Удержать мечту. Книга 1 - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 36

– Он приехал вместе с Салли? А как Эдвина встретила ее?

– Очень дружелюбно. Могу сказать тебе, у меня буквально глаза на лоб вылезли от любопытства. Я ни за что не согласилась бы пропустить эту сцену, даже за все золото Аравии. Ну, конечно же, Эдвина в основном обхаживала Энтони. На мой взгляд, даже чрезмерно, но она ведь всегда словно немного заискивает перед сыном. – Она улыбнулась. – Короче говоря, бабушка, ужин прошел на славу.

Эмма была настолько потрясена услышанным, что на время потеряла дар речи.

– Да-а-а, – сказала она наконец. – Это достойно того, чтобы войти в анналы истории. Никогда не ожидала, что Эдвина совершит такой поворот на сто восемьдесят градусов. – Она мысленно поздравила себя: ее откровенные предостережения, видно, напугали Эдвину и заставили пересмотреть свое поведение. «Это большая победа, – подумала она. – Остается только надеяться, что дочь не передумает. Потому что Эдвина очень непредсказуема. Никогда не знаешь, что она может выдвинуть, если разозлится. Ну, ладно, нечего думать о плохом».

– Я думаю, на этой неожиданной, но очень приятной ноте мне пора отправиться спать, милая моя девочка. – Она наклонилась и поцеловала Эмили. – Похоже, что завтра все будут вести себя прилично. По крайней мере, будем надеяться. Спокойной ночи.

Эмили встала и крепко обняла ее.

– Я так тебя люблю, бабуля. Спокойной ночи, хорошего сна. Я, пожалуй, тоже последую твоему примеру. Мне завтра нужно привезти близнецов из колледжа Хэрроугейт и сделать еще тысячу разных дел. – Она жалобно вздохнула. – У меня никогда не бывает ни минуты свободной.

Эмма удержалась от улыбки и исчезла в своей спальне, прежде чем Эмили обрушила на нее длинный перечень дел, запланированных ею на завтрашний день.

– Да, бабушка, – окликнула ее Эмили. – Я вижу ты не огорчена тем, что сорвалась сделка с «Эйр коммюникейшнс».

– Ну, я бы сказала, что это для них – потеря, а для нас – удача.

– Пола сказала то же самое, когда зашел разговор об этом. Судя по всему, этот Себастьян Кросс – просто ужасный человек. Я думала, хоть Джонатан сможет чего-то добиться от него. А если не удалось Джонатану, тогда не удастся никому.

Эмма замерла на месте и очень осторожно спросила:

– О чем ты щебечешь, Эмили?

Эмили тоже остановилась и повернулась лицом к Эмме:

– О сделке с «Эйр коммюникейшнс». Ты ведь просила Джонатана поговорить с Себастьяном. Разве нет?

– Нет, – ответила Эмма даже слишком спокойно.

– Разве? – воскликнула Эмили в замешательстве.

– А почему ты думаешь, что я поручила что-то Джонатану? – Говоря это, Эмма в поисках опоры прислонилась к дверному косяку, ее зоркие глаза, устремленные на внучку, поблескивали в темноте. Все ее чувства были напряжены. Она коротко переспросила:

– Почему? Что-то ведь навело тебя на эту мысль?

– Да, конечно, – начала Эмили, нахмурившись. – Во вторник, когда мы ужинали с папой в Лондоне и уже уходили, я видела их вдвоем в баре гостиницы „Амбассадор". Мы ужинали довольно рано – папа ужасно нервничал, боясь опоздать на важную деловую встречу. Он так торопился, что мне даже не удалось подойти к Джонатану поздороваться.

– Понятно. – Эмма задумалась на мгновение, потом спросила: – А почему ты сказала, что Джонатан сможет повлиять на Кросса-младшего?

– Потому что они старые друзья… Они вместе учились в Итоне. Но ты же это знаешь, бабушка. Ты сама однажды брала меня с собой, когда ездила в Итон навещать Джонатана в середине семестра. Ты разве не помнишь?

– Это я помню. Разумеется, я помню, что Джонатан учился в Итоне. А вот о том, что Себастьян Кросс тоже там учился или о том, что они дружили тогда, я понятия не имела. Я…

– Думаю, они и сейчас дружат, – перебила ее Эмили.

От этой новости у Эммы по коже побежали мурашки, но она попыталась улыбнуться.

