наполовину напуганный, наполовину переполненный беззаботной радостью, подобной той, что заставляет певчую птицу взлетать к самому солнцу.

Кроссон поднял револьвер и прицелился.

Он заметил блеск зубов волчицы, оскаленных в немом страхе перед непривычным орудием. Она знала его запах, но никогда не ощущала его в этих руках!

Куда ему целиться? Туда, где бьется сердце, под лопаткой, под откормленным жирным боком. Но принесет ли успех простое нажатие курка? Загремит ли револьвер в его руках, как гремел он в руках других людей?

Сердце молодого человека бешено стучало, лицо пылало, рука страшно дрожала, пока он вглядывался в желанную цель. Но в то мгновение, когда олень сделал прыжок, он нажал на спуск.

Оливеру показалось, что в его чувствительных ушах загремели разом все громы мира. Отдача резко ударила в ладонь; дуло злорадно дернулось вверх, будто объявляя — мимо!

Он промахнулся? Олень дико рванул вперед, вытянувшись в воздухе. Напуган? Нет, последовал второй прыжок, вверх, а приземлился самец тяжело, неуклюже рухнув на траву. Его голова слегка дернулась, розовый язык вывалился наружу. Глаза животного оставались широко открытыми, но Оливер знал, что олень уже ничего не видел. Он был мертв!

Из кустов выпрыгнули три больших волка. Кроссон медленно направился за ними, выйдя из прохлады леса в жар солнечного света, более горячий, чем брызнувшая кровь.

Но он не чувствовал жары. Оливер сделал то, что хотел. Движение его указательного пальца лишило жизни сильное и прекрасное тело, созданное для скорости. Не промахнулся с первого выстрела! Да и промахнется ли когда-нибудь в дальнейшем?

Холодная и жестокая улыбка появилась на его губах. Ноздри расширились. Кроссон-младший испытывал величайшую радость из всех, что ему мог предоставить мир. Из всех, кроме одной. Потому что самое большое счастье все-таки подарить жизнь кому-то, а не отнять ее. Но сейчас он думал о другом. Потеть, напрягать мускул к мускулу и призывать опасность с ножом в руке? Нет, хватит! Сейчас это напомнило ему о жизни зверя среди других зверей. Другое дело стоять в стороне, без малейших повреждений, не подвергаясь даже крошечной опасности, и иметь возможность потушить искру жизни так же легко, как трепещущее пламя свечи. Вот что превращает человека в Бога! Не удивительно, что отец запретил ему прикасаться к оружию. Это ворота, открывшись однажды, расстилали весь мир у ног молодого человека. Оливер перестал быть ребенком. Он превратился в мужчину.

Трое волков стояли над жертвой, пуская слюну, но не решались вцепиться зубами в добычу без позволения хозяина. Он так приучил их. Сначала должен освежевать жертву, снять с нее шкуру, потом отрезать хищникам их долю.

Но сейчас Оливер не шевелился.

Что же занимало его мысли?

Если он захочет, целые стада мертвых животных лягут к его ногам! Пума, гризли, не позволявший ранее приблизиться к себе, волки из враждебных кланов, огромный лось, олень — все животные диких мест могут стать его рабами, потому что в его руках маленькая блестящая стальная игрушка, выдыхающая огонь и выплевывающая кусочки свинца!

Кроссон сделал короткий жест. Волки прижались к земле, глядя на хозяина с удивлением, больше похожим на страх; затем воспользовались разрешением и вцепились клыками в добычу!

Молодой человек стоял рядом. Он наблюдал, как хищники рвут и раздирают тело жертвы. Слышал, как трещат сухожилия, лопается кожа, словно кто-то рвет на части очень плотную ткань, как хрустят кости, поддаваясь неимоверной силе огромных челюстей.

Волки ели. Кроссон восхищался их аппетитом и своей властью над ними, властью мудрого отца. Звери были голодны — он их накормил. Молодой человек любил их еще больше за то, что мог отдать им все мясо целиком, не беспокоясь о себе. Это означало, что в доме не будет свежей оленины. Придется охотиться завтра и послезавтра. Но разве Оливер не знает каждый родник среди холмов — излюбленные места водопоя оленей? Разве он не умеет окружать эти места и залегать там в засаде вместе с волками? Только больше не нужно устраивать таких окружений, из которых загнанные самец или самка пытаются прорваться, перепрыгивая оскаленные волчьи клыки. Теперь он, Оливер, окажется там с револьвером!

Он сможет задуть жизнь одним легким движением указательного пальца, а затем разделит добычу — немного себе и отцу, большую часть своим четвероногим друзьям!

Молодой человек смотрел, как они ели.

Запах пищи таинственным образом пронизал благоухающий смолой воздух и достиг других ноздрей. Еще два волка приблизились к оленю, затем еще один, и еще, вскоре морды всех семерых волков окрасились кровью добычи.

Оливер продолжал смотреть на них и чувствовал себя богатым, словно король во главе длинных столов, за которыми его пэры, вассалы и доблестные воины поглощают пищу, выданную им в знак его процветания и благополучия. Кроссон ощущал себя патриархом, окруженным младшими членами клана, отвечавшими на его щедрость верностью, уважением и послушанием.

Канюк, паривший в небе, опустился ниже. Стервятник сделал быстрый круг около Оливера и волков и уселся на изогнутую верхушку дерева. Прочие его собратья заметили полет канюка. Они стали появляться на западе, на юге, на востоке. Прилетят и другие в надежде на пиршество.

Кроссон мрачно улыбался, глядя на них.

Птицы внушали ему отвращение, но они лишь следовали закону своего вида.

А разве не все живые существа подчиняются тому же закону?

То же самое происходит и среди людей. Одни выбираются из грязи благодаря своему труду, другие отбирают их прибыли хитростью и ловкостью, а третьи используют право силы. Ум Оливера переполняла романтика. Он в одно мгновение смог понять, почему странствующий рыцарь ехал все дальше и дальше — не ради пути в никуда, не ради убийства, а чтобы взяться за дело надежными руками.

Рыцари исправляли ошибки. Ладно, он тоже будет исправлять ошибки. Они помогали слабым и униженным. Что ж, это станет и его почетной обязанностью!

Фантазия уносила Оливера в яркие и красивые мечты.

Его заставило очнуться рычание волков, наевшихся оленьего мяса и раздувшихся от обильной пищи. Теперь они улеглись, терзая кости окровавленными челюстями.

Придя в себя, молодой человек направился к лесу.

У самых деревьев он оглянулся, но ни один из участников пира не приподнялся, чтобы последовать за ним. Кроссон тихо окликнул волков. Все звери посмотрели на него, но только волчица неохотно встала и побрела за хозяином. Остальные хищники прижали уши, зная, что поступают неправильно, но ожидая второй команды.

Оливер решил, что отдавать повторный приказ ниже его достоинства. Он отправился дальше, его занимала уже иная идея.

Глава 22

Тем временем Билл Рейнджер решил, что получил достаточно информации, даже более чем достаточно. У него не было желания еще что-то узнавать о жизни обоих Кроссонов. Наилучшим выходом для себя он счел немедленный отъезд и подробный отчет Менневалю обо всем увиденном, а затем пусть он сам действует, как сочтет нужным. Билл чувствовал себя ребенком, столкнувшимся с неразрешимыми проблемами.