Золотая молния - Брэнд Макс - Страница 17

Левша тоже посмотрел в указанном направлении и увидел два крошечных, едва заметных пятнышка, двигавшихся по небу.

— Нет, — возразил Питер Кроссон. — Это орлы. Или может быть, канюки?

— Ястребы, — настаивал сын. В его коротком ответе не было упрямства, только абсолютная уверенность.

— Не понимаю, как вам удается различать, — вмешался Рейнджер. — Это могут быть и орлы, и ястребы, и канюки.

— Летят не как канюки, — объяснил старик. — И слишком забирают вверх для орлов. Орлы все жирные, мясистые. А эти ребята состоят из ветра и мускулов.

В самом деле, когда траппер снова взглянул на небо, ему показалось, что два пятнышка быстро поднимаются и явно приближаются.

— Ты хорошо видишь птиц, но не видишь проблему, — неожиданно заявил Питер.

— Какая еще проблема нас ожидает? — осведомился Оливер, пожимая плечами.

— Человек и оружие.

— Какой вред он может нам причинить?

— Может убить нас обоих двумя движениями указательного пальца.

— В самом деле? — удивился юноша и посмотрел на траппера ясными голубыми глазами. Его взгляд был непоколебимо спокоен.

Левша встревожился еще больше, чем раньше. Действительно, он держал в руках винтовку и умел хорошо обращаться с оружием. Тем не менее Рейнджер не чувствовал, что он наделен силой, достаточной для победы над этим сверхъестественным человеком, умеющим говорить на языке птиц и зверей.

— По-моему, сэр, — обратился он к старику, — вы принимаете меня за бандита.

— Вы человек, и у вас в руках оружие, — повторил Питер Кроссон.

— Он пришел сюда, чтобы ставить капканы, — напомнил Оливер.

— Это ложь, — отрезал отец. — Он хочет гораздо большего.

Потрясенный, Рейнджер некоторое время не мог произнести ни слова. Он подождал, надеясь, что кто-то из Кроссонов разовьет высказанную мысль, но человек с удочкой просто смотрел на воду, а Оливер как ни в чем не бывало продолжал ласкать волка.

— Ладно, — не выдержал Левша, — раз вы такие любезные соседи, я полагаю, что уже выяснил все, что собирался узнать. Всего хорошего! — Он махнул Кроссонам рукой и повернулся к ним спиной.

Но едва Рейнджер успел сделать шаг или два с мрачным ощущением, что вся его миссия была ошибкой и ему нечего или почти нечего будет рассказать Менневалю, как Оливер резко окликнул его:

— Подождите!

Левша обернулся с деланной неохотой:

— Что еще?

— Я не думаю, что ты совершенно прав, — обратился юноша к отцу.

— Если ты все знаешь лучше меня, — проговорил старик с сонным безразличием, — доставь себе такое удовольствие.

— Это человек, который отпустил Птицелова, когда тот попал в его капкан, — напомнил Оливер.

— Если траппер отпускает волка на свободу, — упрямился отец, — это означает, что он стремится поймать добычу покрупнее. Скорее всего человека.

— В самом деле? — без обиняков спросил молодой человек.

Оливер казался наивным, но он был и опасен. У Рейнджера не было уверенности, что в нем достаточно человечности, чтобы преодолеть природную свирепость.

— Хотелось бы знать, — взорвался он, — чем бы я мог разжиться у вас? У каждого в отдельности или у обоих сразу? У вас что, есть собственная золотая жила? Или вы умеете устраивать дождь? Чем таким уж особенным владеет ваша семейка, что могло бы меня прельстить и побудить вас обокрасть?

— Слышишь? — обратился Питер Кроссон к сыну.

— Слышу, — откликнулся тот.

— По-твоему, все правильно?

— Да, по-моему, все правильно.

— Так вот, все неправильно; и не забывай об этом!

— Назови мне причину! — потребовал Оливер. — Иначе это просто слова. Ты не даешь мне никаких доказательств!

— У рыбы тоже нет никаких доказательств, что червяк это приманка. До тех пор, пока крючок не прошьет ее губу. Рыба считает червя обыкновенным и за это потом жарится на сковородке.

