Самозванец - Брэдли Селеста - Страница 2

Однако положение «Клуба лжецов» в этот период было весьма непрочным, и в этом эклектичном союзе тайных агентов никто не осмеливался нарушить давно устоявшуюся иерархию, стремясь сохранить свое сообщество. Далтон не так давно возглавил руководство операциями, и «Королевская четверка», стоявшая над ним, еще не определилась в своем отношении к его нововведениям. Даже не все его сторонники одинаково относились к нему.

Далтон взял на себя эту миссию еще по одной причине – помимо привычки повиноваться приказам. Чтобы стать руководителем «Клуба лжецов», необходимо в течение многих лет подниматься по иерархической лестнице, завоевывая уважение и преданность соратников – тайных агентов. Он же возглавил сообщество после выхода в отставку Саймона Рейнза. Более года Далтон являлся членом «Королевской четверки», но ни один из «лжецов» не знал, что именно он и есть Кобра – один из четырех членов мощного союза лордов, принимающего решения о том, на кого нацелить оружие, которое представляло собой сообщество воров и убийц, называемое «Клубом лжецов».

Когда несколько недель назад он, оставив свой высокий пост Кобры, пожелал вернуться в увлекательную игру взаимоотношений и интриг, люди, которыми он теперь был призван руководить, отнеслись к нему с определенной долей рангового недоверия.

За прошедшие недели ему удалось добиться от них некотором степени признания, но он не смог еще завоевать того уважения, которое превращает руководителя и пятнадцать его подчиненных в сплоченную команду. Поэтому он поклялся, что сам возьмется за выполнение следующей миссии, чтобы доказать своим сторонникам, что он не только один из них, но что он к тому же чертовски хорошо знает свое дело.

Давая эту клятву, он понятия не имел, насколько мучительной окажется поставленная задача. «Я орудие Короны, – повторял он себе, стоя перед толпой и со страхом ожидая, как пройдут следующие несколько часов. – Чрезвычайно живописное орудие на очень высоких каблуках».

Глядя на него, все ждали чего-то необычного. Он почти читал их мысли: «Какой первый шаг сделает этот столь экстравагантно одетый человек?» Примут ли они его с восторгом и обожанием, как обычно принимают нечто модное или экстраординарное, или отвергнут, объявив круглым дураком, и станут игнорировать?

Поскольку миссия Далтона могла оказаться успешной лишь в первом случае, джентльмен понимал, что должен произвести впечатление. Что ж, назвался груздем, полезай в кузов.

Нацепив налицо плотоядный взгляд, он взмахнул кружевными манжетами и, с трудом сохраняя равновесие на своих высоких каблуках, театрально поклонился в сторону хозяйки. Затем выпрямился и, воздев руки, обратился к притихшей внизу толпе.

– Я… прибыл, – нараспев провозгласил Далтон.

Присутствующие на балу джентльмены лишь недоуменно подняли брови, обменявшись вопросительными взглядами, а вот дамы, вздохнув почти в унисон, незамедлительно стали докучать своим спутникам, требуя представить им этого странного господина. Великолепно.

Итак, игра начинается.

Клара Симпсон сидела между двумя весьма напыщенными дамами и практиковалась в своем умении быть невидимой. Похоже, ей это неплохо удавалось, поскольку ее соседки с энтузиазмом переговаривались через ее голову.

Увы, это умение не действовало на Беатрис, ее золовку, иначе Кларе не пришлось бы сейчас мучиться на этом приеме. Она с сожалением думала о том, что пока все ее семейство развлекается на балу, она могла бы получить в свое распоряжение несколько свободных часов, зная, что ее никто не потревожит.

Би сегодня днем с шумом влетела в ее комнату и тут же потребовала, чтобы Клара оторвалась от пера и бумаги. На лице золовки была написана непреклонность, и Клара поняла, что ей не отвертеться от того, что задумала Беатрис.

– Битти и Китти будут сопровождать меня на бал, который нынче устраивают Рочестеры. Ты нужна мне в качестве компаньонки.

Клара попробовала отказаться, хотя понимала, что ее попытка обречена на провал.

– У меня нет желания отправляться на бал. Я все еще ношу траур.

