Вне закона - Брэнд Макс - Страница 41

Только в том случае, если Ларри Линмаус «в цепях и с позором будет доставлен в тюрьму — это единственное подходящее для него место», жизнь в Крукт-Хорне войдет в свое естественное русло. Честные труженики смогут собирать свой богатый урожай, дети после школьного звонка, подобно стаду веселых барашков, — разбегаться по улицам, все станут счастливыми и довольными. Даже упомянутый ранее орел и тот укротит свой жестокий нрав хищника, взмоет в небеса и там, в золотисто-лиловых облаках, станет парить над умиротворенным городом.

Итак, взволнованная речь была произнесена.

Закончив ее, судья покрылся таким здоровым потом, что воздух вокруг него сразу же стал влажным. Да, он только что со всей силой своего ораторского мастерства обличил зло, заклеймил его и растоптал ногами. Теперь уже никто из собравшихся не сомневался, что Ларри Линмаус само исчадие ада.

Естественно, Бор сорвал бурные аплодисменты.

Выждав, когда в классе прозвучали, казалось бы, последние хлопки, судья, требуя полной тишины, поднял руку. Однако слушатели зааплодировали еще громче, и тогда он поднял уже обе руки. Раздались крики и улюлюканье.

— Нет, нет! — прошлепал Бор пухлыми губами и сделал вид, что очень смущен. Ну прямо как актер, в бесчисленный раз выходящий на поклон!

Наконец в помещении стихло и у мистера Бора появилась возможность договорить.

— Если аудитория поддерживает мое выступление, то я… — начал было он, но фермер Том Калкинс перебил его.

— Знаете, мистер Бор, из всех речей, произнесенных вами, эта самая потрясающая! — прогремел он.

Классная комната вновь взорвалась аплодисментами. Судья, чтобы успокоить публику, вскинул руки и так замотал головой, что его пухлые щеки заходили ходуном. Но все его старания восстановить тишину оказались безуспешными.

Что ни говори, а это был его личный триумф. В этот момент Бору казалось, что теперь до места в палате представителей ему не дальше, чем до крыльца местной школы. А членство в сенате Соединенных Штатов было его заветной мечтой!

Постепенно шум стих. Многие из дам, продолжая улыбаться, одобрительно кивали и чуть ли не сквозь слезы с восхищением смотрели на оратора. Наконец с помощью Хакетта, помощника прокурора, о котором кто-то язвительно сказал, что он больше помощник, чем прокурор, в зале снова воцарилась деловая атмосфера. Мистер Хакетт поднялся из-за стола, вкратце повторил содержание впечатляющего выступления Бора, а затем призвал собравшихся сделать следующее: уполномочить шерифа Энтони собрать большой отряд, прочесать районы, прилегающие к Крукт-Хорну, и изловить оставшегося на свободе преступника. Кроме того, по словам помощника прокурора округа, необходимо было снабдить шерифа достаточной суммой денег, чтобы тот смог выставить на дорогах дополнительные посты. Что же касается пойманного Тома Дэниельса, пособника Ларри Линмауса, то мистер Хакетт предложил осудить его по всей строгости закона.

По тому, как он держался и говорил, было видно, что помощник прокурора многому научился у судьи Бора. В конце своей речи он точно так же, как и судья, молча указал рукой на Джея Кресса. Люди вновь повернули головы в сторону карточного игрока, затем одобрительно закивали и снова бурно зааплодировали.

Вдруг от того места, где за школьной партой сидел Уильям Оливер, словно повеяло холодом. Взоры всех присутствовавших в классной комнате устремились на банкира. Хлопки в классной комнате постепенно смолкли. Мистер Оливер, у которого в этот момент было каменное лицо, решительно поднялся. Он тоже хотел выступить.

Глава 33

СОМНИТЕЛЬНАЯ ПОБЕДА

Жители Крукт-Хорна хорошо знали Уильяма Оливера и уважали его.

