Сердце рыцаря - Брэдшоу Джиллиан - Страница 75

На трех лицах отразилось недоверие, и только уважение к ней и стремительность ее речи помешали им прервать Мари. Она не смела смотреть на волка. Она выдала его тайну. Ей оставалось только молиться, чтобы ее слушатели, которые знали не только человека, но и волка, не возненавидели его, Даже когда поверят ей.

– Подумайте! – попросила она их. – Человек исчезает на охоте в лесу – а на главной улице Таленсака появляется волк. Удивительно хитроумный волк, как вы сами много раз говорили, милорд, гораздо умнее любой собаки. На самом деле гораздо умнее, чем положено быть зверю. Как загнанный волк мог догадаться просить вас о пощаде? И что сказал граф Ранульф, когда Изенгрим победил его волкодавов? «Это колдун! – сказал он. – Он сражается не как обычный зверь!» И мы все знаем, что это правда. Изенгрим бился как человек. С отвагой человека, с хитростью человека и с готовностью человека пощадить побежденного. Милорд, вы только что видели, как хорошо Изенгрим знал, что сначала нужно вывести из строя держащую меч руку, а уже потом пытаться убить человека. Откуда такое мог знать волк? И это не все, мой господин! Ищейка Мирри, собака Тиарнана, приветственно залаяла, когда увидела Изенгрима, и ласкалась к нему. И он был с ней приветлив, пока у нее не началась течка, – и тогда он ее прогнал. Какое животное так поступило бы? И Изенгрим был совершенно добр ко всем людям, кроме двух. Когда он увидел Алена сразу после поимки, он на него бросился. И когда он увидел этого же человека, только что вошедшего в зал вместе с леди Элин, он напал на них обоих. И вражда между ними и волком была взаимной. Когда Ален был здесь в марте, мы все слышали, как упорно он преследовал свою добычу, и какую награду его жена назначила за волка, и как они ставили на него капканы. И что сказал Ален только что в зале? «Чудовище! – сказал он. – На этот раз я тебя убью!» Тут вдруг подал голос Тьер:

– На днях в Таленсаке он сказал, что если бы крестьяне знали, чем на самом деле был их маштьерн, то не захотели бы, чтобы он вернулся.

– Когда я в марте сказал ему, что мы захватили волка живым, – медленно проговорил Хоэл, – то он весь посерел, и мне показалось, что его вот-вот вырвет. Он сказал, что выпил дурной воды. Но он умолял меня убить волка. И умолял снова, когда его увидел.

Хоэл повернулся к волку, который лежал неподвижно, положив голову на лапы. Яркие глаза зверя теперь показались ему настолько полными человечности, что он поразился собственной слепоте. Он должен был сам догадаться, что это – не обычное животное.

– Тиарнан! – позвал он.

И все увидели, как зверь поднял голову и повел ушами в ответ на оклик. А потом уши опустились, а голова упала на передние лапы. Взгляд волка потерял всю выразительность. И Мари вдруг поняла, что ему тревожно – и ужасно стыдно.

– Мой Бог! – прошептал Хоэл. – Мари, ты права.

– Все, что я говорила, – это только догадки, – отозвалась она. – Но в этом доме есть два человека, которые все знают точно.

– И они нам все расскажут, – мрачно заявил Хоэл. Подойдя кдвери, он громко потребовал, чтобы слуги привели лорда Алена и леди Элин.

– Хоэл, женщину не надо! – запротестовала Авуаз. – Она ранена и беременна.

– Ей все равно придется ответить, – твердо сказал Хоэл. – Если это правда – а Бог видит, я в это верю! – тогда она предала своего мужа и отдала его земли и слуг своему деспотичному любовнику, назначив цену за голову их господина. Но мы проявим милосердие к нерожденному ребенку: пусть ее принесут сюда на стуле.

Ален и Элин не встревожились, когда слуги герцога пришли за ними. Они ожидали услышать от герцога извинения и обещание того, что волка наконец убьют. У Алена правая рука была на перевязи, а Элин на стуле принесли четверо слуг. Лицо у нее было забинтовано от глаз до губ. Врач дал ей снадобье, притупившее боль, и ей казалось, будто она плывет на стуле по серым волнам. Но она увидела привязанного в углу волка – и, содрогнувшись, поспешно отвела глаза. Ален взял ее за руку и поцеловал в лоб, а она прижалась к нему, пряча свое забинтованное лицо. Он гневно посмотрел на волка, а потом перевел вызывающий взгляд на герцога. Хоэл кивком отпустил слуг, и те ушли, закрыв за собой дверь. Под мрачным взглядом герцога Ален быстро сник.

