Семь троп Питера Куинса - Брэнд Макс - Страница 16

«Кто она?» — спросил я. «Догадайся», — сказал он. «Это женщина, которую вы знали в юности», — с замирающим сердцем предположил я. «Неужели она выглядит так старомодно?» — удивился он. «Она выглядит так, будто жила во все времена!» — воскликнул я. Монтерей аж подпрыгнул на стуле. «Я когда-нибудь тебе о ней рассказывал?» — резко спросил он. «Никогда», — ответил я. «Тогда откуда ты взял такие слова?» — «Глядя на портрет». — «Вот что, хватит об этом! Хватит!» — отрезал Монтерей. Очень взволнованный, он возбужденно зашагал, по комнате. Наконец, взяв себя в руки, остановился и сменил тему.

Предупредил, что завтра свозит меня посмотреть новые площади.

Восторженно заговорил о том, что в Мексике много пустынных земель, которые оживут, как только придет вода. И что я — тот человек, которому предстоит совершить это волшебство.

Однако я понял, что, начав разговор о девушке с портрета, я затронул его больное место. Да и сам я слишком нервничал, чтобы придать значение волнению Монтерея. В ту ночь я видел ее во сне. На другой день мы с Монтереем отправились в длительную поездку и отсутствовали двадцать дней. За это время проехали четыреста миль. Монтерей показал мне полдюжины перспективных участков, не уступавших по размерам тому, который я уже для него обустроил. Меня ждали дело всей жизни, слава и богатство. Когда я принялся рисовать Монтерею картину преображенных пустынь, старина, казалось, захмелел от счастья. Он так крепко пожал мне руку, что я испугался остаться без пальцев.

— Говоришь, он старик? — спросил Питер.

— Ему пятьдесят… или шестьдесят… точно не знаю. Волосы седые. От этого выглядит старше. Но силенки не занимать.

— Странно, — заметил Питер.

— На обратном пути мы строили планы освоения богатств мексиканских пустынь. Перед нами открывались захватывающие возможности. Однажды под вечер мы поднялись на гребень, откуда открылся стоявший на верхушке скалы большой дом Монтерея. И тут произошло невероятное. Взглянув туда, мой хозяин с криком: «Она здесь!» — пришпорил коня и словно сумасшедший помчался вниз по склону.

Я задержался и посмотрел на дом в бинокль. Над ним развевался отсутствовавший прежде ярко-голубой флаг с красным крестом, поднятый над одной из квадратных башен.

— Башен? — переспросил Питер.

— Разве я не говорил, что дом — настоящий замок? Я поскакал следом, но мне ли угнаться за Монтереем! У входа в дом, вернее, в конце дорожки, подходившей к самому дому, стоял его конь весь в мыле и шатался от изнеможения.

«Что случилось?» — спросил я слугу, принявшего у меня поводья.

«Не понимаю, сеньор», — ответил он.

Я повторил вопрос на хорошем испанском языке, но плут имел нахальство, смеясь мне в лицо, повторить, что не понимает. Я догадался, что у него приказ и что ни от него, ни от кого-либо другого я ничего не добьюсь. Монтерей держал их всех в страхе, чуть ли не в страхе смерти. Убежден, что, если бы пришлось выбирать, слуги скорее бы бросились на черного ангела смерти, чем на своего хозяина.

Я прошел в отведенную мне комнату. Во время ужина я с нетерпением ожидал появления Монтерея и Мэри.

— Мэри? — внезапно воскликнул Питер. — Говоришь, ее зовут Мэри?

— Да. И что из этого?

— Ничего… если не считать, что, по-моему, я скоро ее увижу.

— Лучше броситься с первой попавшейся скалы, чем попытаться ее увидеть, приятель! Послушайте, что случилось со мной. Мэри в тот вечер к ужину не вышла. Сам Монтерей явился и принес извинения. Она устала после длинной дороги. Появится утром. В то же время Монтерей рассыпался в извинениях за то, что так внезапно бросил меня по пути. Он даже чуть покраснел. И неудивительно — я не мог отделаться от мысли, что старина Монтерей намеревается жениться на этой молоденькой девушке!

А он стремительно перешел к разговору о наших делах. Весь вечер только и говорил о них и разошелся до такой степени, что решил, что мне уже завтра с утра надо отправляться к первому объекту и начинать проектировать плотину и оросительные каналы.

