Поющие револьверы - Брэнд Макс - Страница 30

По крайней мере на это Райннон надеялся всей душой и решил оставить все суждения на потом.

Наконец, пришли долгожданные сумерки. Появились звезды, но он все ждал, потому что решил быть терпеливым до того, как опустится ночная темнота, и только тогда отправиться в великий поход против дома Ди.

В течение дня Морган на глазах поправлялся. В обед он хорошо поел, потом снова заснул. И вот уже несколько часов из спальни не доносилось ни звука.

Подошло время отправляться в рейд, но Райннон напоследок захотел взглянуть на больного. Он подошел к закрытой двери и тихо постучался. Ответа не было. Тогда он осторожно повернул ручку и заглянул в комнату.

Ее окно выходило на запад, где небо было залито последним светом уходящего дня, настолько слабым, что он не мог погасить даже бледные звезды. Однако в комнате света было достаточно, чтобы Райннон разглядел очертания фигуры на постели.

— Морган! — шепотом позвал он.

Ему никто не ответил. Наверняка Морган крепко спал, но ему нужно было удостовериться, прежде чем двинуться по тропе, с которой, может быть, он не вернется. Он осторожно двинулся вперед. Рука Райннона коснулась постели и он попытался нащупать спящего.

Но его не было.

Он зажег спичку. Постель была пустой.

Куча порванной и грязной одежда, лежавшей на стуле в углу, исчезла. Исчезли и изношенные сапоги, которые стояли рядом.

Морган Встал, оделся и, не сказав ни слова, ушел!

Но зачем? Если бы он хотел убежать до нового появления Ди, разве не попросил бы помощи, хотя бы лошади?

Райннон выбежал из дома и поспешил к конюшне. Все оказалось так, как он подозревал. Одного седла и серого коня — его лучшего — не было!

Глава 29

Он бросил спичку, при свете которой сделал свое открытие, и тихо выругал Моргана. Но пока он стоял в темноте, ему вдруг показалось, что за конюшней слышится бормотание голосов. Он подошел к стене, чтобы удостовериться, и точно — двое мужчин были заняты разговором.

Райннон начал выслеживать их, как кот мышку.

Он выполз через заднее окно конюшни, осторожно протискиваясь наружу, чтобы не зашуметь, и вылез наружу. На углу конюшни согнулся, потому что близко к кустам заметил силуэт всадника и еще одного пешего рядом с ним и с первым произнесенным словом, пусть даже приглушенным, узнал характерный голос Караччи.

— Я оседлал для него серого. Это лучший, что у нас есть.

— Где Райннон?

Это был голос шерифа Каредека — голос шерифа, называющего настоящее имя Райннона в присутствии наемного итальянского рабочего! Каредек тайком здесь, тайком говорит о нем, о преступнике, за голову которого назначена награда!

Из всех странных вещей, которые случались с Райнноном, это было самое странное. Он опустился на колени, не находя в себе сил двигаться.

— Где Райннон?

— Отдыхает на крыльце. Даже не знает, что Морган ушел.

— Да, — сказал шериф, — он немного тугодум. Это уж точно!

— Верно, — согласился Караччи. — Умом он не блещет. Я это заметил!

Райннон сжал зубы.

Но шериф — Каредек! Как он мог только сказать такое! Мучаясь печалью и потрясением, Райннон навострил уши.

— Что Райннон будет делать вечером?

— Не знаю. Спать… если не узнает, что Морган сбежал.

— Узнает.

— Тогда все равно, наверное, будет спать. Ему нужно время, чтобы на что-нибудь решиться.

— Не скажи, — возразил Каредек. — И еще, Караччи, смотри будь осторожнее.

— Я и так осторожен, — сказал Караччи. — Я буду себя чувствовать в безопасности, когда выйду из игры.

— Он все еще думает, что ты макаронник?

— Никогда ничего другого и не думал. Я пою всякие песенки, которые вроде как итальянские. Мне он доверяет.

— Да, — сказал шериф. — Он как ребенок. В нем нет ни тени подозрения.

— И все же он — Райннон!

— Верно, — сказал Каредек, — и если ты сомневаешься…

— Ни в чем я не сомневаюсь. Я сегодня видел, как он сцепился с парнями Ди. Он мужик крутой, это точно!