– Почему мой волк на тебя бросился? – вопросил Хоэл, как только слуги вышли.

– Потому что он – дикий зверь, – яростно заявил Ален. – Все волки такие.

– Нет, – возразил Хоэл. – Этот – не такой. У него есть причина тебя ненавидеть. Что за причина?

– Милорд, – ответил Ален, удивившись, но еще не потеряв уверенности, – ручных волков не бывает. Эта тварь напала на меня и ранила мою жену!

– А ее вины в этом нет? – ровным голосом произнес Хоэл. – Леди Элин, что случилось с моим вассалом Тиарна-ном, твоим первым супругом?

Элин резко подняла голову с плеча мужа, и ее прекрасные глаза устремились на герцога, такие огромные и непроницаемо синие, словно этот вопрос ее ослепил. Ален держался спокойнее.

– Никто этого не знает, мой господин, – нетерпеливо заявил он. – Почему вы спрашиваете?

– Потому что во время его исчезновения ты уехал в доспехах, сказав, будто собираешься найти корабль, который привез в Сен-Мало ястребов. Но такого корабля не существовало. Аэта дама, которую ты давно любил, поссорилась с мужем и убежала от него. Куда ты ездил на самом деле, лорд Ален, когда говорил, будто едешь в Сен-Мало, и что ты там делал?

Ален побледнел от потрясения. Он с мольбой посмотрел на Тьера.

– Ален, – сказал Тьер, – мы знаем, что ты лгал. Пожалуйста, скажи нам правду. Она не может быть страшнее того, в чем тебя подозревают.

Ален открыл рот – и снова его закрыл. Он потряс головой.

– Тьер! – жалобно проговорил он и облизнул губы.

– Бог мой, Ален, неужели ты думаешь, что я не хочу тебе помочь? – крикнул Тьер, и голос у него охрип от боли. – Но мне сдается, что на этот раз ты вырыл себе такую яму, из которой тебя никому не вытащить. Что ты сделал? Просто скажи нам!

– Ален – герой! – вдруг крикнула Элин.

Ее одурманенный снадобьем разум понимал одно: ее мужа хотят обвинить в убийстве Тиарнана. Ей вдруг вспомнилась одежда Тиарнана, спрятанная в потайном дне сундука Алена. Если ее найдут, этого свидетельства будет достаточно, чтобы Ален погиб. И правда, какой бы она ни была неприглядной, избавит Алена от смерти.

– Он храбрый и добрый, он пришел мне на помощь! – продолжала она. – Вы не имеете права так с ним говорить! Вы не знаете, что он сделал ради меня!

Она встала со стула, нетвердо держась на ногах, качаясь на серых волнах дурмана. С отвращением устремив взгляд на туманную фигуру волка в углу, она завопила:

– Вот он! Вот ваш Тиарнан! Посмотрите на него! Грязный, вонючий, дикий зверь! Меня обманом заставили выйти замуж за чудовище, за оборотня, за дьявольскую тварь! И я должна была брать его к себе в постель и лелеять, зная, что это такое? Боже избави! Ален спас меня от него, и вам бы следовало его любить и хвалить за отвагу, а не обвинять!

Она снова рухнула на стул, содрогаясь от рыданий.

Ален бережно обнял ее и посмотрел на герцога. Его наивная привлекательность внезапно исчезла: лицо у него стало зверским и самодовольным.

– Она сказала правду, – проговорил он таким спокойным голосом, что он оказался страшнее любого крика. – Ваш любимец Тиарнан, милорд, – оборотень. Я его не убил, но если бы и убил, то эта смерть была бы более легкой, чем та, что полагалась ему по закону. Если вы его пощадите, то будете виновны в ереси.

Тьер отвел взгляд от ставшего незнакомым лица кузена. Долгую минуту он смотрел на волка и мучительно жалел, что Ален не оказался виновен в простом убийстве. Насколько же страшнее он поступил, превратив отважного мужчину в запуганного зверя, а потом уговаривая сеньора, горюющего о смерти этого мужчины, действительно стать причиной его гибели. «Милый кузен, как ты думаешь, герцог не захочет поохотиться на волка?» Ален написал это письмо и радовался собственному хитроумию. Тьер снова посмотрел на своего кузена.и понял, что потерял все, что их связывало, что детское доверие разрушено безвозвратно. Ему больше нечего было здесь делать – только желать, чтобы все поскорее закончилось.