— Гм! — недоверчиво произнес молодой человек, потом сел, подперев ладонью подбородок, и внимательно посмотрел на Рейнджера. Это был взгляд дикого животного — бесстыдный, любопытный, откровенный, пугающий. Ради собственного спасения Левша не мог ему ответить тем же, так как глаза Оливера словно проникали в его мысли. — Ладно, — заключил юноша. — Думаю, ты ошибаешься. Эй! А вон идет вождь!

Большой волк, чьи уши будто ловили любой шорох ветра, подпрыгнул и исчез среди деревьев с царапающим звуком, который издавали его когти, касаясь земли.

— Один из этих глупых оленей снова забрел в глубь леса, — предположил старик.

— Нет. Это что-то другое.

— Что же тогда?

— По меньшей мере пума. А может быть, человек? — Юноша засмеялся веселым, звенящим, озорным смехом.

— Оливер! — резко окликнул его отец.

— Да, сэр?

— Прекрати смеяться! Ты заставляешь меня дрожать от страха и покрываться гусиной кожей.

— Да, сэр. — Молодой человек послушно замолчал.

— Я полагаю, тебе доставит удовольствие выгнать из леса еще одного вора?

— Конечно, доставит, — искренне признался Оливер. — Двое последних… — И снова рассмеялся, но тут же остановился.

— Один из них вернется, — уверенно произнес старик. — Один из них вернется. А то и оба. И приведут с собой своих дружков.

— Возможно, мы сумеем точно так же справиться и с их товарищами, — беззаботно заявил молодой человек.

— Да, возможно, — согласился Питер. — Но наступит день, когда пришельцев будет не двое и не трое, а больше. Например, пятеро или шестеро. И все будут вооружены. Что тогда случится с тобой?

— Не знаю.

— И не узнаешь! Удар, огненная вспышка — и твоей молодой жизни, Оливер, наступит конец!

Юноша поднял голову и нахмурился, глядя в небо и на двух птиц, быстро приближавшихся к людям. И вдруг воскликнул:

— Тогда почему бы мне не обзавестись винтовкой? Почему?

Питер Кроссон резко повернулся к сыну. На мгновение его челюсти крепко сжались, а потом он произнес слова, которые впоследствии долго звенели в голове траппера:

— Потому что проклятие лежит на порохе и свинце, а также на всех, кто ими пользуется.

Глава 16

Старик еще не закончил свою речь, как из глубины леса донесся выстрел. Старый Кроссон чуть приподнял голову, прислушиваясь с деланным спокойствием. Оливер же упал на землю, распластавшись так, будто услышал свист пули и инстинктивно от нее увернулся. Но в следующее мгновение траппер понял, •что дело вовсе не в страхе. Юноша приложил ухо к земле, напрягая все свое внимание.

— Проклятие на порохе и свинце! — медленно повторил старик и вытащил из ручья еще одну огромную сверкающую форель.

Рейнджер стоял, не произнося ни слова. В конце концов, он уже узнал об этой странной паре куда больше, чем сумел бы вытянуть из них обычными вопросами.

Оливер легко, как перышко, вскочил с земли.

— Видите? — спросил, указывая на юг.

Оттуда летели две птицы, широко раскинув крылья, и теперь было совершенно ясно, что это ястребы.

— А как насчет ястребов в лесу? — спокойно осведомился отец. — Их только двое или больше?

— Четверо или пятеро верхом. Ты иди к дому, а я их встречу.

Оливер одним прыжком исчез в кустарнике, но отец окликнул его, медленно и совершенно спокойно поднимаясь со своего насиженного места на берегу ручья.

— Ты останешься здесь со мной, — приказал он.

— Они стреляют в наших волков! — нетерпеливо воскликнул молодой человек.

— Пусть стреляют в волков, прежде чем выстрелят в одного из нас. Я не готов превратиться в скелет! — Говоря это, старик мрачно смотрел на Рейнджера.

— Вот что я вам скажу, — внезапно заявил Левша. — В случае чего я обещаю, что останусь с вами, а там посмотрим.

— Он останется с нами! — сардонически повторил Питер Кроссон. — Огромное подспорье! Одна винтовка против четырех или пяти!

— Я верю ему, — настаивал молодой человек. — Иди с ним в дом. А я пройду короткой дорогой и встречу их.

— Стой! — громко закричал отец. — Ты встречался с одним или двумя. Но ты никогда не сталкивался с четырьмя или пятью!