— Если бы он узнал, что я работаю за его спиной, — сказал шериф, — мне бы не поздоровилось. Но ты ведь будешь держать рот на замке, сынок?

— У меня есть на то причина, — тихо сказал лже-Караччи.

— Как думаешь, Морган был в порядке, когда уехал?

— Конечно, в порядке. Ему нужно было отоспаться, вот и все. Он отоспался, поел, забинтовал рану. С ним все в порядке! Я спросил!

— Ты дал ему оружие?

— Оружие и пятьдесят патронов.

— Ладно, мне пора ехать. Наблюдай за всем.

— Сделаю все, что смогу.

— Прощай. Утром кое-что тебе расскажу, мой мальчик.

— Она у них, верно?

— Не знаю, что у них. Спокойной ночи, малыш.

Шериф, натянув поводья, развернул коня и поскакал по полю, а Райннон тихонько отодвинулся и по стене добрался до ворот конюшни. Там он постоял, ослепленный яростью, с болью в сердце, потому что предательство Каредека, показалось ему горем, в него не хотелось верить даже после того, как он услышал слова шерифа собственными ушами.

Он увидел появившийся темный силуэт Караччи, который возвращался в дом, словно еще одна ночная тень среди многих.

Райннон вошел в конюшню и начал седлать второго коня. Это был старый каурый мерин со слегка закостеневшими суставами, но когда он включался в работу, то мог бежать достаточно быстро.

Закончив седлать мерина, он набросил второе седло на своего лучшего мула — поседевшего ветерана многих трудных дней, однако еще способного подняться в галоп. Стремена на жеребце он подтянул до удобной длины, потом направился в дом.

Подойдя поближе, услышал, как Караччи в своей комнате напевает итальянскую песенку — или он только думал, что итальянскую? Райннон заскрипел зубами и пошел дальше.

Он как можно тише вошел в дом и взял свою лучшую винтовку. Перекинул через правое плечо еще одну кобуру и теперь с двумя револьверами, винчестером и тяжелым грузом патронташа на поясе решил, что готов к действиям.

Райннон выбрался из дома так же незаметно, как вошел. Пошел обратно в сарай, где взял коня и мула, подвел к воротам корраля, которые медленно и осторожно отворил — иначе скрип в ночной тишине послышался бы очень громко — забрался на мула и, ведя каурого в поводу, поехал к дороге.

Он не спешил. Полная тьма только опустилась, и в его распоряжении была целая ночь, а если быть точным — целая бешеная ночь.

По пути остановился у кузницы и добавил к своему снаряжению короткий ломик из прочной стали. Не было более полезного инструмента для открывания запертых дверей, окон и тому подобных вещей. Он опустил руку в седельную сумку и с удовлетворением нащупал холодный металл.

И вот Райннон по извилистой дороге въехал в долину и миновал клубящееся в темноте облако деревьев у дома Ди. Пора было спешиваться, потому что всадник представляет собой великолепную мишень, которая даже в смутном свете звезд почти наверняка привлечет внимание любого наблюдателя. Он пешком отправился дальше и пересек речушку вброд, поскольку не хотел шуметь, что наверняка случилось бы, поведи он коней через глухо отдающийся под копытами мост.

Райннон был под крутым откосом противоположного берега, когда услышал хруст кустарника. Он посмотрел наверх и приготовил «кольт».

Над ним проехали два всадника и исчезли за кромкой откоса, и все же он слышал их разговор, когда они остановились поблизости.

— Я что что-то слышал, — сказал один.

— Я тоже. Наверное, рыба играет.

— Пара рыб, — сказал первый.

— Иногда они прыгают вместе.

— Почему сегодня нас разослали во все стороны?

— Понятия не имею. Откуда мне знать? Знаю только, что мы работаем двойную смену.

— За двойную оплату, — дополнил второй.

— К черту двойную оплату! Я бы лучше провел время на койке. Я по горло сыт этим дежурством по ночам!

— Тогда поспи, а я получу за тебя деньги.

— Может, проедемся к дальнему берегу?

— Давай. Интересно, чего ждет старик?

— Неприятностей. Больше в голову ничего не приходит. Он послал еще за пятерыми с ранчо Сида Ди.