Парень с границы - Брэнд Макс - Страница 19

— Даже если мать, отец, Винсент, Педро и я встанем на колени и будем умолять тебя?

— Даже тогда! Да простит меня Господь!

— Да, конечно, — пробормотал Хуан, — Господь простит тебя, потому что даже я могу тебя понять. Ты стал свободным человеком и теперь стремишься только к одному. Ты поддался злу, позволил ему увлечь себя, а учит тебя этому Уильям Бенн.

— Рикардо! — послышался голос из-за живой ограды.

— Уходи скорее, — прошептал Рикардо. — Сюда идет доктор. Он проницателен как дьявол и, если увидит в моих глазах слезы, сразу обо всем догадается. До свидания, брат. Возьми эти деньги, только не говори «нет», если не хочешь разбить мое сердце. Передай отцу и матери, что когда-нибудь я вернусь и осыплю их золотом.

— Эх, Рикардо! — печально проговорил Хуан. — Не надо золота, лучше возвращайся сам.

Глава 17

СОВЕТ ДОКТОРА

Подойдя к Рикардо, доктор спросил:

— Знаешь ли ты человека с кустистыми, выгоревшими бровями и шрамом на щеке?

— Нет, хотя описание мне знакомо.

— Этот человек сейчас в доме, он хочет поговорить с тобой. Тебе лучше увидеться с ним, раз он знает тебя.

— Откуда он может меня знать? — удивился юноша. — Ведь он спрашивал про Манкоса, не так ли?

— Да, это верно. Но говорил так, словно в его словах есть второй смысл. Наверное, мне лучше сказать ему, что сегодня ты не сможешь с ним увидеться, а вот завтра… ну, скажем, завтра вечером?

— Хорошо.

Доктор ушел, а когда вернулся, Рикардо по-прежнему сидел за книгами, нисколько не продвинувшись в своих занятиях.

Хамфри Клаусон имел обыкновение сразу переходить к делу. На этот раз он начал так:

— Сегодня ты приглашен на ужин, где будет много молодых американцев и несколько мексиканцев.

— Мне это совсем не нравится, — отозвался Рикардо. — Слишком много гринго и…

— Тебе лучше не употреблять это слово, — сухо заметил доктор.

— Все время забываю. Я хотел сказать, что, когда собираются одни американцы, они ведут себя так, словно мексиканцы люди второго сорта. Можно подумать, мы недостаточно хороши для них.

— Опять ты за свое! Я тебе уже однажды доказал, что нет никаких оснований думать, что в тебе течет мексиканская кровь.

— Мой отец и мать мексиканцы, — упрямо возразил юноша, — и я не собираюсь от них отказываться, если только они сами этого не сделают.

— Упрямый юнец! — небрежно буркнул доктор. — Ну да ладно, мне нет до этого дела. Вот только не нравится, когда ты становишься таким эмоциональным.

— Хорошо, хорошо, — послушно проговорил Рикардо. — Что я должен делать?

— Есть надежда, что у тебя будет шанс кое-что сделать. Сегодня ты отправишься на этот ужин. Там будут танцы.

— Прекрасно. Я пойду туда, если это так важно.

— Ты молод, друг мой, и это важно. Девицам, как правило, нравятся молодые люди, во всяком случае, на танцевальных вечеринках.

— Да, я молод, это так.

— И красив.

— Тоже верно, — согласился Рикардо, не хвастаясь, а всего лишь признавая очевидный факт.

— Ты хорошо танцуешь.

— Совершенно верно.

— Умеешь беседовать с девушками.

— Само собой разумеется.

— И в довершение ко всему ты принадлежишь к древнему, прославленному роду Манкосов.

— Ну конечно! — усмехнулся Рикардо.

— Ты напоминаешь Бенна, когда вот так улыбаешься, — хихикнув, заметил доктор. — Так вот, на этой вечеринке среди гостей будет Мод Рейнджер.

Рикардо хмыкнул:

— Бенн немного рассказывал мне о ней. Так сколько у нее денег?

— По нашим подсчетам, около семи миллионов. Быть может, чуточку больше, но уж никак не меньше.

— Стало быть, одних процентов — триста пятьдесят тысяч в год, — пробормотал Рикардо. — Человек может жить и на половину этих денег.

— Господь не обделил тебя умом, — улыбнулся доктор. — Ты умеешь умножать семь на пять и оставлять половину друзьям.