– Возможно, он хотел сделать мне сюрприз. Скорее всего, он понимал, что переговоры будут нелегкими, и пытался немного облегчить задачу Полы, – сказала она, пытаясь убедить себя в том, что это правда. Но интуиция подсказывала ей, что это не так. Эмма крепче сжала руку, которой держалась за косяк двери, и, изо всех сил стараясь говорить небрежно, спросила:

– Эмили, а Джонатан видел тебя в «Амбассадор»?

– Нет. Он был так увлечен разговором с Кроссом… – Она задумалась на минуту, потом быстро спросила: – А в чем дело? Это важно?

– Да нет, не думаю. Ты в разговоре с Полой не упоминала об этом?

– Нет, случая не было. Как только она начала рассказывать мне про фиаско с «Эйр коммюникейшнс» и о том, как безобразно вел себя Кросс по отношению к ней, Хильда объявила, что ужин накрыт. – Эмили прикусила губу, немного нахмурилась, пытаясь разобраться, к чему же клонит бабушка, задавая эти вопросы.

– Я предпочла бы, чтобы ты не говорила об этом Поле. Я не хочу, чтобы она думала, что Джонатан вмешивается в ее дела и расстраивает ее планы. Сам того не желая, конечно. И лучше бы ты не обсуждала бы это и с Джонатаном. Я поговорю с ним сама, выясню, чего он хотел, если действительно хотел чего-то. Может быть, это была просто встреча, совсем не деловая – ведь они же друзья. – Все это Эмма произнесла довольно небрежным тоном, словно не придавая большого значения своим словам.

– Хорошо, бабушка. Я сделаю, как ты скажешь.

Эмили не отрываясь смотрела на бабушкино лицо – и сердце ее вдруг наполнила тревога. Во время их разговора лицо Эммы побледнело, и счастливые огоньки в глазах погасли. Сейчас глаза были тусклыми, безжизненными. Эмили схватила ее за руку и встревоженно спросила:

– Бабушка, милая, тебе плохо?

Эмма не ответила. Ее ум работал с поразительной точностью и остротой. Оценивая и анализируя факты с присущими ей проницательностью и интуицией, она вдруг увидела все так ясно, что это ее потрясло. На какую-то долю секунды ей захотелось спрятаться, уйти от правды. «Это только мои предположения», – подумала она, но сразу же прагматизм, уже давно ставший ее второй натурой, напомнил ей, что она редко ошибалась. Надо посмотреть правде в лицо.

Она вдруг поняла, что Эмили все еще сжимает ее руку, что она беспокоится и тревожится. Эмма усилием воли выбросила из головы ужасные подозрения. Она похлопала Эмили по руке и заставила себя улыбнуться – спокойной, уверенной, и потому успокаивающей улыбкой.

– Я просто немного устала, – сказала Эмма сдержанно и снова улыбнулась. Но на самом деле ей было не по себе – как будто какой-то страшный холод коснулся ее сердца.

Глава 10

Средневековая церковь на вершине холма в деревушке Фарли была заполнена до предела и почти трещала по швам. На передних скамьях сидели члены семьи и друзья, сразу же за скамьями толпились деревенские жители – все они пришли на крестины правнуков Эммы Харт, чтобы засвидетельствовать ей свое уважение. После крестин всех пригласили в зал собраний приходской общины, что находился через дорогу от церкви, принять участие в чаепитии по случаю крестин, которое Эмма поручила организовать Александру.

Мир и спокойствие царили в древних стенах из серого камня. Солнечный свет, лившийся сквозь окна из цветного стекла, отбрасывал танцующие и переливающиеся радужные полосы на мрачный каменный пол и скамьи из темного дерева. Вдоль алтаря и ступеней к нему были расставлены огромные букеты весенних цветов. В воздухе смешивались запахи гиацинтов, нарциссов, фрезий, привозной мимозы и сирени, и это благоухание заглушало даже тот особый застоявшийся запах пыли, старого дерева и плесени, который всегда господствует в церкви. Это был запах старости и тлена, который Эмма не любила с самого детства, и она, почти не задумываясь, выбрала для себя на этот случай цветы с самым сильным запахом, чтобы не чувствовать запах церкви.

Она сидела на передней скамье, преисполненная гордости и достоинства, одетая в платье из шерстяного крепа темно-синего цвета, как небо в полночь, и такое же пальто свободного покроя.

На безупречно уложенных серебристых волосах задорно сидел маленький бархатный берет такого же темно-синего цвета. Сегодня на ней были изумруды Макгилла и длинная нить жемчуга редкой красоты. Слева от нее сидел Блэки, очень внушительный в темном костюме, а справа – Дэзи со своим мужем Дэвидом Эмори. Между Дэвидом и Сарой Лаудер сидела Эдвина в довольно напряженной позе и с чопорным выражением лица, как обычно.