Остаться в живых - Брэнд Макс - Страница 23

После этого я опробовал свой голос, и сделал это весьма громко и четко, крикнув:

— Эй, парни, вот он я, здесь!

Видимо, таким образом я подсознательно готовился к решающей минуте, ибо единственное, что я могу еще сделать, — это собраться с духом и попробовать продержаться так до конца!

Но не сломаюсь ли я, когда увижу веревку? Не рассыплюсь ли, подобно воздушному замку, в самый ответственный момент?

Одному Богу известно!

И я вознес Господу молитву — но не во спасение своей никчемной души, не за-ради милости в потустороннем мире. Нет, я молил Его, чтобы Он послал мне сил достойно умереть на глазах у множества людей!

О, я до сих пор не в силах избавиться от смущения, вспоминая тот ужасный день, но все же, описывая его подробности, нахожу и своего рода горькое удовлетворение. Их более чем достаточно, чтобы вдребезги разнести тайное мужское самолюбие, самое сокровенное тщеславие, причем раз и навсегда!

Я снова подал голос, повторив еще громче:

— Эй, я здесь!

И тут кто-то спокойно отозвался:

— Да знаю я, что ты там. Но потише, старина! Незачем поднимать такой шум, дружище!

У двери моей темницы стоял Лэнки!

Глава 17

ЕЩЕ ОДНА ИСТОРИЯ

Все во мне мигом переменилось. Только что я молил Бога дать мне силы прилично умереть на глазах у множества людей — людей, которых я ненавидел и презирал, но, увидев фигуру Лэнки, его широкие, мощные плечи и некрасивое, перекошенное лицо, я немедленно позабыл о своем отчаянии, и надежда искрящимся огненным потоком ворвалась в душу. Мне хотелось вопить и плясать от радости, прямо-таки визжать от восторга! Всего за десять секунд, полных надежды, я испытал такое огромное счастье, какого иной не изведает за долгую жизнь.

Но я не пустился в пляс и не закричал, потому что, увидев, что ловкие пальцы этого в высшей степени странного человека уже вовсю работают над замком, пережил еще одно потрясение, полностью захватившее все мое существо.

Лэнки уже второй раз спасал меня от верной гибели!

Тогда из раздевалки, где Том Экер решил учинить бойню, мы с Дэном Порсоном ни за что не вышли бы живыми. Но Лэнки уберег нас от такой беды, загадочным образом появившись в темноте, которая, несомненно, также была его рук делом.

А на сей раз буквально выхватывал меня из петли. Но почему?

Я был ему чужим. Разве что выказывал малую толику уважения и восхищения, но тем же могли похвастать и другие наши ковбои — всем нам доставляло массу удовольствия сидеть рядом и слушать его рассказы. Но, так или иначе, Лэнки примчался на помощь, хотя, разумеется, не мог не понимать, что, если его схватят при попытке освободить меня, обоих ожидает чудовищная участь — разъяренная толпа растерзает нас вместе.

Меня объял благоговейный трепет.

— Лэнки, старина, что принесло тебя сюда? — спросил я, прислонившись к решетке.

Прищурив глаза, он до упора вжался в стену, а голова его вывернулась таким образом, что ухо оказалось у самого замка, пальцы же тщательно исследовали механизм настолько крохотным инструментом, что я и разглядеть-то его не мог — видел лишь, как вращается длинная костлявая кисть руки — иногда быстро, иногда помедленнее.

И даже в такой момент, говоря шепотом и с долгими паузами, Лэнки не мог удержаться от искушения рассказать очередную байку!

— Ну, Нелли, это вроде как… — забормотал он. — В общем, похоже на те давние времена, когда я мотался по всему Юкатану с одним джентльменом» который хотел присмотреть себе кусок хорошей земли. Так вот, там, на табачных плантациях, вкалывали рабы. В долину Валле-Насиональ их загребали из самых разных мест, но никто, даже самый здоровый, крепкий мужчина, не протягивал там больше года. А по большей части люди мерли куда быстрее. Обычно шести-семи месяцев с них хватало. Называлось все это работой по контракту, но рабство — название более точное. Тот джентльмен, с которым я туда приехал, раздумывал, не потратить ли кое-какие деньжата на покупку земель в Валле-Насиональ, и мы просто чудесно проводили время, можешь мне поверить! Лили и ели вдоволь, и все самое лучшее!