Не сказать, чтобы они его очень любили, — в больших городах редко кто любит банкиров, а в маленьких — и подавно. Брать у них в долг — процедура из малоприятных, а возвращать, да еще с процентами — тем более. В городке мистер Оливер слыл человеком честным и справедливым, не размазней — когда требовали обстоятельства, мог проявить и характер. Некоторые из горожан даже имели на него зуб. В банкира неоднократно стреляли — две из пяти выпущенных в него пуль оставили на его теле царапины. Стоило в таких местах, как гостиничная веранда или местный бар, упомянуть его имя, как тут же слышалось чье-то недовольное бормотание. Но большинство из тех, кто банкира недолюбливал, свое отношение к нему предпочитало не выказывать. Тем не менее, как говорилось ранее, Уильям Оливер был одним из самых уважаемых в Крукт-Хорне людей. Он стойл десятка добропорядочных граждан. Этот человек никогда не кичился своим богатством и со всеми держался ровно.

Итак, все приготовились слушать, что скажет Уильям Оливер.

— Могу я задать несколько вопросов? — сурово поинтересовался он.

Участники дебатов обожают вопросы, но ораторы их ненавидят. Судья Бор, еще не отдышавшийся после своего выступления, был оратором. Тем не менее ему пришлось сказать, что он приветствует любые вопросы и с радостью готов на них ответить.

— Ларри Линмаус нанес нашей тюрьме ущерб, — сообщил банкир. — А какие еще преступления он совершил?

— Попытка преднамеренного убийства, за что и был арестован. В ходе открытого разбирательства Линмауса признали виновным и осудили, — отчеканил судья Бор, особенно довольный своей последней фразой.

— Но факт преднамеренного убийства отрицается Лью Дэниельсом, то есть самим пострадавшим. Он, его родители и сестра подают жалобу и требуют повторного разбирательства. Они заявляют, что на это у них есть веские основания — в суде не были выслушаны показания потерпевшей стороны, — возразил банкир.

— Какие еще показания? — нахмурившись, бросил судья.

Бор уже жалел, что мистер Оливер оказался среди его слушателей.

— Лью Дэниельс может поклясться, что приехал в Крукт-Хорн специально, чтобы затеять ссору с Линмаусом. Черри Дэниельс подтвердит, что она встречалась с Ларри и просила того не убивать брата. Линмаус согласился и, чтобы избежать встречи с Лью, попытался незаметно исчезнуть из Крукт-Хорна, — пояснил банкир.

Судья обвел взглядом комнату и заморгал. Он искал поддержки у сограждан и нашел ее. Вопрос, виновен Линмаус или нет, нисколько не волновал собравшихся — куда интересней было послушать спор, неожиданно возникший между судьей и банкиром. Естественно, симпатии горожан были на стороне более уважаемого ими человека. Люди, находящиеся в классной комнате, все, как один, нахмурили брови, почти враждебно посмотрели на мистера Оливера, а затем в ожидании уставились на судью. Что тот скажет?

— Все равно, мистер Оливер, это никак не снимает вины с Линмауса! — довольно резко отрубил Бор.

Толпа с облегчением вздохнула. Все, кроме банкира, таким ответом были удовлетворены. Пусть возражение Бора никак не объясняло, почему же Линмаус все-таки виновен, но зато как оно прозвучало! Да, их любимец не побоялся осадить самого банкира!

Однако Оливер не вышел из себя, а с присущим ему спокойствием продолжил:

— А кроме этого вызывающего сомнения преступления, что еще вы вменяете Линмаусу?

— Да вся его жизнь — одно сплошное преступление! — прогремел со своего места судья.

Вот это ответ! Здесь и возразить-то нечего! Толпа взорвалась шквалом аплодисментов, но затем затихла и, затаив дыхание, стала ждать реакции банкира.

Однако, к их величайшему удивлению, мистер Оливер, не повышая голоса, невозмутимо парировал:

— Но до того случая с Дэниельсом за все предъявленные ему обвинения Линмаус получил официальные извинения. Кто-нибудь может это опровергнуть?

Судья понял, что приперт к стенке. Как, впрочем, и все те, кто его поддерживали.

— А вы, сэр, что, уполномочены Линмаусом здесь его защищать? — недовольно поинтересовался Бор.

Хороший и прямой вопрос, подумали слушатели и согласно закивали.

— Я здесь для того, чтобы не допустить беззакония и глумления над здравым смыслом, — невозмутимо заявил банкир.

— А вы считаете, что мы попираем закон? — взревел судья.