Самозванец - Брэдли Селеста - Страница 17

Однажды в свои молодые и пьяные годы Джеймс решился на такой опыт, но вонь от гнилых зубов женщины погасила его вожделение, как свечу. Он тем не менее заплатил шлюхе и скрылся в ночи, несколько пристыженный, но довольный, что не довел дело до конца.

И все же мысли Коллиса он мог прочесть как свои собственные. Ведь в современном обществе джентльмену не так легко удовлетворить свои потребности. Молодые дамы света исключались категорически. Любовницы стоили слишком дорого, остались доступные женщины. Джеймс провел слишком много времени с Саймоном, сыном проститутки с рынка на Ковент-Гарден, чтобы пожелать женщине подобной участи. Были еще молоденькие вдовы, но они, как правило, рассчитывали на повторное замужество. Жены джентльменов были самым удобным, но и полным подводных камней вариантом, поскольку мужья зачастую проявляли ревность.

Лавиния была замужем. Порочная и коварная, она была способна на похищение и убийство, к тому же почти открыто шпионила на французов и, прежде чем ее остановили, оказалась причастна к смерти нескольких «лжецов». Когда Джеймс познакомился с этой женщиной, он ничего этого не знал. Единственное, что ему было доподлинно известно, – это то, что Лавиния знала толк в вещах, о которых ему доводилось лишь слышать, и этого Джеймсу казалось вполне достаточно.

Он никогда больше не совершит подобной глупости. И не позволит совершить Коллису, если только во власти Джеймса будет помешать этому.

– Открой глаза пошире, Кол. Эти груди держатся на китовом усе, а этот смех вызван опиумом.

Коллис, ухмыльнувшись и ничуть не смутившись, задернул занавеску неприметного экипажа.

– Не волнуйся, Джеймс. Я только смотрю. От этого я не ослепну.

Джеймс фыркнул:

– Нет, от этого нет.

Несколько секунд они хихикали как мальчишки, потом вернулись к обсуждению своего плана, от которого их отвлекло легкомысленное настроение Коллиса. Джеймс не знал, как глубоко Далтон окунул своего преемника в тайны «Клуба лжецов», поэтому предпочел умолчать об истинных причинах своего поиска, сказав Коллису, что нужно лишь выследить самых последних героев карикатур сэра Торогуда. Коллис, не задав ни единого вопроса, согласился с такой охотой, и Джеймсу показалось, что его друг готов воспользоваться любым поводом, только бы занять свой мозг.

– Мы с тобой два неотесанных парня, у которых денег больше, чем мозгов, и мы заключили пари у Уайта, что первыми найдем эту таинственную Флер.

Коллис поднял бровь.

– Мне это нравится. Оригинально.

Вскоре оказалось, что это совсем не оригинально. Первый же трактирщик, которого они окликнули, ответил прежде, чем они закончили свой вопрос.

– Не знаю никакой Флер, нет здесь такой, – пробормотал он, словно повторяя давно зазубренную фразу. – Но вон там, в углу, сидит девчонка, она позволит вам называть ее, как вам будет угодно.

Джеймс и Коллис, вглядываясь в задымленный паб, с трудом высмотрели сидевшую в уголке девушку. Она была определенно хорошенькой и довольно чистой, но в ее глазах была пустота, граничащая с идиотизмом. Коллис тихонько присвистнул.

– На французскую шпионку она не похожа, не так ли?

Джеймс вздрогнул. Его любовная связь с леди Уинчелл закончилась предательством. Лавиния заявила, что не собиралась стрелять в премьер-министра, а целилась именно в Джеймса – своего бывшего любовника. В течение нескольких дней с полос газет-сплетниц не сходила эта скандальная история. Лишь когда принц наградил Джеймса и одновременно возвел в рыцарское достоинство Саймона Рейнза, шум несколько поутих.

Коллис виновато посмотрел на него:

– Ох, извини, старина.

Джеймс выдавил из себя беспечную улыбку, стараясь избавиться от вновь поднявшегося в груди жгучего чувства унижения и досады. Он никак не мог смириться с тем, что произошло.

Коллис, состроив пренебрежительную мину, повернулся к трактирщику, помахивая помятым газетным листком с карикатурой:

– Хотим настоящую Флер. Очень хотим! Есть монета, и ты ей хорошо заплатим, да и тебе тоже.

