Джон Кипящий Котелок - Брэнд Макс - Страница 13

Надеясь, что мне повезет заступить на пост в часы затишья и будет время хоть немного освоиться, я вошел в салун.

Господь не внял моим молитвам! Оглядевшись, я увидел в зале человек двадцать — половина из них только что вернулась с приисков. Лица этих парней предвещали беды больше, чем лежало пыли на их плечах. Каждый словно был вырезан из динамита, а глаза горели, как пара фитилей! Никогда не видел одновременно столько опасных личностей!

Заметив меня, они не удовлетворились кривыми усмешками, а стали громко переговариваться.

— Смотри-ка! — фыркнул один. — Грешам устал от работы и назначил вместо себя школьную учителку!

— Да ну? Неужели серьезно? — поддержал другой. — Наверное, просто повеселить нас хотел!

Все это звучало забавно, но дело было нешуточное. И раздумывать не пришлось. Передо мной словно подбросили монету, и я должен был сказать, орел или решка, прежде чем она упадет к ногам. Я вам уже говорил, что люблю драться. Любил и люблю до сих пор — это у меня в крови. Но все равно мне не хотелось стрелять направо-налево, имея двадцатипятипроцентный интерес в том же зеркале за тысячу долларов, которое висело за стойкой.

Я прошел через комнату, склонив голову под тяжестью моих мыслей, чувствуя, что не совладаю с этой шумной толпой.

И тут с ясностью увидел, отчего двое моих предшественников не справились и были убиты: они пытались подражать Грешаму так же, как сначала собирался делать и я. А это, между прочим, ни им, ни мне было не с руки, потому как Грешам неповторим! В то же время у каждого есть свои преимущества, свои сильные стороны, и уж себя-то я не назвал бы слабаком. Короче говоря, я решил действовать по-своему.

Поэтому подошел к стойке и заорал что было мочи:

— Эй, вы, барбосы облезлые! Привыкли, что Грешам с вами цацкается, как с нежными барышнями! Только я — не он, так что буду с вами обращаться, как вы того заслуживаете! А я, знаете ли, грубый, очень-очень грубый! Поначалу себя сдерживал, но терпение мое кончилось, теперь буду самим собой. Скажу вам, какой я из себя! Для вас я — серый волк, понятно? Серый волк, который всю жизнь жрет сырое мясо и очень любит хрустеть костями таких дворняг, как вы! Давно пора, чтобы вашу паршивую свору порвали на куски! Вот этим и займусь — отныне игра пойдет по моим правилам!

С этим словами я выдернул револьвер из кобуры таким образом, что он вылетел у меня из-за спины, вращаясь как волчок. Когда-то я потратил не один день на то, чтобы разучить этот дурацкий трюк. Я поймал кольт за дуло и ударил рукоятью по стойке с такой силой, что у всех заплескалась выпивка в стаканах, а на деревянной поверхности появилась вмятина, в которую можно было бы влить пару рюмок виски.

Глава 11

ТРИ ГЛОТКА «СТАРОЙ ВОРОНЫ»

Как вы могли догадаться, в мгновение ока я перехватил кольт за рукоятку, а левой рукой взялся за револьвер в другой кобуре. Следовало ожидать, что за моим выступлением последует гром ругательств, затем — пальба.

Но к моему удивлению и немалой радости, все затихли, глядя на вмятину, оставшуюся на полированном дереве. Между тем, когда я зашел в салун, в нем сидело не меньше дюжины парней, которые были бы не прочь посоревноваться со мною в стрельбе. И думаю, трое или четверо из них могли со мной расправиться.

Все дело в том, что тогда в Эмити я был еще никем — человеком без репутации. А репутация — это половина победы! Почему стрелок, занимающий второе место, вдруг становится первоклассным, одержав верх в каком-нибудь серьезном соревновании? Потому что к его прежней сноровке прибавилась репутация, и в этом-то весь секрет. Его рука становится тверже, глаз — вернее, а у противника ноги начинают ходить ходуном, он уже сам ждет поражения, зная, что рядом с ним сильнейший.

Так вот, эти ребята меня просто не знали, потому и хотели сожрать с потрохами до того самого момента, как я шлепнул револьвером по стойке. Но тут озадачились.

Я не. стал ждать, пока они придут в себя, и гаркнул Сэму:

— Ну-ка, налей мне маленькую!

