Одиночка — Джек - Брэнд Макс - Страница 39

— Слушаемся, босс!

— Эй, в хижине!

— Где Шодресс?

— Там, где ему тебя не слышно.

— Хэлло! — донесся более далекий голос, в котором безошибочно угадывался акцент толстяка. — Вот он я! Тебя достаточно поперчили, а Димз?

— Бриггзу пробили грудь, он истекает кровью, — прокричал Димз. — Я сдамся — но при одном условии!

— Никаких условий! Подними руки повыше и выходи!

Одиночка Джек в ответ рассмеялся.

— Значит, пусть Бриггз умрет, — сказал он. — Не я его убил.

— Стреляйте в них! — приказал Шодресс, разразившись потоком грязной брани. — Нет, стоп! Подождите! Димз, что у тебя за условия?

— Справедливый суд. Вы должны обещать, что сегодня ночью не разделаетесь со мной.

— Сегодня ночью ты задержал действия моих людей и испортил всю игру. Ты мне за это заплатишь. Какого еще суда ты ожидаешь?

— Дайте мне один шанс! Это все, что я прошу. Мне нужно ваше честное слово и один человек в качестве заложника. Иначе я к вам и шага не сделаю. А если вы хотите просто взять меня — что ж, подходите, я жду!

Послышались торопливые переговоры, затем Димз услышал, как чей-то молодой голос сказал:

— Я пойду туда как заложник и выйду вместе с ним. Все равно ты повезешь его в Джовилл, так какая разница, где его судить?

— Может, ты и прав, Стив. Ты и вправду хочешь рискнуть?

— А почему бы нет?

— Димз!

— Да?

— Я посылаю к тебе Стива Гранжа. Он будет с тобой всю дорогу до Джовилла, пока ты не окажешься в тамошней тюрьме. Это вполне справедливо?

— Вполне! Пусть он идет — и скорей, если можно еще чем-то помочь Бриггзу.

Не прошло и нескольких минут, как в хижину шагнул высокий человек, держа руки над головой.

— Вы Гранж?

— Да.

— Встаньте прямо перед дверью. Я вынесу Бриггза. Он поднял тело раненого, и, когда пошел с ним к двери, Бриггз прошептал:

— Не думай обо мне, друг. Со мной покончено. Не думай обо мне. Не доверяйся им. Они не люди. Они дьяволы!

И вновь лишился чувств. Джек Димз, опустившись на колени около него, позвал:

— Иди возьми его, Шодресс. Можешь теперь взять и меня!

Глава 33

ШОДРЕСС ПОДНИМАЕТ ПЛЕТЬ

Бушующая толпа сотни в полторы излилась из Скалистого каньона и рассеялась по неровным склонам его дальнего конца в надежде отыскать Эндрю Эпперли и его маленькую армию. Однако предупреждение Чарли Джонсона дошло до Эндрю вовремя, и он отвел свою армию, не вступая в бой. Застать обезлюдевший город ночью, врасплох — одно дело; и совсем другое — встретиться в бою лицом к лицу, когда шансы — два, а то и три к одному.

Так что полторы сотни людей Шодресса тщетно порыскали по окрестностям, пока наконец не наткнулись на коровье стадо примерно в сотню голов; на животных обнаружили клеймо Эпперли. Стадо захватили с собой, резонно полагая, что тяжелая работа должна чем-то вознаграждаться.

Тем временем отборные силы Шодресса с триумфом возвращались в Джовилл. За ними несли наспех сколоченные носилки, в которых лежал несчастный Бриггс, тяжело, но не смертельно раненый. Его хотели донести до ближайшего ранчо. Там и собирались оставить до выздоровления, а потом пусть бы отправился куда глаза глядят, как только будет в состоянии сесть на лошадь. Он не был слишком уж ценной добычей по сравнению со своим знаменитым спутником.

Может быть, кое-кто из этих до зубов вооруженных мужчин и не рассматривал поимку одного человека как геройство или подвиг, тем не менее всех увлекло откровенное ликование Алека Шодресса.

В момент пленения он подскакал к Одиночке Джеку и ударил его кулаком в лицо.

— Это только начало, Димз! — прокричал он. — А я хочу устроить тебе кое-что покруче!

— Еще бы тебе не хотелось. — На лице Одиночки Джека появилась улыбка. — Однако, Шодресс, у меня есть заложник. Держись от меня подальше, и, если еще раз вздумаешь сунуть мне кулак в лицо, я разряжу револьвер в твое.