Мужчина небрежно пожал плечами:

– Никакой Флер нет. Никто ее не знает. Эти чертовы газеты заставляют вас, дураков, искать по всему городу шлюху, которой просто не существует.

Он повернулся к ним спиной, бормоча что-то о потерянном времени и жалких придурках.

Такие ответы они получали у всех, к кому обращались, и под утро решили поставить точку или, скорее, многоточие. Эти девицы меняют свои имена чаще, чем панталоны, – Сказал Джеймс с раздражением, когда они вновь уселись в экипаж. – Она давно исчезла, если вообще существовала. Кто следующий в нашем списке? Коллис вытащил папку и просмотрел находящиеся в ней рисунки.

– Мы уже установили личности почти всех, за исключением двух из четырех человек на рисунке с Флер. Бьюсь об заклад, Флер – плод богатого воображения сэра Торогуда.

Джеймс кивнул:

– Пожалуй, ты прав. Вряд ли удастся установить личность третьего, тем более что видна только половина лица. Скоро рассвет. Надо поехать поспать. У меня уйма дел завтра.

– Хочешь сказать – сегодня. – Коллис зевнул. – Что ж, если ты хотел отбить у меня охоту когда-либо обратиться к проститутке, тебе это удалось. – Он передернулся, взглянув из окна экипажа на женщин, которые все еще бродили по улицам. – Что за жизнь!

Джеймс покачал головой:

– Я бы вообще не назвал это жизнью.

На следующее утро по дороге в «клуб» у Далтона не было никаких оснований оглядываться на каждом шагу, и тем не менее он это делал. Заглядывал под каждый цилиндр и даже каждую кепку, которые встречались ему на пути.

Улицы были запружены народом. Самый разнообразный люд спешил по делам или просто прогуливался. По булыжной мостовой громыхали экипажи и рабочие телеги. У Далтона деньги были запрятаны глубоко в жилет, он знал, что те, кто не проявил подобной предусмотрительности, лишатся сегодня своих кошельков.

Когда некий джентльмен приподнял шляпу, приветствуя знакомых дам, взгляд Далтона привлекли блеснувшие на солнце светлые волосы, и он искоса бросил на мужчину подозрительный взгляд, пытаясь рассмотреть его в толпе. Нет, этот джентльмен слишком стар.

Далтону показалось, что он сходит с ума. После вчерашнего нападения в переулке он видел светловолосого мужчину еще дважды, или ему померещилось? Дважды этот образ мелькнул у него перед глазами, но как только Далтон пытался его рассмотреть, незнакомец исчезал.

Он подробно описал этого мужчину членам «Клуба лжецов», но ни у кого не возникло никакой идеи, и, казалось, единомышленников не слишком впечатлила его настойчивость разобраться в этой ситуации. Больше об этом инциденте Далтон в «клубе» не упоминал.

Он сам займется этим парнем, как занимался делом сэра Торогуда. Правда, это дело продвигалось не слишком успешно. Он провел два вечера, посещая наиболее значительные балы, его скулы уже сводило от постоянных улыбок, а шея ныла от бесчисленного количества поклонов, и все же не нашлось никого, кто попытался бы его разоблачить.

Возможно, за исключением светловолосого джентльмена, который вполне мог быть связан с этим парнем, и, более того, сам мог быть тем самым карикатуристом, хотя больше походил на игрока в крикет, чем на франтоватого художника.

И все же надежды на то, что этого типа смогут опознать лишь по описанию, у Далтона почти не было. Очень жаль, что у «лжецов» нет своего художника.

Подумав об этом, Далтон остановился как вкопанный. Блестящая идея. Художник мог бы снабдить каждого «лжеца» набросками портретов подозрительных личностей. Вероятность опознания сразу же возрастет. Теперь в пределах Лондона и Вестминстера ни один вражеский агент не будет чувствовать себя в безопасности!

Далтон сообразил, что стоит, замерев посреди тротуара с глуповатой улыбкой на лице, словно ребенок перед кондитерской. Две дамы, за которыми следовали два лакея, нагруженные покупками, щебеча и хихикая, осторожно обошли странного джентльмена. Далтон снял шляпу и в лучшей манере сэра Торогуда низко поклонился: