Бандит с Черных Гор - Брэнд Макс - Страница 5

– Я хотел бы, – сказал Дюк, – чтобы все поняли меня, чтобы смогли во всем разобраться.

– Дюк, я вас внимательно слушаю!

– Я хочу навсегда покончить с прежним образом жизни.

– О!

– Я завязал, шериф. Я хочу начать абсолютно мирную жизнь.

Шериф кивнул головой:

– От души надеюсь, Дюк, что вам повезет!

– Значит, вы не верите, что я хочу этого? Или вы думаете, что не сдержу собственного слова? Шериф, внутренне я изменился в гораздо большей степени, чем это демонстрирует моя внешность!

– Значит, вы изменились?

Тут шериф поднялся с ощущением несколько большей уверенности и внимательнее всмотрелся в своего ужасного собеседника. Нет, в самом деле, ведь могли же льву подрезать когти и вырвать клыки? Почему бы и нет?

– Я полностью переменился, – повторил Дюк.

– Я совершенно уверен, что именно так оно и есть. Вы собираетесь вернуться на ранчо Картера?

– Сначала хотелось бы повидать Линду, – пробормотал бывший каторжник, поднял голову и улыбнулся. – Нет, я действительно хотел бы увидеть Линду! – Он посмотрел прямо в глаза шерифу. – Я хочу, чтобы она сама сказала мне, что следует предпринять в первую очередь.

Дюк обратил внимание, что шериф почесывает щетину на подбородке, а мысль его неуловимо начинает ускользать в сторону.

– Значит, вы все-таки не разлюбили девушку?

– Ну конечно же нет! – Дюк вскочил со стула и изменившимся голосом спросил: – А почему, собственно, я должен был это сделать?

– Да нет, никаких причин к тому вроде бы нет, – процедил шериф сквозь зубы, как будто кто-то сунул ему под самый нос револьверный ствол. – Я думаю, что в данном случае вообще никаких причин не существует!

– Сэр! – горячо воскликнул Дюк, постепенно теряя выдержку и бледнея. – Вы намереваетесь сказать мне что-то важное?

– Вовсе нет, Дюк, – вымолвил несчастный шериф, в Душе которого шел бой между отвагой и трусостью.

– Шериф, я вытрясу из вас правду!

– Дюк, вы слишком долго отсутствовали…

– Так что же, она вышла замуж за другого?

– О нет!

– Обручилась с кем-то?

Шериф утвердительно кивнул головой. Дюк резко отшатнулся от него и опять скрылся в глубокой тени своего угла. Шериф не взялся бы сейчас определить, что именно произошло с ним в этот момент: вонзилась ли в его сердце стрела истинной горечи, которую довелось хоть раз испытать каждому влюбленному, или же в нем взыграло оскорбленное самолюбие. Тем более что, когда его лицо вновь выплыло из черной тени, на нем уже никак не отражались движения его души. Циничная, пополам с презрением, улыбка опять появилась, словно приклеенная, на его физиономии.

– Что ж, это можно было бы предположить, – сказал он. – Какая же это девушка, скажите мне, выдержит три года? И кто же этот счастливец, а, шериф?

Шерифа не мог обмануть спокойный голос Дюка, и он понял, что буря может грянуть в любой момент.

– Ну какая вам разница, Дюк? Ведь это все-таки не нож в спину и не пуля в темном переулке…

– Вы полагаете?

Эти два слова заставили шерифа дрогнуть; ему показалось, будто кто-то невидимый опустил ему за шиворот добрую пригоршню снега.

– Что поделаешь, раз уж случилось… Молодые девушки имеют обыкновение меняться со временем, Дюк. Кроме того…

– Кроме того, ее репутации несколько вредило знакомство с каторжником, так?

– Я этого не говорил.

– Считайте, что я прочитал ваши мысли. Кто же все-таки этот человек?

– Дюк, вы что, собираетесь отыскать его?

– Найти, чтобы опять вернуться в тюрьму? – Дюк улыбнулся как-то совсем иначе, просто грустно. – Я не идиот. С этого момента все мои поступки будут иметь совершенно законный характер, никто больше не сможет привлечь меня за мои действия к ответственности. Да а, теперь я многое понимаю, и опыт мне пришлось приобретать слишком дорогой ценой. Так что мне просто любопытно, что это за человек, который свел со двора красавицу Линду Мэррей.

