Одиночка — Джек - Брэнд Макс - Страница 16

Они слышали, как молодой Димз сказал вежливым тоном:

— Пожалуйста, не трогайте мою собаку.

— Пожалуйста, не трогайте собаку!.. Этот трус не может даже постоять за своего пса. Видали такое?

Затем прогремел рев Сэма Такера:

— Пошел вон от этой собаки, а то я ненароком промахнусь и всажу пулю в тебя!

— Пожалуйста, не стреляйте! — повторил мистер Димз. — Пожалуйста, только не стреляйте! Может кто-нибудь из этих джентльменов оказать мне услугу и удержать их от убийства моей собаки?

Он как-то нерешительно огляделся вокруг и увидел полукруг лиц зрителей, которые пристально наблюдали за всем происходящим. Но в каждом взгляде сквозило лишь враждебное презрение. Никто из них не захотел бы лишиться удовольствия быть свидетелем этого маленького жестокого представления. Справедливость — так они это называли. Так возникали истории, которые потом можно было пересказывать без конца.

— Отойди назад, дурак! — крикнул Сэм Такер. — Предупреждаю в последний раз!

Его пальцы стиснули рукоять кольта.

— Я просил вас, ребята, помочь мне, — вздохнул Одиночка Джек. — Но вы, кажется, не желаете.

Раскаты грубого хохота были ответом на это заявление, которое могла сделать разве только женщина.

— Тогда, — услышали они тихий голос Одиночки Джека, — я боюсь, что мне придется убить их обоих! Но вы будете моими свидетелями, что я пытался избежать неприятностей!

Присутствующие вытаращились на него почти что с ужасом. Не было ни малейшего признака того, что чужак носит оружие. Может быть, бедняга не в своем уме? Нет, его лицо кажется вполне разумным. Если бы кто-нибудь присмотрелся повнимательнее, то обнаружил бы, что это лицо немного утратило свою обычную бледность и губы почти улыбаются, а в глубине темных, безжизненных глаз наконец вспыхнула искорка.

Похоже, он знал, о чем говорил!

— Глянь-ка, Лью! — издевательски сказал Сэм Такер. — Тебя сейчас убьют, прямо сию минуту. Крыса хочет показать свои зубки. Отлично! Сейчас займусь собакой, а ты присмотри за человеком!

Он выхватил из кобуры свой кольт, намереваясь щедро одарить свинцом своих противников, — первую пулю в собаку, а если потом его следующие выстрелы немного отклонятся от цели и пули, скажем, полетят выше и заденут хозяина, разве кто-нибудь сможет упрекнуть его? И разве не станет ясно любому составу суда, прежде чем суд состоится, что он просто защищался, когда на него напал дикий бешеный волкодав? И случайный выстрел, о котором он весьма сожалеет…

Такая мысль проскочила в голове Сэма Такера, лишь ненамного опередив его револьвер. Но, как раз когда его палец нажимал на спуск, случилось чудо.

Мистер Димз внезапно сделал быстрое движение, его правая рука нырнула за отворот куртки, а когда вынырнула, в ней блеснуло сталью что-то, о чем можно было скорей догадаться, чем разглядеть, пока не вспыхнуло огненным цветком пламя, выпустив струйку дыма, и все вокруг ясно услышали удар крупнокалиберной пули, пробившей тело Сэма Такера и свалившей его наземь.

Едва Лью Такер заметил, как в руке чужака блеснула сталь, его рука стремглав метнулась за оружием, а он, по общему признанию, был более метким и более быстром стрелком, чем его брат, хотя по виду Лью Такера не похоже было, что он может двигаться быстро. Казалось, он тянется к оружию очень неторопливо. Казалось, что он вытаскивает его и целится от бедра с беспечной медлительностью сумасшедшего. Или так казалось только потому, что рука мистера Димза больше не двигалась так, будто была привязана к грузу, а взлетала с электрической точностью и быстротой?

Едва кольт Лью Такера оказался на уровне бедра, вторая пуля из револьвера Димза пробила Лью левое бедро и пронизала обе его ноги, так что он свалился лицом вниз и, падая, выронил оружие на дощатый пол веранды.

