Вне закона - Брэнд Макс - Страница 31

Гаррисон Райли из-за тоненьких усиков внешне напоминал кота. По трем неглубоким морщинкам на его лбу, а также по не сходившей с его лица улыбке можно было подумать, что он обладает чувством юмора. Но первое впечатление от Райли было обманчивым — он был необычайно жесток и холоден душой. В элегантном костюме, дорогих ботинках, с хорошими манерами и правильной речью Гаррисон Райли мог бы сойти за истинного джентльмена, но по компании, в которой он находился, можно было смело сказать, что из этой четверки бандитов он самый коварный.

И наконец, Джад Огден, последний и самый низкорослый из сообщников Джея Кресса, имел непреодолимую страсть совершать зло. Нервно перебирая пальцами, он сидел на веранде, тупо уставившись в пустоту, словно раздумывая, где бы совершить очередное преступление.

Сам воздух над этой четверкой казался черного цвета.

Завидев приближавшегося к ним Джея Кресса, бандиты дружно впились в него глазами. Челюсть у «медведя» отвисла, он всем телом подался вперед.

— Ну, что? — хором выпалили все четверо.

— Ребятки, вас ждет легкая жизнь, и за хорошую плату, — сообщил подошедший Кресс. — Но только никакой самодеятельности! Согласны?

Бандиты переглянулись между собой и притворно заулыбались.

— Будем кротки как ягнята! — ответил за всех Гаррисон Райли.

Глава 25

ФАЗА ЛУНЫ

Тем же самым утром, пробираясь сквозь холодную серо-розовую дымку тумана, окутавшего долину, Линмаус в сопровождении Тома Дэниельса спустился с Ланшамских гор. Состояние Тома беспокоило Ларри. Щеки у юноши то покрывались ярким румянцем, то неожиданно белели. Иногда Тома трясло, а время от времени охватывала дремота, и он, засыпая, ронял на грудь голову.

Не делая привала, они ехали почти всю ночь, поскольку шериф соседнего округа поднял по тревоге сотню хорошо вооруженных всадников, разбил их на пять отрядов и начал прочесывать окрестности. Несмотря на то, что под ним теперь снова была его быстроногая Фортуна, Ларри решил не рисковать и вернуться в знакомые места. Поэтому они повернули лошадей в сторону Крукт-Хорна.

Более того, Линмауса серьезно беспокоило сообщение о том, что на дорогах вблизи Крукт-Хорна орудует банда из двух человек, которые грабят повозки и одиноких путников. Лошади грабителей совпадали по масти с Фортуной и мерином Тома. Ларри ничего не стоило бы обнаружить бандитов и хорошенько их наказать, но ситуацию осложнял Том — он был болен.

Когда же Линмаус спрашивал его, как он себя чувствует, тот только посмеивался и отмахивался.

— Я просто не выспался, Ларри, — говорил он. — Несколько часов сна, и снова буду как огурчик.

Услышав в очередной раз подобный ответ, Линмаус перестал его спрашивать о здоровье и всерьез стал подумывать, где бы им остановиться, чтобы хоть немного передохнуть. Тома лихорадило, и, надо сказать, довольно сильно. Ему нужен был постельный режим и хороший уход. Но Ларри понимал, что ни того, ни другого обеспечить парню он не сможет — кольцо их преследователей сжималось все туже и туже.

С самого начала Линмаус жалел, что взял его с собой. Правда, в долгих странствиях приятно иметь рядом напарника, а кроме того, Том был отличным охотником. Ко всему прочему, он, оказывается, хорошо готовил на костре и, несмотря на трудную дорогу, не унывал. Но Ларри очень волновал тот факт, что Дэниельс, примкнув к нему, сам фактически стал вне закона.

Линмаус был готов сделать все, лишь бы юноша не запачкал руки в каком-нибудь вынужденном преступлении. Правда, наступили такие времена, когда для того, чтобы оказаться осужденным, никакой вины вовсе не требовалось, а для того, чтобы на тебя навесили половину жутких преступлений, приписываемых Линмаусу, вполне достаточно было просто находиться с ним рядом. Поэтому и неудивительно, что все грабежи в округе Крукт-Хорна считали делом их рук. А помимо разбоев на дорогах, в горах произошло несколько зверских убийств. Их обвиняли я в этом.

