Пенелопа и прекрасный принц - Эшли Дженнифер - Страница 32

Пенелопа бросила на принца удивленный взгляд. Она закончила смывать кровь и положила полотенце на стол.

– Поэтому дети, зачатые после обручения, не считаются незаконными, – продолжал Деймиен. – По нвенгарским обычаям мы уже женаты.

– О!

– Но по английским законам – еще нет. Так что, Пенелопа, если ты хочешь сбежать, то пока можно.

Пенелопа посмотрела ему в лицо. Темно-синие глаза Деймиена вглядывались в нее с тревожным ожиданием.

– И ты этого хочешь?

Большим пальцем Деймиен провел по ее нижней губе.

– Ты мне нужна. Не только ради пророчества и не только ради Нвенгарии.

– Ради того, чтобы тебя не убили… – прошептала Пенелопа.

– И даже не ради этого. Ты мне нужна по гораздо более глубокой причине, чем та, из-за которой я сюда приехал.

– Тебе нужна принцесса. – Пенелопа почувствовала, что ее охватывает жар. – Ты приехал за принцессой, любой принцессой.

– Вероятно, я и сам в это верил, когда покидал Нвенгарию. И даже когда приехал в Литтл-Марчинг. Верил, пока не увидел тебя, пока не поцеловал. – Он взял в ладони ее лицо. – А потом все изменилось.

– Это пророчество.

– Ему многое можно приписать. Саша считает, что оно направляет звезды. Я никогда не верил, что мои действия зависят от пророчества. Никогда не думал, что буду тебя любить. – Он притворно вздохнул. – Но так случилось, и будь что будет.

– Ты всегда умеешь найти нужные слова. Прекрасный принц – этого у тебя не отнимешь.

Деймиен скорчил рожицу.

– Сейчас я не чувствую себя таким уж обаятельным и прекрасным. Я с ума схожу от желания. А слова выскакивают случайно.

У Пенелопы тоже горело все тело, но она вдруг застеснялась.

– Почему ты должен меня хотеть? Я всего-навсего обычная девушка, Пенелопа Траск.

Деймиен улыбнулся.

– Любой мужчина, у которого есть глаза, будет тебя хотеть. Чего стоило одно только изумление на лице Эгана, когда он с тобой знакомился! Ради одного этого не жалко пуститься в такой далекий путь.

Пенелопа покраснела.

– Всего только два джентльмена делали мне предложения, и ни один из них не хотел меня. Магнус, может быть, и хотел, но как-то противно. Он хотел не меня. Ему подошла бы любая молодая женщина.

– Если я когда-нибудь встречу этого Магнуса, то проткну его шпагой, – пообещал Деймиен. – Пусть тебе делали предложение только двое мужчин, но, полагаю, хотели тебя очень многие, просто они молчали, потому что ты была незамужней мисс, но они хотели тебя, непременно хотели. Когда все эти мужчины узнают, что ты больше не невинна, мне придется со шпагой в руках охранять свое достояние.

Пенелопа рассмеялась.

– Ты так любезен.

– Вовсе я не любезен. Я просто пытаюсь сдержаться, чтобы не швырнуть тебя на кровать и получить все, чего хочу. Ты достойна того, чтобы все было медленно.

– Я не хочу медленно. – Пенелопа порывисто вздохнула. – Мне уже не терпится. – Она поцеловала влажную чистую кожу возле ранки.

– Не терпится, – горячим шепотом повторил Деймиен. – Хорошее слово. Очень подходящее.

Пенелопа прикоснулась языком к твердой мышце на руке Деймиена.

– Что мне надо делать?

– Расстегни корсаж. – Он провел пальцами по ее волосам, распуская прическу. – Я хочу на тебя посмотреть.

Пенелопа повиновалась, потянулась за спину и негнущимися пальцами стала расстегивать крючки на задней части лифа.

Деймиен пытался унять нетерпение. Ему следует действовать медленно, ввести ее в мир наслаждения без спешки, не торопясь. Но возбуждение не оставляло ему шансов. Он хотел войти в нее и все. С каждым мгновением это желание становилось все более жгучим.

Деймиен не выдержал, обхватил ее руками, рванул застежку, крючки посыпались на пол. Пенелопа удивленно вскрикнула, но ее взгляд сказал Деймиену, что она испытывает ту же жажду, что и он.

– Сними платье, – хрипло произнес он.

