Леди Триллиума - Брэдли Мэрион Зиммер - Страница 55

Майкайла не переставала пристально наблюдать за Старшей Дочерью, чтобы по реакции своей спутницы понять, что предстоит делать. Статую раздели и положили на стол. Жрец в черной маске принялся натирать ее какой-то разновидностью масла — запах его показался Майкайле очень странным; он даже отдаленно не напоминал ничего знакомого. Все это время Супруг Богини стоял у головы статуи и размахивал кадилом, из которого валил густой дым каких-то благовоний.

Когда обряд помазания статуи закончился, присутствующие служители женского пола вновь одели статую, вынув из стоявшего в углу комнаты сундука новое платье, в то время как мужчины доставали из другого сундука еду и вино, которые расставили на маленьком столике возле раки. Затем жрецы подняли статую, поставили ее на ноги. Старшая Дочь легонько подтолкнула Майкайлу, давая понять, что той надлежит стать на колени перед Богиней.

Майкайла преклонила колени и посмотрела на лицо статуи. Даже зная, что это всего лишь раскрашенная деревяшка, она готова была поклясться, что глаза эти действительно ее видят, разглядывают и оценивают, пока Супруг и Старшая Дочь Богини просят Мерет благословить свою избранную Младшую Дочь. Когда ритуал закончился и Старшая Дочь повела Майкайлу назад, в то Святилище, где проходили ежедневные ритуалы, чтобы положить на место головной убор, девушка почувствовала огромное облегчение. Когда золотая птицеподобная корона очутилась в шкатулке, а они вернулись в жилые комнаты и присоединились к остальным сестрам, как раз подошло время завтрака.

Оставшуюся часть месяца Майкайла прилежно исполняла дневные ритуалы с их песнопениями либо изучала обязанности Младшей Дочери Богини и ее роль в празднике Весны будущего года. Здешняя жизнь протекала приятно и спокойно, и девушка искренне огорчилась, когда месяц истек и для нее настало время вернуться во внешний мир.

Однако так или иначе, пора было прощаться с храмом до следующей весны. Красный Глаз встретил ее сразу же после наступления темноты, по окончании ритуала Часа, когда солнце обнимает Священный Пик. Посадив девушку себе на спину, он направился прямо к башне Харамис.

— Это Файолон тебе сказал, чтобы ты отвез меня туда? — спросила Майкайла.

— Да, — ответила птица, — он говорит, что ты им нужна.

— Ну вот, — вздохнула она, слезая со спины ламмергейера на балкон башни. Красный Глаз протянул лапу, чтобы девушка смогла отвязать прикрепленный там шарик. Она вновь повесила ленточку себе на шею и крепко обняла громадную птицу.

— Удачного перелета, Красный Глаз, — произнесла она. — И доброй охоты!

— Удачи тебе, Майка, — ответила птица и взлетела, утонув в черном ночном небе.

Майкайла тихонько пробралась в помещение и, никем не замеченная, прошла в свою комнату. Там, в храме, она не успела сегодня поужинать, а бродить по башне в поисках пищи вовсе не хотелось. Лучше уж улечься в постель голодной, чем среди ночи столкнуться с кем-нибудь в коридоре.

Глава 22

Проснулась Майкайла неожиданно. Она сразу же почувствовала, что до восхода солнца около двух часов; несмотря на добротное отопление башни, в спальне у нее оказалось довольно холодно: осень вступала к свои права. Тревожное ощущение внезапно охватило девушку, и она никак не могла понять, откуда оно возникло. И тут вдруг ее кровать заходила ходуном, затряслась из стороны в сторону.

— Кто здесь? — воскликнула Майкайла и тут же опомнилась: если бы в комнате кто-нибудь был, она знала бы об этом еще с вечера.

Прошло несколько мгновений, и тряска прекратилась. Майкайла села в постели, произнесла фразу, зажигающую свечу, и огляделась по сторонам. Подушка, которую она от себя оттолкнула во сне, свалилась с кровати на пол, однако в комнате не произошло никаких перемен. «Землетрясение», — подумала Майкайла. Так вот, значит, что ее разбудило: она почувствовала, что скоро произойдет небольшое землетрясение.