Сэм, Боже его благослови, увидел, как я, пробуя новую роль, лезу из кожи вон, и решил мне подыграть. Тут же с невозмутимым видом запустил по стойке большущий фужер, а вслед за ним ко мне подъехала бутылка «Старой вороны».

Мне сделалось худо. Я понял замысел Сэма и знал, что теперь мне не уйти от этого страшного наказания.

С виски я никогда не был особенно дружен. Что касается пива, то, как и все, люблю пропускать по кружечке в день. Но когда ввели запрет на крепкое спиртное, не слишком обижался на правительство. А из всех сортов виски, которые мне доводилось вливать в глотку, самым крепким была как раз «Старая ворона» — что ни рюмка, то удар под дых. На этикетках тогда писали: «Сто процентов взрывчатки!» Готов подтвердить, что это была чистая правда.

Теперь вы понимаете, отчего я так перепугался? Зато в баре все заинтересовались — смотрели то на меня, то на фужер, то на большую черную бутыль.

Что ж, я решил блефовать до конца — схватил ее за горлышко и оскалился.

— А-а, — зарычал, — пустоголовые выродки! Жалкие, никчемные слюнтяи! Нутро слабое, а глотки — во!

Адресуй я эту речь кому-то одному, он сразу полез бы в драку. Но поскольку я обращался ко всем, каждый мог пропустить оскорбление мимо ушей, робко покосившись на соседа.

Я опрокинул бутылку в фужер, а когда он наполнился до краев, поставил ее на место, расплескав некоторую часть содержимого по стойке.

— Видите? Это яд для всех доходяг, которые приезжают в Эмити, думая, что здесь им будет легко. И если раньше кому-то из вас жизнь в нашем городке казалась сладкой, то больше такого не будет, потому что теперь здесь я! Кому нужны неприятности, прошу ко мне. Сами приходите и других присылайте! Я пью за всех чертей, которые будут вас поджаривать в аду!

Внутренне холодея, я поднес отраву к губам. Храни Господь проходимца Сэма! Это был чай! Жиденький чай в бутылке из-под дьявольского зелья: из нее Сэм наливал себе рюмку-другую, когда назойливые посетители слишком часто лезли со своими «угощениями».

Толпа с жадным интересом следила за каждым моим движением. Я опорожнил фужер большими глотками, всего раз прервавшись, чтобы облизать губы. Настоящее пойло в таком количестве и страусу выжгло бы внутренности, не то что мне! Но я как ни в чем не бывало с грохотом поставил фужер и крикнул негру, который вытирал пролитый чай:

— Ах ты, жалкий кусок угля! Бьюсь об заклад, что ты разбавляешь выпивку!

Затем развернулся на каблуках — неспешно, дабы всем было видно, что у меня на глаза не навернулись слезы, а лицо не исказилось от поглощения ужасного напитка, — и медленно пошел к выходу.

Посетители как зачарованные молча смотрели мне вслед, но, подойдя к самой двери, я увидел, как один здоровенный тип сцапал Сэма за руку, когда тот хотел спрятать бутылку под прилавок.

— Погоди! — закричал верзила. — Дай-ка взглянуть, что ты ему налил. Не верю, что там «Старая ворона», — никто на свете не может ее так приговаривать, никто! Я встречал многих парней с луженой глоткой, видел, как шотландцы лакают свою бурду, но чтобы пай-мальчик вроде этого Шерберна мог так расправиться с виски — такого еще не видал! Говорю вам, ребята, в бутылке чай!

Я застыл в дверях, не потому, что хотел задержаться, просто мои ноги ослабли и отказывались идти. Если бы обман вскрылся, моя песенка была бы спета! Оставалось бы одно — вскочить на коня и гнать во весь опор, чтобы остаток жизни провести в скитаниях, перебираясь с места на место и делая ноги всякий раз, когда нелегкая сведет с человеком из этих краев!

Охваченный паникой, предчувствуя скорую погибель, я стоял и слушал, как этот мордоворот упивается всеобщим вниманием к своей особе.

— Вот почти что такой же фужер, как тот, из которого пил Шерберн! Сейчас я вам покажу, как легко выпить виски из этой бутылки не моргнув глазом! Я и пиво пью кружками на едином дыхании. Видите? Шерберн налил почти до краев, но у меня еще больше налито!