Потрясенные чередой дерзких преступлений, люди негодовали, и неудивительно, что так поспешно был снаряжен отряд из ста всадников, призванный изловить и предать суду ни в чем не повинных Ларри и Тома. А для шерифа Энтони поимка бандитов стала вообще делом чести.

Беглецам, чтобы оказаться поблизости от Крукт-Хорна, пришлось пробираться сквозь снега и промозглый порывистый ветер. Неудивительно, что бедный Том сильно простудился.

У Линмауса болезненное состояние молодого Дэниельса вызывало большую тревогу. Если он умрет, виновным в его смерти Ларри будет считать себя. Но он не мог и оставить больного Тома у кого-нибудь дома — там его непременно схватят и предадут суду. Хорош же тогда окажется он, знаменитый Линмаус, не сумевший уберечь друга!

Иногда Ларри думал, что, разрешив Тому остаться с ним, он совершил безумие. Да, вернув себе Фортуну, он должен был оставить Тома в Крукт-Хорне. Нельзя было брать парня с собой в столь опасное путешествие! Том Дэниельс должен был находиться как можно дальше от него.

Однако, проклиная себя за допущенную ошибку, парень все же понимал, что без толку дуть на сбежавшее молоко. Теперь ему было необходимо найти пристанище для заболевшего товарища и заботливую сиделку. А кому, кроме как семье Дэниельс, он смог бы довериться? Никому! Разве что коротышке с коричневым от загара лицом — брату Хуану?

И словно по мановению волшебной палочки неподалеку от них раздался цокот копыт.

— Кто-то едет на муле, — сонным голосом произнес Том.

Линмаус молча кивнул.

Тот, кто хоть однажды слышал, как постукивают по дороге копыта мула, ритмично и часто, никогда не перепутает их с топотом лошадей.

Через несколько секунд из-за поворота на дороге в дрожащем мареве раннего утра на своей Алисии показался брат Хуан. Уздечку монах не держал, его руки были скрещены на груди, а на лице, повернутом на восток, играла восторженная улыбка ребенка. А Алисия, эта умная и своенравная Алисия, обходя валявшиеся на дороге камни, сама выбирала, куда ей ступать. От безмятежного вида маленького монаха на душе у Ларри сразу же потеплело.

Хотя он и видел этого доброго, преданного своему делу монаха не в первый раз, но только сейчас при встрече с ним ощутил спустившуюся на него благодать Святого Франциска.

Не долго думая, Линмаус спустился с тропинки на дорогу и направил Фортуну ему навстречу.

Алисия, заметив двигавшегося на нее всадника, тотчас остановилась и навострила длинные уши.

— Привет, брат Хуан! — крикнул Ларри.

Францисканец в приветствии поднял обе руки. Подъехав к Линмаусу ближе, он, радостно улыбаясь, обменялся с ним крепким, дружеским рукопожатием.

Не теряя времени, Ларри сразу же приступил к делу.

— Друг мой, — начал он, — со мной больной. Не знаешь ли ты в этих горах какого-нибудь надежного человека, который бы смог его приютить и не выдать шерифу? И при этом не очень болтливого.

Брат Хуан ответил не раздумывая:

— Я могу отвезти тебя к такому человеку. Это отсюда в получасе езды. Ты слышал о старике Джарвисе и его жене?

— Ну, женщине я не стал бы доверять — они все страшно болтливые! — воскликнул Линмаус.

Монах внимательно посмотрел в глаза парня.

— Если не доверять женщинам, то как же тогда доверять мужчинам? — проговорил он. — Поедем к ним, друг мой! Мы все наполовину хорошие люди, а наполовину плохие. Просто последнее время люди поворачивались к тебе своей плохой стороной, и неудивительно, что ты потерял к ним доверие. Поверь мне, старый Джарвис и его супруга излечат тебя от этого недуга!

— А кто они такие?

— Сам увидишь! — воскликнул монах и, несмотря на недовольное мычание Алисии, стал ее разворачивать.

Проехав недолго по дороге, францисканец свернул на едва заметную тропинку, петлявшую меж камней. Линмаус и Том следовали за ним. Продвинувшись еще немного вперед, они встретили высокого старика, несшего за плечами котомку. В руках он держал длинноствольную винтовку старого образца.

На вид ему было под восемьдесят. Несмотря на преклонный возраст, некоторые черты его гладко выбритого мужественного лица выглядели удивительно моложаво — ярко-синий цвет глаз делал его похожим на юношу, да и держался он под тяжестью своей ноши довольно прямо.