Многое довелось нам там повидать. На полях мы видели рабов, валившихся с ног от усталости. Плач и стоны так. и стояли над темными бараками, куда их запирали на ночь. Большинство из них были индейцами яки. Яки — прямо-таки железные люди, и держались они дольше всех остальных. Но из всего увиденного там больше всего меня поразил один парень, сидевший на краю дороги, когда мы проезжали мимо погожим летним деньком. Его отпустили помирать. Там это было в порядке вещей; если кто-то из работников настолько слабел, что не мог отработать даже те жалкие крохи, что им скупо выдавали раз в день, случалось, бедолагу отпускали — пусть, мол, помрет, пробивая себе путь к свободе. Вот нам и встретился один такой несчастный. Он сидел на обочине и смеялся над собой. Это был уже не человек, Нелли, а всего лишь мешок костей. Сквозь кожу его лица просвечивал череп. Представляешь? Прямо сквозь кожу!

Тут Лэнки прервал повествование, и я заметил, что одним ухом зачарованно внимаю странной и страшной истории, а другим напряженно прислушиваюсь к реву толпы, похожему на грохот штормового моря. Звук этот становился все громче и раздавался все ближе с каждой секундой. Так ревет громадная лавина воды, бешено несущаяся сквозь прореху в плотине.

После краткой паузы, когда работа над замком потребовала всего внимания Лэнки, он продолжил рассказ все тем же вкрадчивым, приглушенным голосом. Можно подумать, он не слышит, как быстро приближается звук, означавший смерть для нас обоих.

— Ну, так вот, остановились мы, и я спросил у этого несчастного: «Что это тебя так развеселило, дружище?» И он ответил мне: «Сеньор, я сижу здесь и смеюсь над очень забавней штукой». — «И какая же это забавная штука?» — не унимался я. «Да всего-навсего я сам, — опять рассмеялся тот бедолага. — Сейчас меня бросает как щепку на громадных волнах жизни, сеньор, и я вспоминаю, что всего год назад я был крепким, сильным мужчиной, свободным и счастливым, целым и невредимым. Владел собственной землей, имел жену. В общем, жил не тужил, пока не выяснилось, что мой брат, исчезнувший незадолго до того, поехал в эту долину смерти. Тогда я встряхнулся и, ощутив крепость своих мышц, сказал себе: „Я такой сильный, что вполне могу туда отправиться, найти брата и вытащить из этого ада!“ Я приехал сюда, и едва успел сунуть нос в эту долину, как меня схватили и заставили работать. Каждый день на протяжении месяца меня избивали и стегали плетьми. Это поубавило во мне силенок. И вот уже год меня ежедневно терзал один и тот вопрос: „Как я мог оказаться таким идиотом?“ Понимаете? Я же видел, что акула уже заглотила одного человека, но мне и в голову не пришло, что с тем же успехом она слопает второго. А чертова акула смогла. И теперь она переваривает мои останки. Вот почему я смеюсь, сеньор. И за все это время мне так и не довелось увидеть моего брата. Никаких сомнений, он мертв и точно так же смеется, как я теперь, — в аду!»

Вот такую историю поведал мне в Валле-Насиональ мексиканец, сидевший у дороги в ожидании смерти и слишком слабый, чтобы подняться и шагнуть ей навстречу!

Наверняка Лэнки и дальше рассказывал бы что-нибудь в том же духе, но тут приблизившийся к тюрьме рев неожиданно оборвался, рассыпавшись вокруг здания, и я физически ощутил какой-то удар, словно бы мощное электрическое поле вдруг коснулось меня.

— Лэнки! Лэнки! — позвал я.

— Да, братишка, — тихонько откликнулся он, не поднимая головы.

— Слишком поздно, Лэнки, — шепнул я. — Если тебя сцапают здесь, прикончат вместе со мной. В них сам дьявол вселился! Слышишь этот рев?

И действительно, сам дьявол орал и вопил их ртами. Это его голос несся из глотки каждого, кто прорывался в тюрьму. Да, именно его голос — неистовствующего, алчущего свежей крови дьявола.

— Вот что я скажу тебе, Нелли, — снова заговорил Лэнки, не прекращая работы, — это напоминает мне историю об одном парне, которому предстояло сделать выбор между яблочным и тыквенным пирогами. Так вот, увидел он перед собой оба пирога и говорит себе, мол, уж конечно яблочный пирог хорош непременно, но кто его знает, вдруг окажется, что тыквенный куда лучше всех, какие готовила, бывало, тетушка Мэгги в старые добрые времена, а потому не попробовать ли…