Она послушно уронила с плеч лиф, обнажая руки и корсет, который поддерживал ее груди, затем спустила платье на пол. Показалась нижняя юбка из тонкого батиста. Пенелопа быстро переступила через платье, нагнулась, встряхнула его и аккуратно положила на кресло. Деймиен едва сдержал усмешку, наблюдая за ее практичными действиями.

Пенелопа повернулась к нему лицом, такая хорошенькая в своем неглиже. Нижняя юбка мягко облегала ее ноги, подчеркивая их форму.

Деймиен расстегнул крючки на корсете, отложил его в сторону и поймал ладонями тяжесть ее грудей, коснулся большими пальцами заострившихся и потемневших сосков.

Пенелопа вскрикнула, ее глаза затуманились.

Деймиен чувствовал, что желание становится непреодолимым, каждая клеточка его тела словно кричала: «Освободи!»

Деймиен подхватил Пенелопу и положил ее на кровать. Она приподнялась на локтях и смотрела, как он с отчаянием сражается с пуговицами на панталонах. Наконец он отшвырнул их в сторону, снял носки, посмотрел на Пенелопу и заметил, как отяжелели ее веки, каким взглядом она рассматривает его тело, его напряженный, почти вертикально стоящий член, готовый вершить свое дело.

Ее внимание должно было польстить Деймиену, но сейчас он пребывал почти в безумии и, не медля, прыгнул на кровать. Пенелопа легла, ее волосы веером разлетелись по подушке, тень балдахина упала ей на глаза, отчего они стали казаться темнее. Руки девушки спокойно лежали по обе стороны головы, она не собиралась сопротивляться.

Распустив шнуровку, Деймиен стянул с девушки нижнюю юбку. Пенелопа приподняла бедра, помогая ему выдернуть из-под нее ткань. Под юбкой у нее ничего не было, только прекрасной формы ноги с хорошо развитыми бедрами, икрами, которые прятались в туго натянутых чулках, и узкими ступнями в легких бальных туфельках.

Кудрявые волоски между ее ног отливали золотом. Деймиен наклонился и поцеловал этот пушистый островок. Пенелопа вскрикнула. Ее голос отчетливо прозвучал в глубокой тишине спальни.

Теперь она принадлежала ему, и он был волен делать с нею все, что захочет. От этой мысли губы Деймиена расплылись в широкой улыбке. Он коснулся языком затвердевшего бугорка на вершине ее потаенного входа. Тело Пенелопы изогнулось под его ласками. Теперь она вся была влажной. Бедра ее непроизвольно раздвинулись. Она подалась навстречу его губам.

Деймиен на мгновение отстранился. Его рука упала на разрезанную веревку – тонкий шелковый шнур, который Саша привез из самой Нвенгарии для церемонии обручения.

Деймиен быстро положил свою правую руку на левую руку Пенелопы и плотно затянул петлю вокруг их слившихся кистей.

– Мы едины, мы связаны, – по-нвенгарски проговорил он, не в состоянии сейчас перевести эту фразу на английский. – Я твой, а ты – моя. Навсегда.

Пенелопа, не отводя взгляда от шнура, медленным движением переплела свои пальцы с пальцами Деймиена. Связаны. Едины. Одно целое.

– Ты готова слиться со мной, Пенелопа?

Как он может так изысканно выражаться в момент наивысшего возбуждения? Откуда он вообще берет силы, чтобы остановиться на этом пути?

Она посмотрела прямо в глаза Деймиену. Собственное ее лицо выглядело сейчас абсолютно бесстрастным. У нее еще оставался шанс отказаться, остаться девственницей и дочерью своей матери. Деймиен заметил искру сомнения в ее глазах, понял, как нелегко дается ей решение.

– Я готова слиться с тобой, – наконец прошептала она.

На Деймиена накатила новая, еще более мощная волна вожделения, она не давала ему вздохнуть, требовала действий. Тем не менее, он сумел ответить таким спокойным тоном, словно Пенелопа соглашалась прогуляться с ним по саду:

– Отлично.

Девушка слабо улыбнулась.

– Ты любишь это слово.

– В него можно многое вложить. Я постараюсь не причинить тебе боли.

Она всхлипнула, но Деймиен видел: его слова ее успокоили.

– Я слышала, это очень больно.

– Необязательно, просто надо не спешить.

Деймиен чувствовал, как напрягся от нетерпения каждый мускул его тела. Он не хотел не спешить, хотел войти, ворваться в нее прямо сейчас.