— Разумеется.

— А теперь я хочу рассказать тебе об этой девушке.

Рикардо не сдержался и воскликнул:

— Неужели вы знаете все на свете?! Когда я спрашиваю вас, как называется звезда, вы называете ее. Задаю вам вопрос из книги, и вы знаете ответ. О людях вы тоже все знаете. Даже о юных девицах!

— Я стараюсь знать все, что касается моего дела, — пояснил доктор. — Однако продолжим разговор о Мод Рейнджер. Ей восемнадцать лет, она весьма и весьма хороша собой и…

— Хотя довольно тощая, — заметил Рикардо.

— Ну что ж, это даже хорошо, — возразил доктор. — Значит, не растолстеет потом.

Юноша что-то нацарапал на листке бумаги.

— Что ты пишешь? — поинтересовался доктор.

— Заметки.

Доктор рассмеялся.

— Ты можешь подшучивать надо мной сколько угодно, дружок, но позволь мне все-таки дать тебе несколько советов, прежде чем ты с ней познакомишься.

— Конечно.

— Мод владеет семью миллионами, это известно каждому. После смерти отца она исправно посещает званые вечера и приемы, и все же, несмотря на то что ведет себя по отношению к молодым людям весьма благосклонно, она никогда ни с кем не была помолвлена, что в наш разнузданный век кажется весьма странным.

Рикардо молча слушал.

— Молодые хлыщи разом повлюблялись в нее, то есть в ее деньги, — продолжал доктор, — но никто из них не добился успеха. Трое ухажеров умерли внезапной смертью и при довольно странных обстоятельствах. Раны, полученные ими, свидетельствуют о перестрелке, кто убийцы — неизвестно.

Рикардо прищелкнул пальцами.

— Мне кажется, тут все ясно, — заявил он. — Один из ее поклонников решил устранить остальных и воспользовался для этого оружием.

— Неплохое предположение, — одобрил доктор. — Однако если влюбленные молодые люди и способны совершить одно убийство, никто из них скорее всего не отважился бы на целых три.

— Между честной схваткой и убийством есть разница.

— Можешь называть это как тебе угодно. Я-то всего лишь хотел отметить, что все это очень и очень странно.

— Разумеется, странно.

— Только представь себе, насколько это странно. Три человека умирают, причем с небольшим интервалом. А теперь представь другую вещь. Девица жила в доме своего отца, как невинное дитя, пока он не умер. Никогда никуда не выходила и вдруг начинает выезжать. Она принимает все предложения, благосклонна к многочисленным ухажерам… Что ты скажешь на это, Рикардо?

— Не вижу здесь никакой загадки. Просто отец ее был очень строгим человеком и держал девчонку в узде. Некоторые отцы поступают именно так. Разве нет?

— Разумеется.

— После его смерти она вырвалась на свободу. Чем не объяснение?

— Да, это могло бы быть объяснением.

— Полагаю, она как молодая кобыла, которую держали в загоне, а убрали барьеры, и она бросилась носиться по просторам.

— Все, что ты говоришь, вполне могло бы быть именно так, — признал доктор. — Но в данном случае, боюсь, ты совершенно не прав. Эта Мод Рейнджер на редкость спокойная и скромная девица. Она очень любила отца, и никто не понимает, почему вдруг перестала сидеть дома и оплакивать его смерть. В этом кроется какая-то тайна. Я должен предостеречь тебя, прежде чем ты познакомишься с нею. Потому что, если рано или поздно она обратит на тебя внимание, ты, мой друг, можешь попасть в беду, которая может даже означать твой конец, если, конечно, мы с Бенном не придем тебе на помощь. Я даже считаю, что ты рискуешь жизнью, знакомясь с этой девушкой. Так что, если хочешь, можешь отказаться, пока не поздно.

— Если на то пошло, — ответил Рикардо, стиснув зубы, — я впервые в жизни по-настоящему заинтересовался. Сегодня вечером я там буду.

— На том и покончим, — резко подвел итог Хамфри Клаусон. — Ну а как продвигается сегодня работа?

— Вот, посмотрите.

Доктор окинул взглядом кипу бумаг:

— Это ты за сегодня сделал?

— Да.

— А когда начал?

— В шесть.

— В шесть утра?!

— Да.

— Много успел. И не отдыхал?

— Только провел пару часов в горах — стрелял.