Судя по тону, каким он произнес последние слова, несложно было догадаться, что в течение последних десяти секунд этому человеку удалось полностью выкинуть из головы мысли о ветреной девчонке или уж, по крайней мере, осознать, что у него нет никакой надежды вернуть ее. И шерифу, для того чтобы покрыться от страха липким потом, хватило простого осознания истинного могущества силы воли своего собеседника.

– Рано или поздно вы все о нем узнаете. Кроме того, вы, Дюк, уже давно, скажем так, не испытываете к нему уважения. Это Бад Спрингер… – И шериф выжидательно уставился на молодого человека.

Дюк, кажется, засмеялся. Смех его звучал тихо, но тело содрогалось.

– Я бы сказал, шутка удалась, – произнес он. – Человек, благодаря которому я попал на каторгу всего лишь за то, что стрелял в него, именно этот человек, пока я отсутствовал, увел у меня девушку!

Он опять засмеялся, но лицо его при этом болезненно побледнело.

– Линда действительно любила меня, – объяснил он шерифу, – и то, что она спуталась с этим…

– Ей стало жалко Бада. И потом, вы должны понять…

– Не будем говорить о ней, – холодно произнес Дюк. – Если бы мне пришлось оставить коня, он наверняка бы дольше тосковал по хозяину. И если она успела за такое короткое время полностью забыть меня, то, полагаю, мне это удастся ничуть не хуже, чем ей. Поэтому в данный момент меня гораздо больше интересуют планы комитета по моей торжественной встрече. Кажется, эти ребята, черт их побери, готовятся тепло сказать мне: «Добро пожаловать домой, парень!», не так ли?

Шериф, несмотря на непрекращающееся чувство страха, засмеялся:

– Да, в самом деле, город полон вашими приятелями, Дюк!

– Нет, вы ошибаетесь, шериф, – подхватив тон собеседника, возразил Дюк. – Хотя немало ребят приехало издалека, чтобы повидаться со мной. И что же это должно означать?

– А вы еще не догадались?

– Ну что вы, конечно же догадался! Они постараются нашпиговать меня свинцом, правда, если у них это получится. Но ведь когда-то они не были настроены так, чтобы… – И он умолк, стараясь найти подходящее словцо.

– Когда-то – да, – согласился шериф. – Да, прежде любой из них предпочел бы собственноручно надеть на свою шею петлю, только бы не связываться с Дюком. Да, я знаю об атом, Дюк! Но за время вашего отсутствия некоторые молодые люди усиленно тренировались в стрельбе из револьвера. И похоже, они сумели убедить себя в том, что способны обставить вас.

– Итак, сезон охоты на меня открыт. Что ж! Пусть берутся за револьверы, но лучше им постараться свалить меня в тот момент, когда я только появлюсь. Тот, который достанет меня, надолго прославится. Его-то уж точно не посадят! Мало того – еще заработает благодарность общества!

– Но не сами ли вы, – начал шериф речь, – в старые добрые времена объявили об открытии сезона охоты на всех? Разве тогда вы сдерживали свои эмоции или думали о последствиях собственных поступков? Нет, Дюк, проснувшись, первый шаг вы делали с мыслью о том, как бы ввязаться в хорошенькую драчку, и вам это всегда удавалось. Вам было все равно, кого вы подстрелите. Ну и вот, как только донеслась весть о том, что вас выпустили, каждый обиженный вами – оскорбленный, подстреленный, побитый, – все они направились сюда с заряженными револьверами: охота на медведя! Здесь Билли-Гром, настоящее его имя Уильям Хенкок, вы его знаете; он приехал из Биг-Бенда. Он считает, что четыре года тому назад вы поступили не совсем честно, пристрелив его младшего брата, Хилла Хенкока. Приехал и Медведь Чарли из Северной Монтаны; он утверждает, что примерно в то же время вы как-то особенно подло обошлись с ним. Ну и еще многие другие понаехали к нам. Ведь не так давно они спокойно себе поживали, справедливо полагая, что лишены возможности отомстить вам. Но теперь…

– Но теперь они считают, что за три года я потерял класс?

– Да, примерно так.

– Значит, поэтому они выступают так смело, что подняли шум и треск на всю округу?

– Дюк, единственное, что вы сейчас можете сделать, – забыть, что этот городок вообще существует на белом свете. Уходите из Хвилер-Сити и живите как можно дальше от него. Здесь их слишком много!