Я пошел спать убежденный, что не обрету покоя, пока не увижу воочию эту Мэри. Всю ночь я не мог заснуть. Отчасти из-за Мэри, отчасти из-за страха перед Тигром.

— Перед кем?

— Не может быть, чтобы вы не слыхали о Тигре!

— Тот самый мексиканский бандит?

— Тот самый!

— Что у него общего с Монтереем?

— Много чего, но каким образом — мне не удалось разузнать. Это одна из тайн, связанных с Монтереем и его домом. Хорошо бы только одна. Но насколько мне удалось разведать, Тигр сидит у Монтерея в печенках. Все в доме испуганно оглядываются при одном упоминании его имени среди бела дня. Даю слово — сам свидетель этого! Незадолго до моего возвращения Тигра видели по соседству, и от этой новости мне тоже стало не по себе.

Спустя некоторое время я встал, оделся и вышел прогуляться. Выбрал для прогулки довольно странное место. Выйдя через какую-то старую дверь, стал расхаживать взад и вперед по узкому выступу между стеной дома и краем пропасти. Обойдя жилую часть замка — надо иметь в виду, что все сооружение занимает большое пространство, — я оказался у стены самой старой части здания.

Время и место были не самыми подходящими для моих натянутых нервов. По правде говоря, я чувствовал себя до смерти напуганным. Не думайте, Куинс, что я ужасный трус, в трудную минуту я, по-моему, держусь не хуже других.

— Не сомневаюсь, — не моргнув глазом солгал Питер.

— Я разгуливал, погруженный в мысли о красоте Мэри, и в то же время размышляя о Тигре. Все говорили о нем как о бесстрашном и безжалостном дьяволе, которому все нипочем и море по колено. Известно, что он прокрадывался в дом Монтерея и уводил оттуда людей.

— Уводил людей? — поражение воскликнул Питер.

— Честное слово! Время от времени ему приходится пополнять банду, и когда он узнает о подходящем человеке, то является и забирает его с собой. Представляете?

— У него, должно быть, железные нервы.

— Ему совершенно неведом страх. Насколько мне известно, не многие обладают таким качеством. Во всяком случае, я к ним не принадлежу! Но вернемся к дому Монтерея. Итак, я дошел до угла старой части дворца, чтобы поглядеть вниз, на подножие скалы. И увидел там идущего не спеша человека. В тот момент я не обратил на него внимания. Дойдя до следующего угла, снова посмотрел вниз и тут остановился. Ибо прогуливавшийся куда-то исчез!

При воспоминании об этом Мартин Эвери прикусил губу и провел дрожавшей рукой по лбу.

— Должно быть, прошел между скал, — предположил Питер.

— Поверхность скалы почти такая же гладкая, как и каменная стена дома. Я внимательно оглядел долину. Там его не было. Он не мог скрыться, распластавшись на песке. Яркая луна светила под таким углом, что мельчайший камешек отбрасывал на песок отчетливую тень. Все до одного выглядели словно нарисованные тушью на белой бумаге. Человек никак не мог от меня укрыться. Я понимал, что это абсолютно невозможно!

— Не иначе утащил нечистый дух, — усмехнулся Питер.

— Я спустился вниз разобраться, в чем дело, — продолжал Мартин Эвери, потирая от волнения руки. — Удивляюсь, как у меня хватило духу, но уверяю, что спустился по вырубленным в скале крутым извилистым ступенькам к подножию. Даже при дневном свете ходить по этой лестнице для меня проблема, а тут ночью, в свете всех загадок, связанных с приездом девушки, странным поведением Монтерея и слухами о появлении Тигра, я бесстрашно сполз вниз. Огляделся, пытаясь разобраться, что к чему. Найти следы того человека не составило труда. Луна рельефно высвечивала вдавленные в песок отпечатки. Следы вели до самой скалы и тут пропадали, как будто человек вошел в скалу.

— Сам дьявол во плоти! — прошептал Питер Куинс.

— Я сразу понял, что именно произошло. Стал шарить руками по шершавой поверхности скалы, где потяну, где нажму, расцарапал в кровь пальцы, залезая в каждую трещину, — и тут что-то сдвинулось, и часть скалы бесшумно отъехала в сторону. Помню, меня поразили гладкие кромки отъехавшего куска камня. Туннель, по всей видимости, вырубили в коренной породе, и в конце его я увидел…