Затем над обоими корчащимися, стонущими, охваченными ужасом парнями склонился Одиночка Джек, и голос его прозвучал умоляюще:

— Я надеюсь, что вы, джентльмены, все будете моими свидетелями, что я не хотел этого делать! И вы согласитесь со мной, что я не стремился к ссоре. И обратите, пожалуйста, ваше внимание, что я не убил ни одного из них! Первому попало точно в середину правого плеча, так что он теперь, как видите, не сможет держать в руке оружие, а у второго прострелены верхние части ног, как раз перед бедренными костями, — я надеюсь, что кости не сломаны.

Он приступил к работе, с необыкновенной ловкостью орудуя ножом, разрезая одежду лежащих, чтоб открыть места ранений и определить степень повреждения.

В этот момент подошел доктор, и Одиночка Джек вежливо сказал ему:

— Вам нет необходимости утруждать себя. Им обоим нужно только продезинфицировать раны хорошим антисептиком. И немного отдохнуть. Мне жаль, что так случилось.

Доктор не ответил, думая, что этот человек шутит. И никто не сказал ему ни слова, хотя на глазах у всех он медленно сошел с веранды, а волкодав выскользнул вслед за ним. В самом деле, они и не могли вымолвить ни слова, потому что у них у всех перехватило дух.

Глава 14

СЛИШКОМ УВЕРЕН В СЕБЕ

Идя вниз по улице, Одиночка Джек Димз столкнулся с Дэвидом, который спешил ему навстречу.

— По-моему, я слышал выстрелы. Кто-то тренировался? — спросил Дэвид.

Казалось, Димз был в немалом смятении и мрачно ответил, что не причинил непоправимого вреда Дэвиду Эпперли. Во всяком случае, надеется…

— Вреда? Какого вреда? — переспросил Дэвид. — О чем ты?

— Двое из них загнали меня в угол, — сказал Димз, — и собирались пристрелить Команча. Я должен был что-нибудь сделать!

— Наверное, ты убежал? — догадался Дэвид.

Это свидетельствовало о том, как низко ценил Одиночку Джека молодой адвокат.

— Я убежал так быстро, как только мог, — серьезно ответил Одиночка Джек. — Но перед тем, как уйти, я подстрелил их обоих.

Когда Дэвид от удивления вытаращил глаза, не в силах произнести ни слова, Джек добавил:

— Не насмерть. Одному попал в плечо, другому прострелил ноги. Выбирать не приходилось: иначе мы с Команчем получили бы по пуле.

Он некоторое время пристально вглядывался в лицо Дэвида, потом попросил:

— Передадите вашему брату, что я не нарывался на неприятности?

— Да, — подтвердил Дэвид. — Это я ему передам.

Но больше он не смог произнести ни слова. Прежде всего ему пришла в голову мысль, которая до этой минуты его не слишком беспокоила: город, до сих пор остававшийся ко всему равнодушным, немедленно ответит двойной порцией выстрелов на любую его акцию.

Он видел теперь, как самонадеянно и глупо ошибся в оценке этого убийцы Шодресса. Темноглазый худощавый юноша тем временем продолжал:

— Полагаю, вы теперь уедете отсюда, Эпперли?

— Уеду из города? Почему ты так решил?

— Потому что теперь начнется война не на жизнь, а на смерть. Они никогда не остановятся, пока им не удастся всадить парочку пуль и в меня, и в вас! И у них больше шансов подстрелить вас, чем меня!

— Уехать из города? Позволить взять себя на пушку как раз в тот момент, когда я начал работать? Нет, я собираюсь остаться и возбудить дело против Бейли.

Дэвиду Эпперли показалось, что у Димза с языка готов был сорваться поток слов, но он проглотил их, так как видел, что они явно бесполезны: все попытки уговорить Дэвида покинуть Джовилл были бы тщетными.

Дэвид пошел на другой конец города к маленькому зданию суда и выполнил необходимые формальности, чтоб по всей форме открыть процесс против Бейли. И прежде, чем он завершил все формальности, у него на руках оказалось свежее дело, так как люди его брата, старательно прочесывавшие край, чтобы загрузить работой своего поверенного в Джовилле, застукали очередного грабителя прямо на горячем деле. Они привезли его в городок в горах. Это был Стив Гранж, еще совсем юноша, гибкий и сильный, как молодой лев. Его голову плотно стягивала повязка — след пули, задевшей его и выбившей из седла. Иначе, как объяснил кто-то, его нипочем было не взять живым.