Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника - Давыдычев Лев Иванович - Страница 11

- Ты что, сумасшедший? - спросил Колька. - Не соображаешь?

- Не сумасшедший он, - сказала Аделаида, - а лодырь, каких свет не видал. Лодырь из лодырей. Готов в пыли валяться, только бы уроки не учить. Но учти, - повысила она голос, - я заставлю тебя учить уроки.

- Как бы не так, - ответил из канавы Иван. - А я виноват, что я лодырь? Такой уж я родился.

- Вруша ты. Всё выдумываешь, выдумываешь. А вот кем ты вырастешь?

- Кем захочу, тем и вырасту. - Иван тяжело вздохнул. - Я, между прочим, и без тебя отличником могу быть. Если захочу.

- Я не понимаю, - сказал Колька, - ты собираешься вставать или нет? Или мы тут до утра сидеть будем?

- А мне-то что? - Иван вылез из канавы и сел. - Я лично могу хоть до утра.

- Нет, - глухо проговорила Аделаида. - Сейчас мы пойдём готовить уроки.

У Ивана внутри всё похолодело. Он вскочил.

- Чего тебе от меня надо? - заикаясь от возмущения, спросил он. - Чего ты ко мне пристала? Чего ты надо мной издеваешься? Чего ты меня бьёшь? В милицию захотела?

- Напрасно ты кипятишься, - спокойно ответила Аделаида. - Я вовсе не собиралась тебя бить. Ты сам виноват.

- Я?! Сам?! Виноват?! - поразился Иван. - В чём же я виноват интересно мне знать! Я просил тебя сваливаться на мою голову?

- Меня просила Анна Антоновна и весь ваш класс.

- Но я-то не просил!

- А что с тобой делать? - закричал Паша, вскакивая. - Ведь ты можешь и на третий год во втором классе остаться. Это же позор! Это же безобразие!

- Идём готовить уроки, - твёрдо произнесла Аделаида.

- А ты его бить будешь? - шёпотом спросил Алик.

- Постараюсь не бить, - ответила Аделаида. - Чего мне с ним драться? Слабенький он.

- Слабенький?! Я?! - У Ивана от возмущения кулаки сжались сами собой. Да ты понимаешь, что ты говоришь?!

- Не кричи, - сказала Аделаида, - успокойся. Тебя по-хорошему просят: идём учить уроки. И через час ты свободен. Иван молчал.

КОВАРНЫЙ ЗАМЫСЕЛ ИВАНА

- Ладно! - Иван махнул рукой и весело сказал: - Идём! Пошли.

Впереди скакал неожиданно повеселевший Иван, с него летела пыль.

За ним, как милиционер за жуликом, готовая в любой момент схватить его, шагала мрачная Аделаида.

На некотором от неё расстоянии стайкой семенили ребята.

"СБЕГУ! СБЕГУ! СБЕГУ! - думал Иван. - Не дам над собой издеваться. Нашлась какая! Крокодиловская ты доченька - вот ты кто!"

- Только не вздумай сбежать, - сказала Аделаида. - Всё равно поймаю.

До самой школы никто больше не сказал ни слова...

Остановились у подъезда. Лица у ребят были испуганными.

- А вдруг он опять? - спросил Алик.

Аделаида пожала плечами, но золотой зуб её сверкнул, как прожектор.

- Ваня, - позвал Алик, - ты это... ну... пер-терпи... не надо.

- Конечно, не надо, - добавил Паша.

- Уговариваете? - рассердился Колька. - Как маленького? Деточка, выучи уроки? Конфеточку дам? Баю-бай, баю-бай, Ваню маленького бай?

И тут случилось неожиданное: Иван промолчал. Он даже не взглянул на Кольку. Он обдумывал коварный план избавления от Аделаиды.

- Ты не сердись, - пробормотал растерявшийся Колька. - Иди ты, выучи ты эти уроки.

- Ладно! - весело ответил Иван, подмигнул ребятам и стал подниматься по ступенькам.

Следом двинулась Аделаида.

- Пер-дерутся, - прошептал Алик.

ИВАН ВСТУПАЕТ В ДРАКУ

Они вошли в класс.

- Садись, - сказала Аделаида, - очень прошу тебя: садись.

Иван, ухмыляясь во весь рот, сел, собрал учебники и тетради, сложил их в портфель.

- Ты что? - Аделаида шагнула к нему, но Иван выскочил из-за парты и бросился к окну. - Опять?!

- О-пять! - крикнул Иван. - Очень тебя прошу: отстань. Хуже будет.

- Даю тебе честное пионерское, - громко проговорила Аделаида, - что я от тебя не отстану. Ни за что. Я обязана помочь тебе.

- Обязана, обязана, - передразнил Иван. - Зато я не обязан. Привет, привет - и наших нет!

И - прыг в окно!

Тут же за ним выпрыгнула и Аделаида. С трудом устояв на ногах, она схватила Ивана за руку.

Сколько он ни пытался вырвать руку - не мог. Ребята хохотали во всё горло.

Тогда Иван совершил, пожалуй, самый ужасный поступок за свою многотрудную жизнь. Не зная, как вырваться, он укусил Аделаиду в руку.

Аделаида вскрикнула, но руки не выпустила. Тогда Иван цапнул её во второй раз и посильнее. Затем он бросился головой вперёд, чтобы боднуть Аделаиду в плечо.

А она выпустила его руку и отскочила в сторону. Иван полетел вверх тормашками.

- Наших бьют! - крикнул Колька, но не двинулся с места.

Бедный Иван лежал на земле лицом вниз. От обиды и бессильной злости ему хотелось расплакаться.

- Предлагаю мир, - сказала Аделаида, - идём учить уроки.

"Притворюсь мёртвым, - решил Иван, - пусть попрыгают. Сто раз пожалеют, что издевались над хорошим человеком. Главное, чтоб крокодилова дочь от меня отвязалась. С остальными я справлюсь... Почему же они молчат?"

Медленно повернув голову, Иван посмотрел через плечо - никого вокруг не было.

Аделаиды не было.

Ребят не было.

Обиделся Иван. Друзья, называется! Бросили человека лежать на земле. А потом ещё удивляются, почему он часто болеет.

- Ура-а-а! - вдруг крикнул Иван, сел, встал на голову, поболтал в воздухе ногами и вскочил. Ведь если они ушли, то, значит, сдалась крокодиловская доченька, отстала! Значит, победил гвардии рядовой Иван Семёнов!

- Домой шагом марш! - скомандовал он сам себе, подпрыгнул, гоготнул и зашагал.

ПЕРВАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ

- А тебя ждут, - такими словами встретила его дома бабушка.

Иван заглянул в комнату и чуть в обморок не упал: за столом сидела Аделаида.

- Проходи, - сказала она, - не стесняйся. Будь как дома.

- Проголодался, бедненький? - спросила бабушка. - Сейчас я тебя кормить буду.

- Ты зачем пришла? - прошептал Иван. - Чего тебе надо?

- Если ты не будешь учить уроки, - ответила Аделаида, - я всё расскажу твоим родителям. И про буксир, и про это, - она показала руку, на которой было два красных пятнышка.

- Рассказывай сколько хочешь, - Иван неестественно рассмеялся. - Я им тоже про тебя расскажу. И про то, как ты мне голову чуть не расколола, и про всё.

- Договорились.

Бабушка кормила Ивана вкусно и долго. Он столько съел, что еле дышал.