– Стоит ли все это продолжать, Клара? Мой брат умер больше года назад. Можно подумать, что ты все еще тоскуешь по бедному Бентли.

– Очень тоскую.

В действительности Кларе просто не хотелось покупать новые наряды, поскольку она откладывала каждый пенни, чтобы наконец покинуть этот дом.

Беатрис презрительно фыркнула.

– Ты совсем не считаешься с моими чувствами, не так ли? Каждый день напоминаешь мне об этой утрате. Что говорят люди, когда видят, что я сняла траур?

Ага, это уже ближе к истине.

– Возможно, если бы ты носила…

– Мне совершенно не идет черный цвет, и тебе это хорошо известно. Бентли никогда бы не пришло в голову, что я буду столь долго носить то, что мне абсолютно не к лицу.

– Я учту это, Беатрис, – сказала Клара.

Лично ей было совершенно безразлично, что носить. Она не собиралась пленять мужчин. Клару едва не передернуло при мысли об этом.

Нет, все, что ей нужно, – это свобода, самостоятельность и, возможно, некоторые небольшие изменения.

Но с Беатрис приходится считаться, как с ураганным ветром. Клара не в силах ей сопротивляться. Правда, выход в свет всегда дает возможность понаблюдать, и упускать такую возможность не следовало.

И вот она сидела здесь, на узенькой банкетке, между двух старых дев, не отрывая взгляда от пары совсем юных леди, которые едва ли способны были сподвигнуть молодых людей на какие-либо вольности, несмотря на то что характеры у девушек были легкими и в общении они были просты и приятны.

Клара привыкла к месту у стены, она вообще предпочитала тихие малозаметные уголки. Оттуда всегда можно было увидеть что-нибудь интересное.

По огромному залу плыл поток людей, который то формировал небольшие группки, то разбивал их, тут же формируя новые. Клара, нисколько не сожалея о полном отсутствии внимания к собственной особе, наблюдала бесконечный калейдоскоп великолепных нарядов и модных фраков. Как она и рассчитывала, ее собственный довольно невзрачный наряд, отмеченный некоторыми траурными деталями, сливался с обивкой стен, волосы ее были аккуратно забраны под крохотный чепец, на лице не было ни румян, ни пудры.

В одной части зала вдруг воцарилась необычная тишина, Клара обратила на это внимание прежде своих соседок. Но даже они прервали болтовню, когда их голоса зазвучали неожиданно громко.

Тишину нарушил быстро распространяющийся шепоток. Как в детской игре в «испорченный телефон», когда что-то сказанное вначале полностью меняет свой смысл в конце. Клара улыбнулась этому неуместному сравнению, но, по правде говоря, ей и самой не меньше остальных было любопытно, что же так взволновало гостей.

Волны шепота расходились по залу, и публика переговаривалась уже в самых укромных уголках зала Дамы возбужденно хихикали, прикрыв лица веерами, джентльмены делали вид, будто их совершенно не интересует прибывший гость.

– Кто это? – громким шепотом спросила дама, сидевшая слева от Клары.

Клара поморщилась.

– Это он! – вскрикнула стоявшая неподалеку женщина. – Он здесь! Сэр Торогуд!

Это невозможно.

Возмущение горячей волной захлестнуло Клару. Но лишь когда несколько джентльменов удивленно посмотрели на нее, девушка осознала, что вскочила со своего места и произнесла эти слова вслух.

Смутившись, она что-то пробормотала.

– Я хотела сказать, как… как это странно! Сэр Торогуд появился на светском рауте.

– По-моему, это замечательно, – прощебетала одна из соседок Клары. – Он умный человек, так что скучать нам не придется. Я собираю его карикатуры! И заметьте, только напечатанные в газетах оригиналы.

Клара не слушала. Она протискивалась сквозь толпу, пока не оказалась футах в десяти от «сэра Торогуда».

До чего же он высокий. Клара терпеть не могла мужчин, которые смотрели на нее сверху вниз, обращаясь с ней словно с маленькой девочкой.

И очень красивый, с тонкими чертами лица. Густые темные волосы ниспадают на плечи. А глаза – неестественно серебристого цвета. С такими глазами непросто убедить свет в своей искренности.