Но ведь в Рувенде не бывает землетрясений, а особенно в этом районе. Причина должна крыться в чем-то другом. Может, это какая-нибудь разновидность магии, которой в ее отсутствие занимается Харамис?

Достаточно ли оправилась Белая Дама от своей болезни, чтобы практиковать магию?

Прошло уже полгода с тех пор, как Майкайла снова побывала в храме Мерет и возвратилась в башню. Стражница Нелла и госпожа Бевис примерно через месяц покинули волшебницу, утверждая, что та уже достаточно поправилась и в них более не нуждается. Женщины снова отправились в Цитадель, однако Майкайла все-таки не замечала никаких признаков того, чтоб Харамис вновь обрела способность заниматься магией.

Харамис в состоянии теперь самостоятельно переодеваться и принимать пишу, и хотя передвигается она все еще довольно неуклюже, но все-таки может ходить, спускаться в кабинет и проводить там долгие часы за разговорами с Узуном. Тот по-прежнему остается арфой, а Файолон сдержал обещание и организовал ремонт инструмента еще в ту пору, когда Харамис оставалась прикованной к постели.

Майкайле хотелось просто-напросто лечь снова в кровать и погрузиться в сон, но она подозревала, что очень скоро понадобится Харамис, и поэтому поднялась, натянула тапочки и отправилась разузнать, что же именно случилось.

Харамис не было ни в рабочей комнате, ни в кабинете, где Майкайла обнаружила Узуна сдвинутым с места: во время землетрясения тот, видимо, начал падать, но, к счастью, стена послужила ему подпоркой. Она поспешила восстановить нормальное положение арфы.

— Что случилось, Узун?

— Произошло землетрясение, принцесса, и это, боюсь, служит нам дурным предзнаменованием. — Минорно прозвучал голос арфы: оддлинг явно был озабочен. — Очень рад, что ты здесь.

— Землетрясение? — с недоумением переспросила Майкайла. — Мы находимся на монолитной скальной платформе! Каким образом здесь может произойти землетрясение?

— Понятия не имею, — ответил Узун. — А где госпожа?

— Не знаю, — сказала Майкайла, — я как раз ее искала, когда зашла сюда. Я думала, что она , наверное, пустила в ход какое-то магическое заклинание, но когда заглянула в рабочую комнату, то никого там не обнаружила. Не может же она продолжать после всего этого спать — это просто невозможно.

В кабинет торопливо вошла Энья.

— Так вот вы где, принцесса, — проговорила она. — С вами ничего не случилось? А как господин Узун?

Майкайла успокаивающе кивнула:

— Все в порядке, если, конечно, не считать того, что я не в восторге от столь раннего пробуждения. До восхода солнца ведь еще часа два. А ты не видела госпожу?

— Нет, не видела, — нахмурилась Энья. — А ведь она всегда первая поднимает шум, если случится что-нибудь необыкновенное.

— Пожалуй нам стоило бы пойти и разыскать ее, — помедлив проговорила Майкайла. — Вообще-то я сомневаюсь, что ее следует будить, если она все еще спит, но…

— Невероятно, чтобы она продолжала спить после всего случившегося. — Энья покачала головой. — При таких событиях она непременно проснулась бы, так что лучше давайте пойдем и проверим, все ли с нею в порядке.

Энья осторожно приоткрыла дверь в спальню и вскрикнула. Майкайла заглянула ей через плечо и увидела Харамис лежащей на полу возле кровати. Проникавший из коридора свет давал возможность ясно рассмотреть открывшуюся картину. Они подбежали к волшебнице. Та лежала с открытыми глазами и, судя по всему, узнала вошедших, но когда попыталась заговорить, речь ее оказалась так неразборчива, что не удалось понять ни слова.

Энья судорожно перевела дух и сделала знак, призванный предохранять от злых чар.

Майкайла подавила нараставшее чувство страха и заставила себя не поддаваться панике. «Еще один приступ, — поняла она. — Ну да, иначе и быть не могло… А я понятия не имею, как ей помочь! Но здесь, кажется, вообще никто об этом не имеет понятия, а значит… А что, если она умрет? Неужели в этом будет моя вина? Нет, я ведь на протяжении долгих месяцев не делала ничего, что могло бы ее расстроить! А если порою мысленно и заявляла, что желаю ей смерти, так ведь на самом деле я вовсе не имела это в виду!»