Это было сказано без всякой злобы, напротив, с полным самообладанием, отчего ярость толстяка показалась смешным капризом испорченного ребенка.

И Шодресс, хотя радость и бешенство вперемежку все еще подымались и кипели у него внутри, старался после этого разговора ехать на безопасном расстоянии от вооруженного пленника.

Люди растянулись в неровную колонну. Впереди шествовал конь Шодресса, неся на себе полководца, возвращавшегося с победой. За ним скакала большая группа воинов. В центре, отделенные свободным пространством сзади и спереди, ехали Стив Гранж и Джек Димз. Остальные замыкали строй, отрезая возможные пути к бегству, и хотя из толпы неслись издевательские вопли и слова оскорблений, ни один не осмелился и пальцем коснуться Одиночки Джека. Отчасти потому, что он внушал всем уважение, но более всего сдерживало то, что рядом с ним ехал Стив Гранж, и люди Шодресса понимали, что малейшее действие против пленника будет означать пулю, которую тот немедленно пошлет в голову Стива.

Итак, странная кавалькада вернулась по своим же собственным следам и въехала на улицы Джовилла; всю дорогу ее сопровождал таинственный, отдаленный волчий вой, точно волк крался за ними, держась в стороне. Это был голос Команча.

Люди заключили что-то вроде перемирия с его хозяином, но отсюда вовсе не следовало, что оно хоть в малой мере касается зверя-людоеда. Так что прихвостни Шодресса со злобным рвением бросались выслеживать пса и палили по его тени, которая металась то туда, то сюда, счастливо избегая и охотников, и их пуль, пока наконец не прорывалась сквозь плотный заслон, уходя от очередной расставленной ловушки.

— Это воет твоя смерть, Димз! — прокричал Шодресс, обернувшись через плечо. — Это твоя душа зовет тебя!

Он долго хохотал над своей неуклюжей шуткой, ибо был сейчас в прекрасном расположении духа, и, пока его воинство мчалось по улицам Джовилла, весь отряд проникся тем же возбуждением, что бушевало в тот момент в груди их вождя. Они подлетели к тюрьме и вновь снесли дверь, которую сами же разбили вдребезги сегодня чуть раньше, а тюремщик тщетно пытался поставить ее на место. И вот наконец в самой дальней, самой надежной камере, закованный в кандалы по рукам и ногам, Одиночка Джек завершил свои странствия.

Тюрьма располагалась в старинном здании, которое не так давно приспособили для нужд закона. В окна первого этажа вставили частые решетки, но для большей безопасности узникам не разрешалось иметь при себе никаких вещей. При них были только цепи, что их сковывали, да стражники, которые охраняли их.

Поскольку бдительность стражи целиком и полностью зависела от воли Шодресса, всем было хорошо известно, что тюрьма лишает свободы друзей толстяка с таким же успехом, как решето удерживает воду. Но в то же время это место становилось надежной, несокрушимой крепостью для его врагов.

— А теперь… — изрек Шодресс, похлестывая по высоким сапогам ременной плетью, а другой рукой * опираясь на стол в той комнате, куда временно поместили Димза, — а теперь, сынок, скажи-ка мне, кто победил?

— Я победил, — не раздумывая, ответил Димз. — Я победил, потому что ты натравил на меня весь свой город, потому что за мной гнались все твои люди, а я перекрыл им путь к Эпперли и сделал из вас дураков!

— Ты победил?! — заорал, трясясь от ярости, Шодресс. — Ты победил? Ты победишь, когда начнешь плясать в воздухе, а до этого, поверь, не так уж много времени осталось!

— Ты не собираешься ждать, пока меня повесят по закону? — поинтересовался Димз. На первый взгляд могло показаться, что у парня стальные нервы.

— По закону? В этом городе только один закон — я! Чего я хочу, то и по закону, щенок! И ты, и Эпперли, и прочие кретины, что до сих пор этого не уразумели, заплатят за то, что были полными болванами!

— Ладно, ладно! — примирительно произнес Димз. — Но скажи-ка, Шодресс, какое дело ты собираешься мне пришить? Какое убийство?

— Какое убийство? Сам не знаешь? Да убийство Вестовера! Скажешь, этого мало?

— Убийство? — усмехнулся Одиночка Джек.